Подвиг подплава Балтийского флота. Боевые действия в Финском заливе. 1943 г. - Мирослав Эдуардович Морозов

тов. Волкову по вопросу, как лучше провести работу с личным составом, обещал дать указания, но еще не имею. А проводить самостоятельно не разрешено»[105]. Вот и придумывали рядовые подводники собственные версии, одна нереальнее другой…

В то же время командование, как уже отмечалось ранее, результаты похода Щ-303 не убедили в том, что вырваться из залива невозможно. Возможность блокирования подлодок просто исключалась тогдашней отечественной военно-морской теорией. Много позже окончания войны бывший нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов писал следующее: «…Если англичане оставались на старых, уже изживших себя позициях, то наша теория войны на море в первой половине 30-х гг. более правильно оценила новые средства борьбы, подобные подводным лодкам или торпедным катерам. Правда, иногда эти новые средства борьбы даже переоценивались. Эта переоценка, при правильных в основном взглядах на важную роль этого нового оружия, заключалась в том, что подводным лодкам приписывались такие качества, которыми они в те годы не обладали. Так, например, им приписывались качества совершенно неблокируемых кораблей, что было опровергнуто опытом войны, когда наши лодки были фактически закупорены в Ленинграде и Кронштадте и не могли преодолевать созданные препятствия в виде плотных минных заграждений»[106]. В соответствии с этими взглядами на разных уровнях продолжали звучать утверждения о том, что форсировать Нарген-Порккалауддский рубеж, безусловно, возможно. При этом способы предлагались разные: в подводном положении по мелководью близ маяка Порккалан-Калбода или по Сууропскому проходу, в надводном положении ночью или в плохую погоду над сетью.

Именно эти соображения легли в основу директивы Военного совета КБФ № ОП/885сс от 19 июня (прил. 1.10). В ней командиру БПЛ с наступлением темных ночей, позволяющих подводным лодкам при форсировании Финского залива производить зарядку аккумуляторных батарей, ставилась задача развернуть 6–8 лодок на коммуникациях противника в Балтийском море, на полную автономность или до полного израсходования боезапаса. Развертывание первых подлодок 2-го эшелона следовало начать с 20–25 июля, последующих – сразу же после прохода первой подводной лодкой Нарген-Порккалауддского рубежа. Основным маршрутом форсирования Гогландского рубежа следовало считать проход между банками Намси и Неугрунд (майский маршрут Щ-303) с дальнейшим движением на вест через Нарвский залив в район первой зарядки. Ее место от о. Вайндло перенесли на север, в район к западу от о. Родшер. Место второй зарядки командиру следовало выбрать самостоятельно, с таким расчетом, чтобы к моменту подхода к сетям батарея имела не менее 25 Боме. Участок и курс форсирования Нарген-Порккалауддского рубежа командиры также должны были выбирать сами. При дальнейшем движении на вест от этого рубежа следовало учитывать возможность встречи второго сетевого заграждения на линии о. Осмуссаар – п-ов Ханко[107]. С целью отработки с командирами подлодок их действий при форсировании Финского залива 21 июня комбригом Верховским был утвержден комплект документов на проведение двусторонней оперативно-тактической игры на тему «Форсирование ПЛ противолодочного рубежа Нарген – Порккалаудд при сильном противодействии сил ПЛО противника», которая состоялась 5 июля[108]. Результаты проведения игры в документах обнаружить не удалось, но, по некоторым данным, они заставили серьезно усомниться в возможности решить поставленную задачу, особенно с учетом поступивших новых разведданных.

Как уже отмечалось ранее, 30 июня о наличии двойной сети от о. Найссаар до о. Филинтгрунд доложил разведывательный отдел штаба флота, а 6 июля их впервые сфотографировал самолет-разведчик. Обнаружение сплошной неразрывной сети, протянутой через весь Финский залив, заставило командование КБФ изменить свои предыдущие указания. 10 июля командующий флотом утвердил директиву № ОП/985сс (прил. 1.11), в соответствии с которой развертыванию 2-го эшелона должна была предшествовать специальная разведывательная операция «по установлению оперативного режима в западной части Финского залива и выявлению наилучшего пути и метода форсирования рубежа ПЛО Нарген – Порккалан-Калбода». Операцию планировалось осуществить силами двух средних и одной малой подлодок. На этот раз выбор командира БПЛ пал на С-9, С-12 и М-96. Последняя к тому моменту уже базировалась на Лавенсари. 18–20 июля она совершила короткий поход в район Хапасаарских шхер, в ходе которого в подводном положении села на банку Туомола, повредила лопасти винтов и вертикальный руль. Подлодке пришлось уйти на ремонт в Кронштадт, из-за чего участие в разведывательной операции приняли только средние субмарины.

Замысел операции предусматривал следующее: двумя ночными переходами лодки выводились из Кронштадта к острову Лавенсари. Там С-9 на двое суток ложилась на грунт в бухте острова, а С-12 той же ночью выводилась в точку погружения и приступала к форсированию Гогландского рубежа. С двумя промежуточными зарядками она форсировала среднюю часть залива и подходила к сетям в том месте, где предварительно они разрушались ударами авиации (см. схему). Проведя в течение двух суток разведку на себя, подлодка должна была предпринять попытку форсирования сети на максимальной глубине погружения (глубина моря в заданной точке составляла 96 метров). В случае успеха кораблю ставилась задача после подробного доклада всех добытых данных действовать на коммуникациях противника в северной части Балтийского моря вплоть до получения приказа о возвращении. В случае невозможности форсировать сеть субмарина должна была выстрелить по ней двумя торпедами, после чего отойти в район зарядки, доложить обстановку и приступить к возвращению. С-9 ставилась аналогичная задача с той разницей, что она подходила к сети на два дня позже и в другом месте, не предпринимала попытки форсирования, ограничившись только разведкой и стрельбой торпедами.

В качестве приложения к директиве штабом КБФ был разработан документ под названием «Соображения по обеспечению форсирования нашими ПЛ рубежа ПЛО Нарген – Порккалан-Калбода»[109]. «Соображения» констатировали, что сети, предположительно (на тот момент аэрофотографирование сетей еще не было закончено), выставлены от берега до берега залива без разрывов. Отмечалось, что «глубина места (60–70 м) и рельеф дна в данном районе залива позволяют противнику выставить сеть до грунта, поставив ее в два-три яруса». Наряду с правильными в документе содержались и ошибочные предположения. В частности, утверждалось что «сеть от поверхности воды, предположительно, поставлена с углублением 3–5 метров» (фактически – 1 метр), а минные заграждения перед сетью «выставлены в кампанию 1941–1942 гг. и на данный момент [их] следует считать заряженными на 50–60 %».

Наибольший интерес вызывает 3-й раздел документа, называвшийся «Возможные действия наших сил по обеспечению форсирования нашими ПЛ рубежа Нарген – Порккалан-Калбода». В нем операторы штаба флота справедливо отклонили возможность привлечения к обеспечивающим действиям крупных надводных кораблей и катеров из-за большого удаления (180–200 миль) рубежа от наших баз. Вслед за отрицанием возможности торпедировать заграждение констатировалось, что «наиболее эффективным средством для воздействия на противолодочную сеть следует считать бомбардировочную авиацию». При этом признавалось, что «указанные действия следует считать малоэффективными