Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

резолюцией 9 марта, обозначалась зависимость исхода мировой войны и русской революции от революционного движения в Европе; заявлялось, что революционный пролетариат России должен призвать пролетариат всех стран и угнетенные нации к восстанию против собственных правительств как неотъемлемому шагу на пути к миру[401].

Вместо понятия гражданская война, однако, в резолюции использовалось словосочетание гражданская борьба. Это смягчение риторики было связано, вероятно, со сдвигом «вправо» редакции главного большевистского издания после 14 марта. В этот день редакция «Правды» пополнилась вернувшимися из сибирской ссылки Л. Б. Каменевым, И. В. Сталиным и М. К. Мурановым. В следующем же номере газеты была помещена статья Каменева, в которой он утверждал, что лозунгом дня является давление на Временное правительство, чтобы заставить открыть переговоры о способах прекращения мировой войны и высказывался против дезорганизации армии и за организованное окончание войны, заявив, что «свободный народ… будет стойко стоять на своем посту, на пулю отвечая пулей и на снаряд снарядом»[402].

В статье Каменева нашла выражение идеология революционного оборончества, которая оформилась после свержения монархии и оказала влияние не только на лидеров Петроградского Совета из числа эсеров и меньшевиков, но даже на некоторых большевиков и интернационалистов и на массы рабочих и солдат. Не отказываясь от лозунгов интернационализма, признания войны империалистической и необходимости достижения мира без аннексий и контрибуций, многие социалисты были теперь уверены, что революция изменила положение России среди воюющих стран, сделав неизбежной оборону «завоеванной свободы». Практическим условием окончания войны революционные оборонцы считали давление народов на правительства с целью побудить последние к «демократическому» миру, миру без аннексий и контрибуций. Идея эта была выражена в манифесте Петроградского Совета «К народам мира» 14 марта, а стройность и законченность идеологии революционного оборончества придал И. Г. Церетели. Ведущим стал лозунг «война за свободу», который противопоставлялся лозунгу «война до победы», не исключавшему по сути аннексии и контрибуции. 27 марта в результате нажима Совета Временное правительство также публично отказалось от захватов чужих территорий[403].

Резкий отход от радикально антиправительственной и антивоенной позиции не прошел незамеченным. Оппоненты большевиков заговорили о «перевороте в „Правде“», противопоставляя «новую» «Правду» «Каменева — Муранова» «Правде» «анонимов», «ответственных вождей большевиков» — «свирепым гимназистам» и «юным бланкистам»[404]. Вместе с тем действия Каменева вызвали конфликт в среде столичных большевиков. Тем не менее редакционная линия «Правды» с этого времени в общих чертах соответствовала курсу Петроградского Совета на условную поддержку Временного правительства, хотя противоречия в ней и сохранялись. Так, 23 марта в «Правде» появилась статья А. М. Коллонтай, содержавшая призыв к гражданской войне:

Не лозунг «классового мира» во время грабительской, захватной войны капиталистических держав, а лозунг классовой, гражданской войны, отстаивавшийся, проводившийся с такими тяжелыми жертвами в жизнь левым крылом российской социал-демократии, привел Россию к великой революции, дал русской демократии победу над «внутренним врагом»[405].

Едва ли все большевики готовы были согласиться с тезисом о неизбежности гражданской войны, но эта идея была провозглашена публично. В первые дни марта большевистские комитеты Киева и Харькова выпустили листовки с лозунгом «Да здравствует гражданская война!»[406]. Лозунг гражданской войны был поддержан харьковским «Пролетарием»[407], а агитаторы Харьковского комитета РСДРП пытались пропагандировать его на рудниках Донбасса[408]. На листовку, изданную в Харькове, обратили внимание столичные газеты. Кадетская «Речь» сочла ее контрреволюционным действием и потребовала от социал-демократов отречься от «гнусного выступления»[409]. Видимо, откликаясь на публикацию «Речи», Ф. Ф. Раскольников выступил в издании кронштадтских большевиков «Голос Правды» со статьей с намеренно вызывающим заголовком «Да здравствует гражданская война!». Он писал:

Мы категорически утверждаем, что этот лозунг «Да здравствует гражданская война!» поддерживается всей революционной социал-демократией… И вместе с харьковскими товарищами, вместе со всей партией, вместе со всем международным рабочим классом мы говорим: «Да здравствует гражданская война!»[410]

Лозунг гражданской войны звучал и в Красноярске. На заседании Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов 21 марта Я. М. Свердлов заявил: «…Нужно сказать, что мы не хотим захватов. Долой войну империалистическую, да здравствует гражданская война!»[411]

Один из участников прений пытался возражать оратору, призывая «к осторожному и осмотрительному решению столь серьезных вопросов: не всегда можно и должно вести гражданскую войну. Можно приветствовать германский пролетариат тогда, когда он свергнет иго самодержавия». На это большевик Б. З. Шумяцкий отвечал:

Задачи революции <…> заключаются в том, чтобы из этой империалистической войны сделать войну гражданскую, перебросить пламень в Германию и создать прочный мир именем и волей народов. Эта гражданская война должна вестись революционным русским народом на два фронта: с остатками старого строя и новой владычицей — буржуазией как [с] русской, так и [с] германской — вдохновительницей империалистических войн[412].

6 апреля киевские большевики приняли резолюцию:

Успех народного восстания в России является блестящим подтверждением правильности тактики, принятой российской соц<иал>-демократией с самого начала войны. Российский пролетариат остался глух к призывам буржуазии и ее прихвостней из лагеря социалистов поддерживать единение и гражданский мир и превратил империалистическую войну в войну гражданскую, увенчавшуюся победоносным восстанием. <…> Революционная с<оциал>-д<емократия> подходит к вопросу о войне не с точки зрения победы или поражения той или иной страны. Она стремится к торжеству третьей силы — международной рабочей революции. Превращение войны империалистической в войну гражданскую, использование военного кризиса для социальной революции — остается по-прежнему ее лозунгом[413].

С одной стороны, по мнению составителей резолюции, империалистическая война в России уже переросла в войну гражданскую (что было близко к позиции Ленина), с другой стороны, углубление классовой борьбы в мировом масштабе описывалось в качестве актуальной политической задачи.

О соотношении империалистической и гражданской войн рассуждали радикальные социалисты и в других городах: 20 марта большевики Самары признали лозунг «гражданской войны для Европы основным лозунгом момента»[414]; Ростово-Нахичеванский комитет РСДРП(б) выпустил первомайскую листовку с лозунгом: «Долой империалистическую войну! Да здравствует война гражданская!»[415] Члены Валкской группы социал-демократии Латышского края полагали, что «задачей всех социал-демократических партий является проведение самой настойчивой агитации за окончание данной, империализмом вызванной, войны, и за превращение ее во всемирную гражданскую войну — революцию»[416]. Газета московских большевиков «Социал-демократ» 23 марта вышла с двумя статьями, в которых перерастание империалистической войны в гражданскую признавалось неизбежным[417].

Таким образом, призывы к гражданской войне со стороны некоторых большевиков после Февраля не были, вопреки мнению некоторых исследователей, лишь единичными «левацкими» ошибками[418], — они базировались на уверенности в том, что Февральская революция подтвердила правоту ленинского прогноза, и неоднократно повторялись сторонниками Ленина в разных уголках страны, хотя и не так часто, как другие лозунги. Лозунг гражданской войны уступал по частоте использования