Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике - Владимир Владимирович Симиндей

уклонения от призыва: смертная казнь за отказ от мобилизации не применялась. Тем не менее и после объявления тотальной мобилизации в июле 1944 г., сопровождавшейся усилением репрессий для уклонистов и дезертиров, многие тысячи латышских юношей находили в себе силы и смелость избегать призыва, подаваться в леса из частей войск СС или сдаваться в плен.

* * *

Большинство занятых изучением Второй мировой войны латвийских историков, не оспаривая специфическую составляющую в формировании ядра Латышского легиона СС, отстаивают тезис о том, что уж после включения полицейских батальонов в состав соответствующих полков 15-й или 19-й дивизий СС ни о каких военных преступлениях и речи быть не может. Однако, согласно архивным документам, в операции «Праздник весны» (Frühlingsfest), которая проводилась с 11 апреля по 4 мая 1944 г. против партизан и мирных жителей Ушачско-Лепельской зоны на территории Белоруссии, в составе «группы Еккельна» боевые действия и карательные акции осуществляли не только 2-й Лиепайский и 3-й Цесисский полицейские полки при участии 5-го латышского пограничного полка, но и подразделения 15-й гренадерской дивизии войск СС (1-я латышская).[308]

В Российском государственном военном архиве (РГВА) также отложились документы, дающие представление о карательной активности на территории Ленинградской и Новгородской областей сил тайной полевой полиции, которой для выполнения своих функций в определенных случаях придавался личный состав других боевых частей и подразделений, в частности – военнослужащих 19-й латышской дивизии СС. Так, 18 декабря 1943 г. в деревне Заля-Гора, западнее Новгорода, было расстреляно около 250 мирных жителей; в начале января 1944 г. совершались массовые расстрелы в городе Чудово Ленинградской области; 21 января в деревне Глухая были заперты в сарае и расстреляны из пулеметов около 200 человек. Всего с 18 декабря 1943 г. по 2 апреля 1944 г. личный состав 2-й латышской добровольческой бригады СС, переформированной в 19-ю латышскую дивизию СС, соучаствовал в карательных акциях, в ходе которых было уничтожено 23 деревни (в 13 из них расстреляно до 1300 человек).[309]

Наименьшее отражение в научных публикациях до сих пор получил вопрос об участии латышских легионеров СС в «зачистках» прифронтовой полосы, соучастии в угоне мирного населения и сожжении деревень при отступлении немецких войск. Однако существуют архивные свидетельские показания гауптштурмфюрера СС Валерия Кирштейнса (1889–1967), дававшего представление о технологии соучастия латышских легионеров СС в преступлениях против мирных жителей прифронтовой зоны, а также свое видение масштабов злодеяний. Нужно отметить, что в 1944 г. В. Кирштейнс был весьма информированным офицером, занимая должность помощника начальника пехоты 19-й латышской гренадерской дивизии войск СС. А 22 декабря 1945 г. на допросе В. Кирштейнс дал показания: «Мне известно следующее, что при отступлении 19-й дивизии “СС”, по приказу командира дивизии ШТРЕКЕНБАХА, начиная от гор. Опочки вплоть до Курляндии Латв. ССР, в районе действий 19-й дивизии, было приказано всему мирному населению покинуть свое место жительства и двигаться на Либаву[310], и в сторону Риги. Кто не хотел выполнять данного приказа, то полевая жандармерия применяла насильственные меры “эвакуации”. Таким образом только одной 19-й дивизией “СС” было насильственно угнано около 60.000 чел. мирного населения, в большинстве своем женщин и детей, но были и мужчины. Дальнейшая судьба этого населения для меня не известна, но я слыхал, что много попало в Германию путем транспортировки их полицией на пароходах, а часть осталась в Курляндском мешке.[311] При насильственном угоне мирных граждан в Германию, населению выдавалось только самое необходимое на дорогу, а оставшееся имущество, продукты и скот был немцами разграблен и вывозился в Германию или в их склады, а также очень много кормов /сено, клевер, солома и т. п./ немцами было сожжено».

Далее Кирштейнс детализировал свои показания: «Юго-восточнее гор. Остров на дуге реки Великой 19-й дивизией “СС” при занятии позиции в радиусе по фронту 12 километров были сожжены все постройки и деревни мирного населения со всем их имуществом, а население перед этим было угнано в тыл Латвии. Всего таким образом было сожжено 19-й дивизией “СС” около 2000 домов /две тысячи/ дотла, даже вырубали и сжигали фруктовые сады и деревья. Данные злодеяния производила группа, выделенная из каждой роты дивизии. Приказ издавал ШТРЕКЕНБАХ, а контроль исполнения проводила полевая жандармерия дивизии под руководством капитана, фамилии которого сейчас не помню. Все это относится к периоду марта – апреля 1944 г.»; «Конечно, всех населенных пунктов из количества 2000 домов, которые я назвал, я сказать не могу, но насколько я припоминаю, были сожжены деревни: Воронково[312] и другие».[313]

В исторических источниках встречаются примеры зверского отношения латышских легионеров СС к военнопленным, вопреки утверждениям У. Нейбургса о том, что «до сих пор не известны какие-либо […] случаи, когда подразделения легиона подобным образом вели себя в отношении своего противника».[314] В частности, 6 августа 1944 г. личным составом 43-го полка 19-й латышской дивизии войск СС были замучены 14 только что захваченных советских военнопленных из 65-го Гвардейского стрелкового полка 22-й Гвардейской стрелковой дивизии. В спецсообщении начальника Управления контрразведки СМЕРШ 2-го Прибалтийского фронта от 18 августа 1944 г. «Об издевательствах немцев и их пособников из латышских частей “СС” над советскими военнопленными» отражены следующие свидетельства этой трагедии: «Рядовому Караулову Н. К., младшему сержанту Корсакову Я. П. и гвардии лейтенанту Богданову Е. Р. немцы и предатели из латышских частей СС выкололи глаза и нанесли во многих местах ножевые ранения. Гвардии лейтенантам Кагановичу и Космину они вырезали на лбу звезды, выкрутили ноги и выбили сапогами зубы. Санинструктору Сухановой А. А. и другим трем санитаркам вырезали груди, выкрутили ноги, руки и нанесли множество ножевых ранений. Зверски замучены рядовые Егоров Ф. Е., Сатыбатынов, Антоненко А. Н., Плотников П. и старшина Афанасьев. Никто из раненных, захваченных немцами и фашистами из латышей, не избег пыток и мучительных издевательств».[315] У. Нейбургс голословно пытается этот факт отрицать: якобы никаких пленных из 65-го Гвардейского стрелкового полка не было, их всех-де уничтожила артиллерия.[316]

Другой известный пример касается расстрелов и сожжения заживо в деревне Подгае (Великопольское воеводство) польских военнопленных, которые никак не могли быть совершены без соучастия 31 января – 2 февраля 1945 г. солдат и офицеров 15-й латышской дивизии войск СС, входившей в состав боевой группы «Эльстер» (Kampfgruppe Elster). В 2002 г. в Польше на месте трагедии установлен памятник, на котором имеется надпись: «2 февраля 1945 г. гитлеровцы сожгли живыми в стоявшем на этом месте овине 32 воина 3-го стрелкового полка 1-й пехотной дивизии им. Тадеуша Костюшко, сражавшихся за возвращение Пястовских земель Родине-матери».[317]

В 2011 г. в Латвии при поддержке властей появились публикации британского пенсионера-любителя