Вещи мертвого человека - Дмитрий Валерьянович Лекух

мочить одних джентльменов по заказу других джентльменов. «Комсомолка» или «МК», на твой выбор. «АиФ». «Ведомости». Еще какая подобная им хрень. Можно подумать, я тебе что-то новое предложу.

– А мог бы, кстати, – вздыхает в ответ, подзывая жестами официантку и тыча пальцем в мой стакан с виски.

Мол, еще такой же тащи.

Оба тихо смеемся. А то безалкогольное пиво. Государев, блин, человек…

– Вот прям вижу! – ржет. – Звонит мне Глеб Борисыч в мэрию. И говорит: а пошли, Саш, благоустройством заниматься, допустим. Цветы, например, сажать. Телевизионные бригады я уже вызвал, очередь за твоей прессой. Бюджет уже утвержден, все хорошо. Ладно. Сектор-то какой хоть бомбим?

Я только морщусь.

– Финансовый, – добиваю стакан с виски. – Микрокредиты, вестимо.

Сашка жует губу. Как бы напомаженные усы не повредил, придурок.

– Мама моя родная, – отворачивается. – И зачем ты меня на свет белый родила, а потом еще судьба с этим ублюдком в юношестве познакомила? Ты ничего поговеннее не мог на рынке обнаружить, что ли? Чтоб уж раз и навсегда…

Я тычу пальцем наверх.

Понятно?

– Заказ оттуда, – киваю. – В этом смысле крыша – надежнее не бывает. Никто никого не тронет. Не придут и не посадят, гарантировали жестко. Ну а уж безопасность «на земле» – это твои дела…

Он чешет пятерней затылок.

– Да в этом-то, – принимает у официантки стакан с виски, – я даже и не сомневаюсь. Ничего нового в этом мире…

Она, кстати, и мне тоже принесла. Я же говорю – умница. Но все равно прошу посчитать.

– А в чем, – смотрю на него остро, – есть сомнения?

Он отводит глаза в сторону.

– Да, если по делу, – кривится, – так примерно ни в чем. На «земле», ты прав, я свои вопросы решу. С «земли» на мою контору не наезжают. И в том, что ты не подставишь, я тоже, в общем, уверен.

– Тогда в чем дело? – спрашиваю еще раз, как можно жестче.

Он снимает большие роговые очки, отчего его взгляд становится трогательно и обманчиво беззащитным.

Поднимает на меня глаза.

– А ты хоть понимаешь, – трет переносицу указательным пальцем, – в какое говно мы все, вместе с тобой, постепенно превращаемся? Понимаешь, конечно. Просто в наших кругах об этом не принято говорить…

Я вздыхаю.

– Только давай без этой. Без достоевщины. Я вообще к Федору Михайловичу со всем уважением отношусь. Но без любви. А мне еще сейчас к Деду ехать, там и не такого можно сдуру хлебнуть.

Саня тихонько хмыкает.

Вертит в руках тяжелый стакан.

– К Кириллу Дмитричу, – неожиданно говорит мечтательно. – К Кириллу – это, наоборот, хорошо. Я б сам к нему с удовольствием поехал. Жалко, шашлыки не по погоде как-то совсем. А то б и на работу забил.

Я вскидываюсь удивленно. Такие, как наш Санечка, как правило, теряют интерес к фигуранту сразу же, как пропадает финансовый интерес. Хотя он через Деда наверняка что-то свое на телеке размещает.

Будем знать…

– Надо же, – выгибаю левую бровь домиком. – Слава павшему величию, что ли? Вот от тебя, брат, никак не ожидал…

Саня фыркает. Подзывает снова официантку, просит еще два виски и сразу закрыть счет.

Официанточка кивает понимающе. Сколько у нее тут нас таких за день-то проходит, решал мелкой и средней руки, с учетом того, что паб недешевый и пафосный и здесь народ с минкульта толчется?

И не сосчитать.

А Саня смотрит на меня внезапно потяжелевшим взглядом.

– Дурак ты все-таки, Глеб, – прищуривается, глядя мне прямо в глаза. – Что ты, что Стас этот твой, покойник придурочный, царствие ему, конечно, небесное. Хотя ни по каким параметрам он этого царствия и близко не заслужил. Его ж даже ни в одну преисподнюю не возьмут, чисто по профнепригодности. Ибо там принято души на сковородках жарить, а у него этой самой души и вовсе не было никогда. Ну да ладно. Ты что, думаешь, что Дед твоему Главному проиграл, поэтому и слился? Ты его реально за лузера, что ли, держишь? Ну так запомни: Кирилл в этих наших с тобой тараканьих бегах не проиграл. Кирилл просто в очередной раз нас всех очень красиво наебал. Потому как единственный, кстати, из нас, кто просто вовремя с этого сраного велосипеда соскочил, чисто по-человечески. И дай нам бог каждому так же вот со временем соскочить…

– Ну да, – мне неожиданно остро хочется курить.

Очень остро.

Я отхлебываю виски. Потом еще. Второй глоток встает прямо поперек глотки. Меня передергивает.

– Ну да, – повторяюсь.

Потом дико кривлюсь, аж до судорог. Будто лайма какого бусурманского зажевал. Причем на этот раз – без текилы. Да и вообще…

– Сань, че ты несешь-то? Соскочил. То-то ему постоянно деньги нужны…

Мой собеседник сначала фыркает. Потом шипит – как большой рассерженный кот. Точно я его чем-то особенным зацепил…

Бывает.

– А это издержки, – перебивает меня Саня, принимая из рук официантки черную фирменную папочку со счетом.

Смотрит внутрь, кивает. Я даже не лезу за бумажником. Сегодня я заказчик, я привез деньги и работу, значит, «за стол» платит именно он – таков неписаный этикет. Ничего. Он на этой халтурке, если все пойдет как надо, не напрягаясь десятку-то евро совершенно точно отыграет.

Только на первом этапе. Я цены знаю. Потом – уж как пойдет. Причем совершенно заслуженно с точки зрения профессии – «сетка» своя у него в печатной прессе хорошая, даже очень.

Я иначе бы и не обращался.

Да и вообще. Я у него, конечно, далеко не единственный заказчик, а он – далеко не единственный мой подрядчик. Но по большому счету, мы – настоящие партнеры. Я – старший. Он – младший.

И это уже довольно давно…

– Это издержки, – Саня снова толкает вискарь внутрь.

Чую, нажрется он сегодня. Прямо в своей мэрии. Или домой уедет. Херачит прямо как не в себя.

Понесло…

Ничего. У них там к этому, говорят, довольно либерально относятся, в отличие от кремлевских – там папа сам сильно не пьет и другим не велит. Хотя все равно бухают как не в себя, конечно, но хотя бы обходятся без гомосятины. К тому же он и вправду редко в последнее время когда выпивает по-настоящему – так, чтобы от всей пролетарской души.

Со здоровьем проблемы, и серьезные. Вон цвет лица какой – даже погода на улице выглядит лучше, с этим ее бесконечным и совсем нездоровым дождем. Но сегодня, верняк, накидается.

Погода, видимо. Тот самый дождь.

Удивительно он этой осенью льет, не переставая.

Я даже и не помню, чтоб такое когда было: не случайно у моего товарища