19 ноября 1942. Сталинград от наших и ненаших - Николай Николаевич Яковлев

Уже само очертание фронта германской группы армий «Б» подсказывало возможность окружения ее ударных сил, ведших бои в Сталинграде. На крайнем левом фланге группы армий к северо-западу от Воронежа действовала 2-я немецкая армия, занимавшая фронт в 210 километров. Правее следующие 190 километров фронта занимала 2-я венгерская армия. К ней примыкал 180-километровый участок 8-й итальянской армии, далее тянулись 170 километров, оборонявшихся 3-й румынской армией. Двести километров с небольшим в Сталинграде, непосредственно севернее и южнее города, были зоной операций немецких 6-й и 4-й танковой армий, 200 километров участка фронта, шедшего на юг, держали 7 румынских дивизий. Наконец, еще одна немецкая дивизия контролировала последние 300 километров, вплоть до стыка с группой армий «А», действовавшей на Северном Кавказе.

На среднем Дону и южнее Сталинграда противник с октября приступил к строительству тактической зоны обороны в среднем глубиной в пять – восемь километров. На километр фронта было три-четыре дзота, все населенные пункты готовились к круговой обороне. Шло оборудование пресловутых зимних позиций, на которых враг надеялся отсидеться.

Положение по ту сторону фронта было в общих чертах известно Советскому командованию, анализ различных разведывательных данных давал возможность довольно точно вскрыть состав группы армий «Б». «Советскому Главнокомандованию было хорошо известно, – отмечал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, – что в результате героической обороны наших войск в междуречье Дона и Волги основные и к тому же лучшие силы немецких войск южного крыла фронта – 6-я и 4-я танковая армии втянуты в затяжные и, как правило, безрезультатные для них бои на узком участке непосредственно в районе города, а фланги этой группировки прикрыты более слабыми во всех отношениях, тяготившимися войной румынскими войсками. Большая протяженность участков обороны румынских войск и отсутствие за ними резервов еще более усугубляли уязвимость здесь вражеских позиций».

С сентября 1942 года, когда в Ставке созрел замысел нанести удар врагу, вопрос о стратегическом направлении сомнений не вызывал – врага нужно бить под Сталинградом. Разгром группы армий «Б», имевшей свыше 1 миллиона человек, позволил бы Красной Армии перейти в широкое наступление. Поражение под Сталинградом немедленно поставило бы в тяжелое положение группу армий «А» на Кавказе. Это привело бы к захвату стратегической инициативы на всем советско-германском фронте.

План предстоявшего наступления, закодированный под условным наименованием «Уран», предусматривал окружение ударной группировки врага, ведшей бои в Сталинграде. С севера предстояло наступать войскам Донского фронта и вновь созданного на его правом фланге Юго-Западного. Глубина их операции намечалась в 120–140 километров. С юга удар наносил Сталинградский фронт, соединения которого до встречи с войсками, идущими с севера, должны были покрыть до 100 километров. На всю операцию по окружению отводилось трое-четверо суток.

Решающее значение при подготовке имела скрытность сосредоточения. Было необходимо перебросить на исходные позиции массу войск и боевой техники так, чтобы противник не догадался о намерениях Советского командования. Сложнейшая задача была выполнена с блеском – немецкая разведка так и не смогла предупредить о предстоящем наступлении Красной Армии.

Меры введения врага в заблуждение достигли своей цели. На серии штабных совещаний у Гитлера был сделан вывод: советские войска перейдут в наступление либо в районе Великих Лук, либо у Смоленска. На эти участки фронта Гитлер распорядился перебросить подкрепление. Что касается южного участка фронта, то служба Гелена докладывала: русское наступление здесь совершенно невозможно. Гитлер заикнулся было о том, что удар на Ростов не исключается, генеральный штаб встал на дыбы: русские никогда не смогут преодолеть трудностей организации наступления на юге. Совершенно невозможно наладить снабжение крупных соединений в этом районе, бедном коммуникациями.

