Дыхание Донбасса - Владимир Дмитриевич Пронский

– Растёт, чего ей сделается…

– В садик водите? – спросила Вера Алексеевна.

– Дома с бабушкой занимается.

– И правильно! В садиках только ковид ловить. Теперь им и дети стали болеть – нигде от него не спасёшься.

Спросив о внучке, иных вопросов родители не задавали. А что-то ещё захочет сын рассказать – сам и расскажет, чего же неволить. Но он был не охоч до разговоров в этот вечер. Рано улёгся спать и рано проснулся.

Лёжа в постели, слышал, как отец и мать собираются на работу, и вставать не спешил, чтобы не мешаться под ногами. А как захлопнулась за ними дверь, то зашевелился и… неожиданно задремал.

Проснулся, когда солнышко заглядывало в комнату из верхнего угла рамы, усмехнулся: «Ну, и даванул я!» Посмотрел время на смартфоне – половина одиннадцатого, помаленьку раскачался, позавтракал, вспомнил о племяннике, о том, что собирался к брату на могилку. Решил пока Женька́ не тревожить, чтоб не суетно было. После завтрака отправился, набрав на клумбе во дворе букет цветов. Помня слова мамы о том, что могилка ухожена, более ничего с собой брать не стал.

Когда оказался на месте, то долго стоял перед фотографией на памятнике, вспоминая брата. Он был старше на пять лет. Разница в детстве большая. Андрей уж был «женихом», а Семён только-только вырос из начальных классов. И никогда они не дрались, не жаловались друг на друга родителям. Уже позже, когда сам стал взрослым, Семён понял, что брат похож характером на свою жену. Или она на него. В их семье никогда ничего не происходило шумного, неуправляемого – жизнь текла и текла широкой рекой плавно и спокойно. Жили они в «двушке», доставшейся Ольге от бабушки, заработками большими не отличались: сама Оля работала в районном архиве, а муж – электриком. Только бы жить и жить, да на зимней рыбалке Андрей провалился в полынью и выбраться не сумел. С того года, когда это случилось, Семён раздарил удочки – свои и брата – и более не помышлял о рыбалке. Лишь иногда гулял у реки с Женькой да со своей Виолкой, когда изредка приезжал с Ксенией в гости к родителям.

Воспоминания текли потоком, и Семён, перекрестившись над могилкой, пошёл к выходу с кладбища, где перекрестился повторно.

Возвращаясь к привычной жизни, вспомнил о племяннике, позвонил ему. Тот звонку обрадовался, сразу спросил:

– Ты где?

– В Затеряеве. А ты всё спишь?

– Уже проснулся.

– Вот и молодец. В торговый центр пойдём за велосипедом?

– Дядь Сём, конечно!

– Тогда через полчаса встречаемся у входа.

Семён хотел дождаться проходящего автобуса, но, передумав, отправился пешком, по пути вспоминая знакомые места, мимо которых в последние годы проносился на машине. Правда, прошёл лишь половину пути – заболела нога, и, увидев такси, он остановил его, подъехал к торговому центру. У входа постоял, подождал племянника, а глядь, и он появился – чуть ли не бежит, даже запыхался. По-взрослому поздоровались, Женёк в глаза по-сиротски заглянул, и так его заискивающий взгляд резанул душу, что Семён не смог его выдержать.

– Ну, где велики продают, показывай!

Они прошли в дальний угол, где у второго входа-выхода разноцветным табуном сгуртовались десятки велосипедов. Племянник тихо попросил:

– Дядя Сём, а можешь купить велик для взрослых с широкими шинами?

Семён знал, что такие велосипеды дорогие, но что он мог сказать племяшу, тем более что сам когда-то обнадёжил.

– Не вижу проблем! – запросто сказал он. – Пойдём выбирать!

Выбирать тяжело, когда глаза разбегаются, но просмотрев несколько, остановились на велике рубинового цвета. Он был немного тяжеловат и великоват для худенького Женьки, мальчишка засомневался, но Семён успокоил:

– Через год-другой будет то, что нужно! Не на месяц покупаем. Так что береги и в чужие руки не отдавай.

Женька вздохнул, когда выбрались с покупкой на улицу:

– Спасибо, дядь Сём!

– Пожалуйста, дорогой! Знаешь, у главного входа я видел павильон, где можно перехватить чебуреков и попить лимонаду! Ты не против?

– Нет, конечно. У меня сто рублей есть.

– Ты, парень, при деньгах оказывается, – улыбнулся Семён, – но сегодня я банкую. Знаешь такое слово?

– Знаю…

– Вот и хорошо. Пошли.

Женька закатил велосипед внутрь, и эта забота понравилась. «Хорошо, что пацан не избалован – дорожит имуществом! – подумал Семён. – С Виолкой не сравнишь!»

Они съели по два чебурека, напились лимонада, посидели, поговорили. Пока болтали, Женя не отрывал взгляда от покупки.

Когда же вышли из павильона, Семён спросил:

– Один доедешь до дома?

– Конечно! Что я, пацан, что ли, какой?!

– Тогда возьми… – он незаметно вложил ему в ладонь пятитысячную купюру. – Не светись с ней, а то станционные отнимут, отдай матери – пригодятся.

– Никто у меня не отнимет – все знают, что ты на крутой тачке ездишь!

– Ну, хоть этим успокоил, – улыбнулся Семён и не стал разубеждать племяша. – Сделай обтяжку своей «машине» – гайки проверь. Если нужно – подтяни.

Посмотрев ему вслед, Семён неторопливо шёл домой и радовался встрече с Женькой, радовался, что сумел помочь ему, и от этого легче на душе стало. Почему-то подумалось, когда вспомнился Донбасс, что ничего этого могло и не быть… Но Бог уберёг в недолгой боевой службе, ведь много ли надо, чтобы жизнь оборвалась навсегда. Чик – и нет тебя, лишь в воспоминаниях останешься, если будет кому вспомнить. А теперь он сделал то, о чём в последнее время запамятовал, и вспомнил лишь по дороге в Затеряево. Он шёл родным посёлком, разросшимся в последние годы, когда началось строительство механического завода и вместе с новыми заводскими корпусами появился микрорайон многоэтажек; поговаривали, что завод оборонный, а вот что будут на нём выпускать – не понять, что-то серьёзное, наверное, если от станции проложили железнодорожную линию. «Пусть будет, а то ехал вчера в электричке и видел полно развалюх, будто их кто-то специально выпячивает вдоль дороги напоказ!» – подумал Прибылой.

Добравшись до дома, Семён понял, как устал, и раненая нога разболелась. Он нагрел воды, умылся, попарил раненую ногу, размягчил её, а после, не разбирая кровати, прилёг и незаметно проспал до самого возвращения матери с работы. Она постучала в окно, потому что он закрылся изнутри, не собираясь днём спать, а когда шёл открывать дверь, радовался, что нога успокоилась – впервые за предыдущие дни.

Чуть позже позвонила Оля и долго благодарила за деньги и велосипед, правда, посетовала:

– На велосипед необязательно было тратиться, а то наш Женёк плоховато стал учиться!

– Не переживай особо, Оль!