Пока играет флейточка - Николай Федорович Иванов

Чвах!

На этот раз грязевой фонтан ударил Маадыра в спину. Кто? Он же идёт последним?

Обернувшись, увидел распластавшегося посреди лужи Москвича с конопатым от капелек грязи лицом.

– Это я, – подтвердил, улыбаясь, тот. – Догнал. Во, взводный передал, – выудил из озера вещмешок, приподнял для наглядности.

Стекающая с дерюжки вода обнажила идеально выточенные рёбра наполненных под завязку «лимонок». Значит, подвезли, и Брусникин снарядил оказию. Только Москвичу ли доверять самое ценное в бою?

Хотя, в отличие от автомата, гранатам грязь – не грязь, выдернуть чеку ни ума в голове, ни блеска на самой «эфке» не надо. Впрочем, Калашников тоже создавал автомат не для парадов, вылил из него попавшую воду или выдул пыль – и стреляй дальше. Так что зря Ермак строил из себя эквилибриста, спасая оружие. Да и пока играет флейта, никто не стреляет и ничего не взрывает – договор дороже Америки. Аплодисменты, дай Бог, по завершению концерта Незабудки. А вот вода в берцах холоднющая. Бедный полковник ещё и без бушлата. Завтра соплями умоется, погоны не греют.

– Не отстаём! – вспомнившийся под руку афганец глянул на часы. Только временем сейчас невольно распоряжается Незабудка, перешедший на новую мелодию. Откуда он их берёт? Да и играл бы знакомые песни, простому люду неведом классический репертуар оркестров. А что не подпоёшь в походном марше или в застолье, то не народное. Проверено. На войне же, как обычно, опять он, народ.

– Хрум, чвяк, – второе зеркальное озеро повторило судьбу предшественника: майора ни один лёд не выдержит.

Аккурат в эту же минуту в просветах лесополки мелькнули фигуры с жёлто-голубыми полосами на касках. Время Z – это война нарукавных повязок, балаклав, позывных вместо имён и условных тактических знаков по сторонам света: Z – запад, V – восток, О – центр. Сумятицу внесло появившееся северное направление. По логике для обозначения этого фронта требовалась буква S, но, чтобы даже отдалённо не марать себя эсесовской буквой, утвердили снежинку, которую с ходу не то что не нарисовать, но и не запомнить. Да и не война шла на просторах бывшего Советского Союза, а всего-навсего спецоперация. Поход за безымянным бойцом, имя которого, дай Бог, узнается по ДНК родственников, – тоже из этой серии. Только вот ВСУк мелькает среди деревьев вроде больше по количеству, чем договаривались…

Десантники потянулись к автоматам, как к истине в последней инстанции, но полковник поднял руку и приветливо помахал врагу: Костя, мы вас видим, всё по договорённости и под контролем. Работаем дальше.

– Работаем дальше, – прокричал перед собой, потому что даже поворот головы мог быть расценён противником как резкое движение и оказаться слишком дорогим удовольствием. Для всех. В подобных раскладах не нервничай сам и не напрягай противника. И будет тебе счастье на долгую жизнь. Может быть. Потому что плохая война идёт сегодня. На настоящей главное – железо и сталь, на нынешней – серебро и доллар. Одно слово – Хохлица…

Первыми сгоревшего «поляка» охватили подковой укры. Это добавляло оптимизма, поскольку по своим украинская артиллерия бить не станет. Враг тоже демонстрирует миролюбие, но держит автоматы, как сторожевых овчарок, и тоже на коротком поводке. Из защиты у группы Маадыра только телефонный договор афганских дружков, распахнутая грудь полковника да мешок с гранатами у Москвича. По большому счёту, дурная затея с этим обменом. У кого-нибудь одного нервы не выдержат, а под раздачу пойдут все. И уже новых двухсотых будут вытаскивать очередные похоронные команды. Так что дуди сильнее, Цветок. Ты последний заслон. А то тишина начинает закладывать уши.

– Всё нормально, – прокричал полковник одновременно и для своих, и для друга-шурави, тоже сбросившего бушлат и вышедшего вперёд без оружия. Интересно, обнимутся ли?

И никто даже не мог предположить, как обнял бы здесь девочку с велосипеда Журавко…

8

Война никогда никуда не торопится и никого не ждёт. Она, как старость, в нужный срок сама настигает любого. С пулемётом бежишь в атаку или ждёшь солдата в глубоком тылу – здравствуйте! Начальник как ни сядет – всегда красавец.

* * *

Хлеб с маслом на линии фронта достался «серым зонам», некогда звавшимся нейтральной полосой. Чужие здесь не ходят, причём с обеих сторон, а потому ни в перекрестие прицелов их не берут, ни на штабных картах стрелы по ним не рисуют. Из пользы – если приглядят себе лёжку снайперы, зароются в подножный хлам, слившись с буераками, кустарником, среди намётов присыпанного угольной пудрой снега. На открытой местности ценно всё, это в городе любой осколок кирпича уже Брестская крепость.

Одна необъяснимая, вселенского масштаба, загадка у Хохлицы: как случилось, что укры занимают те же позиции и высоты, что и фашисты в Великую Отечественную? И орудия точно так же направлены в сторону Москвы? Почему в друзья Киев призвал исключительно тех, кого гнал советский солдат до Берлина? Какая хромосома и когда надломилась у соседей? Или у каждого времени свои иуды, проверяющие людей на грехи и соблазны? Только зачем через кровь и слёзы?

Нет ответа. Есть прицел винтовки вместо совместной застольной чарки. И украинская подкова у польского пикапа всё больше напоминала невод, в который втягивалась солдатская цепочка вслед за афганцем, затеявшим пир во время чумы. Может, полковнику отстегнули процент от сделки, вот он и корячится-геройствует? Времена такие, что во всей красе звучит старинная присказка: «Кому – война, кому – мать родна». А майор зачем попёрся мерить лужи? Доставить хохлу забаву смотреть на москалей, барахтающихся в жиже? Це точно не Европа!

Грязь на обуви тянула вниз, замедляла движение, явно не желая оказаться вместе с людьми в западне. А то, что это ловушка, понимал каждый. Но раз уж вышли, то и оставаться в чистом поле ростовой мишенью удовольствия мало. В Рязани инструктора цинично, но доходчиво уточняли, что лучшая защита от автоматной очереди и осколков – это сосед. Кто здесь в роли укрытия? Укры не обнимут на радостях и не закроют собой, вся надежда лишь на Брусникина и его пулемёт. Да ещё на то, что «невесты» умеют не только фату носить, но и разносить на атомы тех, кто не чтит законы Ростова-папы и Одессы-мамы о святости договорняка под честное слово. Только ведь, это если и случится, то уже после перестрелки. Играй, Цветочек. У твоей музыки всего семь нот, но, слава Богу, тысячи