Война моторов. Крылья советов - Андрей Михайлович Мелехов

в том, что касалось бронетехники, «превышал десять к одному» (там же). Согласимся, что упомянутые в начале главы циферки, касающиеся «игры воображения» советских пилотов, выглядят просто несолидно. В два – пять раз?.. Напрашивается предположение о том, что если бы инспекторы ORS обнаружили нечто подобное в отношении чрезмерности заявок британских и американских «соколов», то, вполне возможно, заплакали бы от умиления.

К сожалению, я пока не обнаружил ни одного отчёта германских инспекторов, который бы сравнивал данные «заявок» и реальные результаты работы пилотов немецких пикировщиков и штурмовиков. Трудно сказать, почему история до сих пор умалчивает о столь интересных документах. Вполне возможно, что они попросту не сохранились, а потому и цитировать нечего. Тем не менее, то, что полностью доверять заявкам немецких лётчиков – это, как говорится, «себя не уважать», становится понятным при малейшей попытке подойти к их докладам с хоть сколь-нибудь критичных позиций. Например, откровенно симпатизирующий немцам историк Д. Бернад сообщает: «1 мая (1944 года) группа IV/SchG.9, вооружённая Hs-129, отрапортовала о 10 000 боевых вылетах, осуществлённых со дня её создания за полгода до этого. В течение указанного периода данная авиачасть заявила о более чем 1500 уничтоженных танках и других бронированных целях…» («Henschel Hs 129», с. 84). Давайте попробуем «разъять» эти утверждения с помощью арифметики уровня начальной школы. За весь 1944 год Красная Армия потеряла 900 тяжёлых, 13 800 средних и 2300 лёгких танков, а также 900 тяжёлых, 1000 средних и 4900 лёгких САУ: итого 23 700 танков и самоходок («Гриф секретности снят. Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах», с. 358). На долю ударной авиации противника (включая германские, румынские, венгерские и прочие самолёты – и, к слову, не только «хеншели») должны были прийтись порядка 761 танка и 306 САУ – всего 1067 единиц советской бронетехники. Выходит, лишь один полк не самых удачных штурмовиков фирмы «Хеншель» умудрился за каких-то полгода истребить больше советских танков и САУ, чем входило в годовую «квоту» всех ударных самолётов Германии и её сателлитов. При этом на каждую якобы уничтоженную советскую бронированную машину пришлись всего по 6,5 боевого вылета. Напомню читателю, что, по мнению В. Перова и О. Растренина, для гарантированного уничтожения одного лёгкого танка Т-60 или Т-70 требовались 20 боевых вылетов Hs-129B. Дабы гарантированно поразить один Т-34, надо было посылать сразу пятьдесят немецких штурмовиков – то есть все исправные самолёты этого типа, имевшиеся в тот или иной момент на всём Восточном фронте. Против тяжёлых советских танков вооружённые 30-мм пушками «хеншели» были бессильны: не помогали даже подкалиберные боеприпасы. Если распределять вылеты пропорционально цифрам потерь тяжёлых, средних и лёгких бронированных машин, то «по-хорошему» по итогам своих 10 000 боевых вылетов «хеншели» из IV/SchG.9 могли претендовать максимум на 140 тяжёлых и средних и 150 лёгких танков и САУ: итого 290 единиц советской бронетехники. Выходит, что фактор завышения в данном случае мог составить минимум 5 раз. Вот и скажите: как можно верить в столь откровенную ерунду?.. Современный автор Андрей Хитрук, говоря о якобы имевших место выдающихся успехах «хеншелей» из 10.(Pz)/SG.9 в марте 1945 года, комментируя будто бы уничтоженные в этот период 100 танков и 3 °CАУ Красной Армии (а заодно шесть самолётов и сотни автомашин), пишет следующее: «Даже если принять во внимание неминуемые “приписки”, результаты выглядят весьма впечатляюще» («Летающий танк Гитлера», с. 61). Мол, «врут, конечно, сволочи, но зато как красиво!». Подскажу читателю несколько фактов: к марту 1945 года Hs-129 не выпускался уже полгода; французский завод по производству движков давно находился в руках американцев и англичан; у немцев не было бензина и запчастей даже для гораздо более востребованных самолётов (вроде «фокке-вульфов»); в небе над Германией полностью господствовали ВВС Красной Армии и западных союзников. Возникает резонный вопрос: как можно «впечатляться» тем, что не внушает ни малейшего доверия? И это называется научным подходом?..

Впрочем, современный российский автор, пишущий на тему сравнительной эффективности советской и германской авиации, – А. Смирнов – предлагает безоговорочно верить немецким заявкам лишь на основании того, что, мол, об огромных потерях от авиации противника докладывали и советские танковые командиры. Что интересно, при этом данный исследователь предлагает ориентироваться преимущественно на документы, касающиеся лета – осени 1941 года. Например, согласно отчёту командира 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майора танковых войск С. В. Борзилова, только в течение 23 июня 1941 года «лаптёжники» якобы уничтожили 63 машины из 368 бывших в наличии по состоянию на начало войны (то есть 17 % танкового парка дивизии). Для справки: по боевому составу упомянутая выше дивизия Борзилова на 22 июня 1941 года являлась одним из самых мощных танковых соединений всех времён и народов. Из бывших в распоряжении генерал-майора танковых войск 368 боевых машин 50 единиц приходились на «непробиваемые» тяжёлые танки КВ, а ещё 150 – на новейшие Т-34. И это помимо 150 танков БТ и 42 единиц Т-26. «Круче» в этом плане была только 32-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса под командой полковника Е. Г. Пушкина, имевшая накануне войны 361 танк, включая 49 КВ и аж 173 «тридцатьчетвёрки». По расчётам А. Смирнова, в тот же день – 23 июня – на «совести» Ju-87 оказались и 20–30 танков Т-26 30-й танковой дивизии 14-го мехкорпуса, или 15–25 % боеспособных машин, имевшихся в указанном соединении к началу войны. По логике А. Смирнова, если о столь чудовищных потерях от бомб германских пикировщиков и «горизонталов» докладывали командиры советских мехкорпусов, то мы просто обязаны верить как этим вроде бы объективным данным, так и заявкам немецких пилотов. Но не будем торопиться.

Начнём с источников. Как и все остальные исследователи, при описании бед, выпавших на долю 7-й танковой дивизии, А. Смирнов воспользовался докладом её командира Борзилова на имя начальника ГБТУ РККА, составленным 4 августа 1941 года. Там действительно говорится о том, что за каких-то три часа (с 11.00 до 14.00) 23 июня находившаяся на марше дивизия потеряла от ударов авиации противника 63 танка (М. Солонин, «23 июня – “День М”», с. 330–332). В той же бумаге упоминается, что 24–25 июня в ходе боёв с противником в районе Старое Дубно – Гродно соединение Борзилова потеряло ещё 18 танков. При этом о точном количестве боевых машин, уничтоженных артиллерией немцев (германских танков в районе блуждания дивизии не имелось), не говорится: по утверждению Борзилова, часть указанных 18 единиц бронетехники «завязла в болоте». Других упоминаний о боях с немцами в докладе не содержится. Тем не менее, на 11.00 утра 29 июня из 368 танков дивизии, имевшихся