Искупление - Элис МакДермотт

– Не дайте Шарлин втянуть вас в свой комплот, – сказал он. И такси тронулось с места.

Когда я подалась вперед, чтобы назвать адрес, водитель махнул рукой, словно прогоняя назойливого комара:

– Понял. Понял. – И довез меня до самой двери.

Почему Кент не знает, что Питера никто не зовет Питом, – как меня никто не зовет Тришей, – но зато знает, где мы живем? Ломать голову над этой загадкой я не стала.

* * *

После некоторых колебаний – «Как это будет выглядеть?» – Питер согласился пойти на епископальную службу. Жест, рассудил он, созвучный намерению доброго Папы[16] достичь экуменистического (новое для нас слово) понимания. Только сидеть мы будем на заднем ряду и причащаться не станем. И, разумеется, сначала сходим на мессу в собор.

В те дни мы с Питером были уверены, что никакая протестантская служба никогда не заменит католическую воскресную мессу. Обычный хлеб с вином против подлинных Тела и Крови. Обычная церемония против чудесного пресуществления. И все в таком роде.

Президент США был католиком, тогдашний президент Вьетнама и его семья были католиками. Много лет спустя, ближе к концу жизни, когда он говорил об этих вещах свободнее, Питер признался, как важно для него было, чтобы Америка поддерживала вьетнамский католический режим.

Нго Динь Зьем, его брат и даже мадам Ню[17], которую некоторые из нас считали вульгарной и тщеславной, в глазах Питера (во всяком случае, тогда) были посланниками Божьими.

Лично я так и не простила ей ремарку про барбекю после самосожжения первого буддийского монаха. Как она выразилась? «Человек не отвечает за безумие других». При этом она запретила аборты и контрацепцию и закрыла танцевальные залы, как и подобает католическому монарху.

Это непростой альянс, признавал Питер, решение Америки поддерживать Зьема, – альянс, построенный на компромиссах и тем не менее суливший искупление, в которое он тогда всецело верил. Искупление не только для Индокитая, но и для всего мира, для всех нас.

* * *

Незадолго до нашей свадьбы мать Питера показала мне подарок, который «пока что ждет своего часа». Это была булавка для подгузников – интересно, ваше поколение их еще помнит? – с голубой пластмассовой насадкой на одном конце и маленькой голубой подвеской, прикрепленной к стальному кружочку на другом. Подвеска и впрямь была крошечной, но, приглядевшись, я увидела, что это образок с ликом Девы Марии, – как мы их тогда называли, Чудесный медальон.

Питер, сказала мне будущая свекровь, был при крещении посвящен Деве Марии и сперва подвеску прикрепляли к его подгузникам, а когда он подрос, то стал носить такую же, только побольше, на груди. Эта вторая подвеска была мне знакома. Питер всегда носил ее под рубашкой.

Честно говоря, я уже и не знаю, что пояснять, а что нет. Многие вещи, прежде общеизвестные, для современных людей загадка. Тебе что-нибудь говорит название Фатима? Это небольшая деревушка в Португалии, где трем крестьянским детям неоднократно являлась Дева Мария. Дело было во время Первой мировой войны. Богоматерь попросила детей передать людям, чтобы читали Розарий. Она пообещала, что если Россия будет посвящена Ее Непорочному Сердцу, то коммунизм вместе со всеми его тлетворными составляющими – атеизмом, материализмом, войной, преследованиями и моральной неразберихой – будет побежден. Как говорили монашки в Мэримаунте, «дьявол уже не сможет сбить нас с пути».

У Питера была книжка, где подробно описывались явления Богоматери в Фатиме, опубликованная в конце сороковых. Ее написал священник, беседовавший со всеми свидетелями и причастными – по крайней мере, со всеми, кто остался в живых. Питер привез ее в нашу первую квартиру. Потрепанные страницы, надломленный корешок. Это была одна из первых книг, которую он попросил меня прочитать.

И это привело к одной из первых наших ссор.

В начале истории, во время одного из явлений Девы Марии, Лусия, старшая из детей (их официальный представитель, как мы бы сейчас сказали), спросила о двух своих недавно умерших подругах.

Богоматерь ответила, что одна девочка вместе с ней в раю, а другая по-прежнему в чистилище.

Я рассказала об этом Стелле Карни за ланчем в Манхэттене, когда вернулась из свадебного путешествия. Стелла уже ждала первенца – именно из-за этого паршивца, как она выражалась, ей не досталась роль подружки невесты на моей свадьбе: в те дни беременная женщина не могла идти к алтарю.

Выслушав мой рассказ, Стелла заметила, что едва ли маленькая португальская пастушка, умершая в столь нежном возрасте, могла нагрешить на срок в чистилище.

Возможно, сказала Стелла (у нее тоже имелся свой «кто на свете всех умнее» тон), Лусия видела в умершей девочке соперницу и заявление о том, что та еще не добралась до рая, – мелочная месть.

Девочки – особенно католички, добавила Стелла – могут быть такими вредными.

– Нам ли не знать, – сказала она.

Вечером я, смеясь, изложила эту теорию Питеру.

Но ему было не до смеха. Он даже выхватил потрепанную книжку у меня из рук. Пригрозил, что не вернет, пока я не «укреплюсь в вере».

Я была удивлена и пристыжена. И полюбила его еще сильнее, заглянув в этот незнакомый уголок его серьезной души.

* * *

Сегодня такое, наверное, в голове не укладывается, но при всей образованности Питера, при всем его опыте – флот, Колорадо, школа права, «Эссо» на Парк-авеню – его вера была по-старомодному крепкой и смиренной. Бог стал человеком, семь таинств, пресуществление, непогрешимость Папы, бессмертие души. Посвящение его собственной жизни Деве Марии.

Он всем сердцем верил в фатимские явления, что Россия будет обращена в католичество. Что коммунизм в России, в Китае и во Вьетнаме будет повержен не только благодаря военной мощи Запада и даже не благодаря людскому желанию дышать свободно, но благодаря заступничеству Богоматери.

Должно быть, для тебя очень странно, что Питер безоговорочно верил не только в данное ею обещание, но и в сами явления – в то, что кроткая Матерь Божья явилась на землю в 1917 году, да еще в том же теле, которое самым обычным способом дало рождение Спасителю.

В духе своей непочтительной подруги Стеллы я задаюсь вопросом: правда ли Мария явилась на землю в теле матроны – живот, растянутый беременностью, обвислые груди, морщинки от смеха в уголках рта – или ее тело было подтянутым, непорочным, как до благовещения? Тело до родов или после? Если я правильно помню описание из книжки Питера, то, по словам детей, Богоматерь была прекрасна, но как это интерпретировать? Что такое «красота» в понимании ребенка, никогда не видевшего диснеевскую