Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова

«…Всех до единого волей единой сковать, соединить, воплотить, обнять…»

Взгляд верховного изотопа, казалось, с экранов устремился на беглеца. Невольно тот сделал два шага назад и поспешил скрыться от всевидящего взора, накинув валяющуюся на земле старую шинель.

Раздался треск, звон бьющегося стекла. Разрастающееся растение разрывало дом изнутри. Нечто, напоминающее лицо из переплетенных ветвей, выглянуло наружу и осмотрелось. Не увидев жертву для интеграции, оно вернулось в помещение. Дом в мгновение ока стал разрушаться. Древо стояло там и плодоносило.

Чья-то заботливая рука легла на плечо Велимиру-279. Он хотел было уже бежать, но голос, внушающий доверие, несмотря на некую искусственность интонаций, опередил его.

– Не бойся. Я не враг тебе.

– Кто это? Что это? – Велимир махнул рукой в сторону древа.

– Это ты.

– Я?

– Когда-то ты был един, потом разбился. Теперь же центростремительные силы берут верх над раздробленностью.

– Почему все такое жуткое? Зачем так грязно и жестоко?

– И слово стало плотью.

– Кто ты?

– Ответить прямо на этот вопрос не могу, да и ты сам что-то да помнишь о нашей последней встрече. Лабиринт. Поляна. Великая битва, рассказанная одним из участников. Как песок сквозь пальцы ты ускользнул…

– Не я.

– Не ты. Это сложный вопрос. До какой степени можно заменять части человека, прежде чем он перестанет быть собой?

– Чего ты хочешь от меня?

– Я жажду помочь, друг. У нас общие интересы.

– Какие?

– Ты желаешь остаться собой и не участвовать в интеграции. Мне нужно, чтобы верховный изотоп ушел в небытие. Пусть останется океан всякой мелочи, пребывающей в войне всех против всех. Велимир должен быть разрушен.

* * *

На поляну тихой поступью вышел Велимир-279. Тишина царила над зеленью растущего папоротника. Красными фонарями светились эмбрионы в цветах. Лицо, казалось, было погружено в свои мысли.

«Все так, как он и сказал. Невидим до поры до времени. Надо положить камень расщепления».

Стараясь не производить лишних движений, изотоп подошел к лицу и забросил в щель между губ завернутый в красный пергамент предмет.

Все изменилось в одно мгновение. Чары развеялись, и он стал зримым. Взор лица устремился к нему.

– Что ты наделал, глупец? – вопрошало оно.

Велимир-279 упал и попытался отползти. Одна мысль его жгла изнутри похлеще огня. Он обещал, что в то же мгновение изотоп телепортируется. Что же теперь будет?

Лицо забилось в судороге. Раздался грохот рвущихся корней и падающих деревьев.

– Он тебя обманул. Все, что ты видел, ложь и наваждение, – сказала тень Велимира. – Мы пытались с тобой связаться, но мир, куда ты угодил, был не по зубам даже ему, а он многое может.

Велимира-279 охватила паника. Он хотел было все исправить, если это еще было возможно.

– Выплюнь камень, великий и ужасный.

Было поздно. Бездыханно и недвижно было лицо.

– Что же теперь будет со всеми этими душами? – вопрошала тень Велимира.

– Надежда есть. Ежели слово стало плотью, то можно многое. Послушай:

«Герою нужно умереть для воскрешения. Он идет по долине скорби и ужаса в поисках сакрального цветка, что подарит жизнь, разогреет остывающий разум. Он подходит к великой реке забвения и отдает золотую монету, чтобы перебраться невредимым на другую сторону. Он поднимается в гору и поклоняется самому Осирису[43], вырывая и кладя на весы свое сердце. На одной чаше оно, а на другой перо. Если хоть на грамм сердце окажется тяжелее, то выпрыгнет шакал и утащит героя в бурлящий поток нечестивого хаоса. Риск велик, но и награда ценна. Вот оно…»

Тень Велимира узрела, как из ничего от слова воплотилось нечто пламенеющее.

– Ближе, – подозвал изотоп. Тень даже не подошла, но, скользя над землей, приблизилась.

Цветок горел в руках, расщепляя тела, превращая их в дымку.

– Это смерть?

– Это метаморфоза, – говорило то, что еще недавно было Велимиром-279, окончательно растворяясь в облаке.

Лицо встрепенулось и вдохнуло одним разом все витавшее. Взгляд обрел блеск. Из корней и земли явилось новое тело. Разумы множеств изотопов стаей свободных птиц впорхнули в новый дом. Огонь цветка горел, переплавляя всех их.

Он встал и омыл лицо водой.

– Король убит. Да здравствует Король! – Улыбка появилась на лице Велимира. Велимира цельного. Велимира вернувшегося.

Глава 53

Велимир VI

Пыль поднимается от шагов идущего. Выжженная степь вторит океану волнами холмов пространства. Все жаждет катарсиса грозы и не может дождаться его. Странник время от времени останавливается и достает из кармана платок, утирая потное лицо. На короткий промежуток пути это помогает. Раздается музыка Баха. Словно неловко разбросанные звуки на белом листе бумаги, поднимаются в небо птицы. Герой смотрит на них. Камера приближается, фокусируется на лице. Теперь видно, что это Велимир. Он встревожен и говорит сам с собой. Одежда помята и пыльна. Волосы взъерошены и, переплетаясь, создают терновые заросли, во глубине которых умирает наколотая на шипы птица. Не то ласточка, не то малиновка.

– Что станет с теми душами в центре лабиринта?

– Они будут там до исполнения пророчества.

– Кто присмотрит за ними?

– По мере роста изотопов в нечто сложное часть личностей так и остались между мирами, вросшей корневой системой. Пожалуй, так сие можно назвать. Оно обладает частью сознания и может выполнить эту миссию.

– Что будет с нами?

– Нужно спешить. Группа самых сильных узников вырвалась из паутины. Им нужна помощь.

– Нам-то какое дело до них?

– Для торжества зла достаточно бездействия хороших людей.

– А мы хорошие?

Велимир останавливается. Взгляд его устремляется в немыслимые молчащие просторы.

– Хорошие? Плохие? Мы говорим словами, но словари пишут абстрактные силы. Каждый из нас по-своему понимает смыслы, но над всем царствует великий левиафан[44]– язык. Без него мы обречены на войну всех против всех. С ним легче не становится, ибо человек – тонкая пленка между молотом и наковальней. В нас бьет источник, а внешний мир так и норовит соорудить дамбу и направить энтузиазм в практичное русло. Мы боремся с пожаром, но в руках только пропитанные бензином тряпки.

– Борьба бессмысленна?

– Отнюдь нет. В одном далеком селе на севере в начале тридцатых годов открылся колхоз «Полярные зори». Чтобы организовать разведение в тундре оленей, был приглашен специалист. Он сыпал идеями и хотел незамедлительно вводить прогрессивные методы производства. Местное население, состоящее в основном из ссыльных, раскулаченных, с подозрением отнеслось к новому начальнику, к его еженедельным лекциям по поводу пятилеток. Также были зачитаны курсы по истории, философии и архитектуре. Он стал лучом просвещения