Подвиг подплава Балтийского флота. Боевые действия в Финском заливе. 1943 г. - Мирослав Эдуардович Морозов

штурмовой авиации КБФ в 3-м квартале 1943 г. именно на сухопутном направлении – из 1688 ее самолето-вылетов на борьбу с дозорами было направлено только 386. Это давало в среднем четыре самолето-вылета в день, притом что наибольшая интенсивность пришлась на период после окончания операции «Брусилов», то есть после 22 августа, когда попытки развертывания 2-го эшелона подлодок были уже прекращены. Помимо Ил-2 для борьбы с дозорами использовались летающие лодки (35 вылетов), истребители (21 вылет) и бомбардировщики (8 вылетов, включая вылеты для атаки кораблей на Нарген – Порккалауддском рубеже), но это принципиально картины не меняло[117].

Тактика нанесения ударов оценивалась критически даже в наших собственных отчетных документах, в частности квартальном отчете 9-й штурмовой авиадивизии КБФ: «В июле месяце и первой половине августа основным методом удара по кораблям противника являлся: удар 4-х Ил-2. Последующих вылетов не производилось, а если и производились, то с большим опозданием, вследствие чего результат первого удара не использовался, и корабли противника имели возможность исправлять повреждения и уходить»[118].

О неэффективности налетов свидетельствовал в своих отчетах и командующий немецкими силами в Финском заливе – начальник тральных соединений «Восток» (FdM Ost) контр-адмирал Бемер. В отчете за 2-ю половину июля он писал:

«Противник усилил свою деятельность в воздухе против кораблей, наблюдающих за заграждением «Зееигель». Почти в течение всего дня и даже ночью он атакует корабли. Атаки в основном проводятся с больших высот, бомбы сбрасываются с высоты более 2000 м, одновременно ведется обстрел из бортового вооружения. Проведение налетов позволяет предположить, что летчики слабо обучены. Несмотря на большое количество налетов и многочисленные сбросы бомб, полученные повреждения и понесенные потери удивительно низки, и это несмотря на то, что на кораблях стоит мало 3,7-см орудий, с помощью которых можно действенно бороться с самолетами на таких высотах. Поэтому пока не заявлено и ни одного сбитого… Особенно активная деятельность в воздухе, которая распространяется до дозоров, находящихся западнее «Насхорна», явно происходит из-за того, что отдельные подлодки пытаются прорваться на запад»[119].

Из отчета за 1-ю половину августа:

«Несмотря на тяжелые бои на Восточном фронте, на Ладожском озере, вражеская активность в воздухе и на подотчетном участке была весьма высокой. Зачастую в течение суток в районе Тютерса обнаруживалось до 50 машин. Кроме небольших потерь в личном составе (3 погибших и 10 раненых, небольшие повреждения матчасти), потерь воздушные налеты не нанесли»[120].

Всего в рассматриваемый период (20 июля – 15 августа) повреждения от ударов с воздуха получили шесть немецких кораблей[121], из которых лишь тральщик «М 15» был вынужден убыть для ремонта в Германию. За это же время, согласно отчету 9-й шад, считались потопленными семь тральщиков и два СКР, поврежденными 13 тральщиков, три СКР, минный заградитель и сторожевой катер. При этом количество вымпелов, находившихся ежедневно в дозоре, осталось практически неизменным, о чем свидетельствовала наша же воздушная разведка! Таким образом, можно прийти к выводу, что, несмотря на целый ряд мероприятий, предпринятых командованием КБФ по авиационному обеспечению прорыва подлодок, никаких существенных результатов они не дали. Причиной этого являлись недостаточность выделенных сил, слабая подготовка летчиков, отсутствие в арсенале ВВС КБФ дальних истребителей, а главным образом оружия, которое могло бы эффективно уничтожать сетевые заграждения.

Из надводных сил Балтфлота действия против дозоров на Гогландском рубеже вели только торпедные катера. В большинстве случаев их ночные поиски, осуществлявшиеся в период белых ночей, успеха не имели и отбивались огнем немецких кораблей с больших дистанций. Лучше удавалась постановка мин. В ночи на 29, 30 июля и 8 августа в районе к западу от о. Большой Тютерс были выставлены три минные банки (32 мины, 16 минных защитников)[122]. На одной из мин 4 августа погибла тяжелая плавучая батарея «Ост» (погибли 28 немецких моряков)[123]. С нашей стороны также на мине погиб ТКА № 73.

Что думали в Москве

Проводившиеся силами КБФ мероприятия по обеспечению прорыва подлодок не удовлетворяли в полном объеме руководство Наркомата ВМФ и ГМШ. 24 июля в Оперативном управлении ГМШ было подготовлено «Заключение по представленным штабом КБФ директивам по вопросу боевого обеспечения деятельности подлодок КБФ в кампанию 1943 г.» (прил. 1.13). В документе подводились итоги развертывания 1-го эшелона, производилась оценка обстановки в Финском заливе к концу июля, анализировалось содержание директив Военного совета КБФ № ОП/985сс и № ОП/999сс и фактически осуществлявшихся действий. Критические замечания имелись по каждому пункту. Пятый раздел документа содержал директивные указания:

«Помимо приведенных в директивах решений и данных указаний ВС КБФ, необходимо:

а) Решительно активизировать действия легких сил КБФ с целью нанесения систематических ударов по системе ДОЗК и ПЛО противника на Гогландском рубеже (указания даны телеграммой НКВМФ № НШ/364ш).

б) Отказаться от метода форсирования [подводными лодками] в подводном положении района минных заграждений, выставленных в 1941—42 гг. между восточным и западным противолодочными рубежами, для чего требуется дополнительно одна зарядка, которая увеличивает общее время форсирования Финского залива.

Учитывая опыт похода ПЛ «Щ-303», целесообразно этот район проходить в надводном положении в темное время суток, используя надводный ход для зарядки аккумуляторных батарей»[124].

Из анализа этого документа в целом становится ясно, что в ГМШ, в отличие от штаба КБФ, не сознавали сложностей форсирования сетевого заграждения и не понимали, что поставленная перед подводными силами флота задача, по сути, невыполнима. Вместо детального анализа обстановки там предпочитали акцентировать свое внимание на критике указаний и действий Балтфлота при решении тех задач, которые не могли оказать решающего влияния на обстановку.

Впрочем, было бы неверно утверждать, что данное мнение разделяли все сотрудники Главного морского штаба.

22 июля исполняющий должность старшего командира по оргработе 1-го отдела Организационно-мобилизационного управления[125] капитан-лейтенант А.И. Круковский в инициативном порядке направил на имя начальника ГМШ доклад (прил. 1.14), в котором он представлял «некоторые выводы, которые можно сделать, анализируя результаты боевой деятельности подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота». Сравнивая боевую результативность и потери подводных сил КБФ и СФ, сложившиеся на Балтике условия боевой обстановки, он высказывал мнение, что «задача, поставленная бригаде ПЛ КБФ, не может быть выполнена с существенным эффектом и, не ослабляя сил противника на театре, ведет к ослаблению наших сил в результате больших потерь подводных лодок». В завершающей части доклада Круковский писал: «Правильно было бы сейчас отказаться от активного использования подводных лодок в Балтийском море и снять с бригады ПЛ КБФ задачу действий на коммуникациях, переложив ее на ВВС, так как нецелесообразно продолжать дело, неэффективность которого