Надменные германские генералы мерили возможности Красной Армии аршином, пригодным для вермахта. От внимания врага ускользнули поражающие воображение воинские перевозки – в сентябре в район Сталинграда было подано 22292 вагона, в октябре – 33236, в ноябре – 41461 вагон. Это еще не все – некоторые части шли в районы сосредоточения 300–400 километров походным порядком из Астрахани и Камышина. Ежедневно на прифронтовых дорогах было занято 27 тысяч автомашин. Особые трудности представляла переброска войск для Сталинградского фронта – с 1 по 19 ноября через реку, покрывшуюся льдом, было перевезено 160 тысяч личного состава, 10 тысяч лошадей, 430 танков, 600 орудий, 14 тысяч автомашин, около 7 тысяч тонн боеприпасов.

Войска нужно было надежно укрыть по большей части в заснеженных голых степях. Это была работа, требовавшая титанических усилий, – только ночные марши, неукоснительное соблюдение жестких требований маскировки. И так многие недели – к затерянным полустанкам подходили эшелоны, выгружались войска, иной раз поезда останавливались прямо на линии. Колонны грузовиков следовали через степь с потушенными фарами. «Меня в те дни мучил вопрос, – вспоминал Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов, – знало ли гитлеровское командование что-либо о нашей подготовке к наступлению? По всем данным нашей наземной и воздушной разведок, противник ни о чем не догадывался. Мы следили за врагом во все глаза. Наблюдение велось круглосуточно. Непрерывно работала звукометрическая разведка, которая выявляла вражеские артиллерийские и минометные батареи. С воздуха шло систематическое фотографирование расположения противника, особенно тех районов, где намечался прорыв его обороны. Генералы-артиллеристы часами просиживали за стереотрубами на наблюдательных пунктах».

Успех операции «Уран» был возможен только при условии ее тщательного планирования и умелого руководства войсками. Соотношение сил трех советских фронтов и вражеской группы армий «Б» было примерно равным: по людям – 1 000500 и 1 011 500 (1:1), орудия и минометы – 13 541 и 10 290 (1,3:1), танки – 894 и 675 (1,3:1), самолеты – 1115 и 1216 (1:1,1). Но направления главных ударов Советское командование сумело обеспечить двойным и тройным превосходством в силах.

План контрнаступления под Сталинградом был разработан Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом с учетом соображений штабов, командующих фронтами, видами вооруженных сил и родов войск. Что касается роли Сталина, то А. М. Василевский (в то время начальник Генерального штаба) особо выделил: «Важной вехой (для Сталина) стала Сталинградская битва». В отличие от предшествующего периода он, наученный опытом войны, прекратил грубое вмешательство в руководство операциями и обычно без возражений соглашался с предлагавшимися ему решениями.

Первоначально переход в наступление планировался 9–10 ноября. Трудности сосредоточения войск, подвозки боеприпасов и горюче-смазочных материалов заставили отсрочить начало операции «Уран» на десять дней.

Солдаты и офицеры дивизий, накапливающихся непосредственно за линией фронта, конечно, не могли не догадываться, что предстоит наступление. Однако с целью сохранения тайны об операции знал очень узкий круг лиц – высшие командиры, которые на картах и макетах проигрывали «сценарий» грядущих боев. 17 ноября, пишет генерал П. И. Батов, командовавший 65-й армией, «было решено созвать командный состав на проигрыш операции. Мы собрались близ берега Дона на скате Дружилинских высот. Над головами трепетали под порывами холодного ветра раскинутые саперами маскировочные сети. Вокруг макета были отрыты щели с легкими перекрытиями на случай огневого налета. В 50–60 метрах стояли оптические приборы, у которых работали наблюдатели. Это было очень удобно: каждого командира можно подвести от макета к стереотрубе, увидеть свое направление и рубежи, которые должны быть достигнуты к определенному сроку».

В Москве шли последние обсуждения мельчайших деталей контрнаступления. 13 ноября на совещании обратились к его неизбежным последствиям – немцы, как обозначится угроза под Сталинградом, потянут на южное крыло фронта подкрепления, снимая войска с других участков. Наверняка они попытаются взять их и из-под Вязьмы, где в предвидении активных действий наших войск у гитлеровцев крупная группировка. Нужно не только сковать ее здесь, но и разгромить, о чем Г. К. Жуков уже договорился с Генштабом. Он доложил Сталину, что в предшествующие две недели провел последнюю тщательную проверку готовности войск к контрнаступлению под Сталинградом и теперь готов взяться за разгром немцев западнее Москвы, в первую очередь в Ржевском выступе. Жуков предложил:

«Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов». С этим Сталин согласился, но все же направил его под Сталинград еще раз