Вещи мертвого человека - Дмитрий Валерьянович Лекух

по беспечным годам детства такое похоронное настроение. Ой, не случайно. Или я еще, дурак, в нем что-то эдакое разбередил… Вот и восполняет образовавшийся недостаток в организме столь необходимой сорокоградусной жидкости.

В первый раз, что ли?

Да еще – по такой уродской погоде…

Ну да, ну да…

– И он их готов платить, – наконец завершает. – Да и не думаю, что он так уж чтобы сильно в деньгах нуждается. Скорее, никогда не отказывается подхалтурить. Ну и прибедняется, само собой. Чтоб народ его довольной роже не слишком сильно завидовал. А то народ в наших кругах, сам знаешь, довольно в этом плане гнилой. И опасный, особенно в этой своей придурочной «креативности».

Я киваю. На самом деле я тоже примерно так же думаю. Вариантов-то немного. Просто зачем об этом вслух говорить? К тому же не верю, что Кирилл, человек реально продуманный, у которого я в свое время учился чуть ли не азам этого бизнеса, себе на черный день вообще ничего не прикопал на огороде.

С халтурами это он развлекается больше.

Ну и профессиональное мастерство тренирует – вдруг еще пригодится когда, плюс чтобы рынок совсем уж не забывал. Тут Саня прав.

Безоговорочно прав.

Деньги в некоторых наших делах – пыль…

– Ладно, – говорю. – Ты тут про Стаса упомянул. Не к ночи, конечно, душа у него была и вправду… м-м-м… беспокойная. Но он мне все-таки не чужой. Мысли какие есть, кто его мог оприходовать? Все-таки один круг…

Саня жмет плечами.

– Да кто угодно, – дует зачем-то в стакан с остатками виски. – Говнюк он был редкий, даже по меркам нашего не самого богоугодного бизнеса, честно так говоря. Образцовый говнюк, можно сказать, эталонный. Столько народу подставил на своем тернистом жизненном, сука, пути. Или ты не знал, к примеру, что он на всех нас фейсам в Контору активно стучал? И на тебя, кстати. На своего лучшего друга, ебеныть.

Я только вздыхаю. Можно подумать… Стучал, разумеется.

Я даже знаю кому.

Допиваю виски одним тяжелым глотком. Меня снова передергивает. То ли от этой грубой ирландской самогонки, то ли еще почему. Не важно, в сущности.

Вот вообще ничего не важно.

Кроме, сука, дождя…

– Да не были мы с ним друзьями. Просто с ним какое-то время очень легко было. А так в людях всем ошибаться свойственно. И мне в том числе. Когда узнал про его шуточки с фейсами, доказательно, тогда и из круга общения выпилил. Он же не просто с конторой, он там с самыми упырями связался. Умер он для меня. И не потому, что его слив был для меня лично чем-то опасен: просто человек для меня умер окончательно, потому что еще и осёл, который себе все мозги кокаином пронюхал. Можно подумать, кому надо в Конторе не знают, чем мы тут промышляем на досуге. Просто понимают, что мы не только по собственной инициативе так делаем. Но и волею пославших нас, тех самых, которые и любых фээсбэшников, если будет сильно надо, по самое горло закопают. И внаглую скажут, что так и было. И им, самое смешное, поверят, по крайней мере, кому положено. Мы, дружок, инструмент. Хороший инструмент. А хороший инструмент ломать не принято, глупо это. Впрочем, кому я это, дорогой мой Саня, и зачем, сука, говорю?

Саня только кивает. Потом тоскливо смотрит на дно стакана.

Морщится.

– Вот-вот, – вздыхает снова. – А Стаса твоего как раз сломали. Жестко. И наглухо. Туда ему и дорога. Заслужил. Но ты-то, парень, сам задумайся разок: кому это было надо и вот вообще почему?

Глава 14. Едем к Деду

Деду позвонил, как только уселся в редакционную машину.

– Привет, – говорю, – Кирилл Дмитриевич. Есть повод повидаться.

– Можно подумать, ты без серьезного на то повода позвонишь старику, – отвечает слегка сварливо. – Но в город все равно не поеду, не обижайся. И так дождь достал, но здесь хоть вокруг все живое. А в Москве совсем мертвечина. Так что если так уж надо, то сам приезжай. Или давай по скайпу поговорим.

Ну, в принципе, я и так собирался, думаю.

Спасибо за приглашение.

– А жена ругаться не будет? – хмыкаю, с некоторой даже тоской вспоминая прошлый приезд к Деду, завершившийся совсем уж непотребной и эпической пьянкой, с цыганами и медведями.

Я даже, как до дому добрался, не помню…

Так-то наш Дедушка, если разобраться – весьма неприятный в личном общении человек. Вместе с тем умный, конечно, необычайно.

За что всеми уважаем, хоть и никем не любим.

Ну, может, окромя той самой жены…

– А она в командировке, в Италии, – хмыкает тем временем объект моих размышлений в трубке. – Чуть ли не вместе с твоей, кстати. Вроде даже одно мероприятие снимают. Не могу сказать, что слишком сильно интересовался. Иначе б я тебя и не приглашал. И тут не в тебе даже дело, просто она меня в последнее время нетрезвого не переносит. Хоть, выпив, и веду себя при ней тише воды. А мы ж с тобой обязательно усугубим. Так что лови момент, езжай прямо сейчас…

– Еду, – соглашаюсь. – Прямо сейчас. Выпить чего-нибудь вкусненького купить?

Он некоторое время размышляет.

Потом вздыхает.

– Да все, что мне, с моим диабетом, можно, у меня тут и так есть, – говорит. – А того, чего мне нельзя, зачем же сюда везти?

Я про себя яростно ухмыляюсь: вот ведь кокетка, кто бы мог подумать. А не привезу хорошего виски – обидится.

Затаит.

Сволочь старая.

Хотя… Ну какая он «старая сволочь» – вполне себе молодая, по нынешним-то временам. Тот же Главный постарше будет. Ну а прозвище Дед прилепилось к нашему Кириллу-свет-Дмитриевичу отнюдь не по возрасту. Говорят, еще на журфаке. Когда он там восстанавливался после армии и люто среди молодых однокурсников «дедовал». А что касается однокурсниц, то их он, судя по некоторым слухам, просто и безыскусно по очереди перетрахал.

Кроме одной.

На которой впоследствии и женился.

Что можно отдельно отметить как достойную и адекватную месть нашему Кириллу Дмитриевичу со стороны всего женского пола, без исключения. Ибо свою стервозную и до сих пор очень красивую для своих лет женушку Дед откровенно побаивался. И тайно – по-настоящему обожал.

Кстати, «дедовал» Кирилл и в холдинге, в редакции, когда мы со Стасом туда только-только пришли. Гонял «молодых» – и в хвост, и в «под хвоста».

Имел право, конечно.

Карьера у него складывалась сурово, хотя и не скажешь, что совсем уж своеобразно. Где-то даже типично. Нетипично было другое – с