Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

Представленные в методичке установки почти не менялись на протяжении всего дальнейшего периода оккупации. Розенберг позволил себе издать лишь одну декларацию о «расширении аграрного распоряжения»[625]. Основные положения «земельного закона», обозначенные им в 1942 г., оставались, в сущности, прежними. Насколько видно из документов, отдел пропаганды ОКВ старался их придерживаться. В брошюре 1944 г., подготовленной для военных пропагандистов, встречаются такие формулировки:

«Аграрный порядок является лучшим средством продемонстрировать населению и советской армии отход от большевистской системы путем практических действий и убедить их в том, что под руководством Германии начинается лучшая жизнь, в то время как Сталин упрямо придерживается колхозной системы»[626].

По указанию Розенберга для немецких пропагандистов, призванных рассказывать о преимуществах «нового порядка землепользования», был разработан специальный терминологический словарь, где содержалось 60 технических единиц речи. Здесь мы, в частности, находим следующие конструкции: «конечная цель нового аграрного порядка» (Das Ziel des neuen Agrar-Erlassen), «земельное хозяйство» (Bodenbewirtschaftung), «землепользование» (Bodennutzung), «единоличное землепользование» (Individuelle Bodenbewirtschaftung), «раздел земли» (Aufteilungs des Landes), «земельный надел» (Landanteil), «переходная форма» (Übergangsform), «самостоятельное крестьянское хозяйство» (Selbstständige Bauernwirtschaft), «принудительный колхозный строй» (Zwangswirtschaft des Kolchos-Systems), «советская бесхозяйственность» (Sowjetische Mißwirtschaft), а также такие широко известные термины, как «шептуны» (Flüsterer) и «партизаны» (Partisanen)[627].

Кроме того, пропагандисты должны были использовать в своих статьях и устных выступлениях ключевые выражения, формирующие положительное отношение к «аграрному распоряжению»: «Объявлен новый порядок землепользования!» («Der neue Agrar-Erlaß ist da!»), «Колхозная система упразднена!» («Das Kolchos-System ist tot!»), «Работай вместе с нами: чем лучше будешь работать, тем лучше будешь жить!» («Arbeit emit – je mehr, desto besser für Dich selbst!»), «Вместо эксплуатации – справедливое вознаграждение за труд» («Statt Ausbeutung – gerechter Verdienst»), «Конечная цель нового земельного порядка: “Трудолюбивому крестьянину – своя земля!”» («Das Endzieldes neuen Agrar-Erlasses ist: “Dem tüchtigen Bauern sein Land!”») и т. п. Применение этих лозунгов и словосочетаний считалось обязательным. Население должно было поверить, что немцы действительно хотят помочь крестьянам[628].

«Аграрное распоряжение» доводилось до бывших колхозников не только через газеты и радио, но также через книги («Изменившаяся деревня», «Обработка земли», «Борьба с сорняками», «Скотоводство») и короткометражные фильмы, снятые по заказу отдела пропаганды ОКВ, имперских министерств Розенберга и Геббельса. К 1944 г. нацисты выпустили в прокат десятки небольших по формату картин, в которых на все лады прославлялся «новый порядок землепользования». Более того, многие фильмы носили учебно-методический характер и помогали крестьянам «правильно организовывать» труд в деревенских условиях. В основе всего, разумеется, лежало германское понимание агрокультуры, служившее ориентиром. Местным жителям настоятельно рекомендовалось использовать опыт фермеров из рейха, достигших впечатляющих результатов. Упомянутые киноленты относились к категории «фильмов о сельском хозяйстве» (Landwirtschaftliche Filme) и обычно, наряду с «Немецким еженедельным обозрением», демонстрировались перед картинами художественного плана.

В кинотеатрах на оккупированной территории показывали следующие фильмы: «Рабочий год немецкого крестьянина» (длительность 12 минут, языки русский и украинский), «Приусадебный участок и его значение» (3 минуты 26 секунд, языки немецкий, русский, украинский, белорусский), «Приусадебный участок и его использование» (3 минуты 48 секунд, языки немецкий, русский, украинский, белорусский), «Крестьянин приносит овощи на рынок» (4 минуты 50 секунд, языки русский, украинский), «Скотоводство» (5 минут 50 секунд, языки немецкий, русский, украинский, белорусский), «Пастбище» (4 минуты 50 секунд, языки русский, украинский), «Приусадебный участок и его удобрение» (2 минуты 25 секунд, языки немецкий, русский, украинский, белорусский), «Крестьянин пашет на своем поле» (4 минуты 50 секунд, языки русский, украинский), «Пар и обработка почвы» (4 минуты 18 секунд, языки немецкий, русский, украинский»), «Новый аграрный порядок» (4 минуты 50 секунд, языки русский, украинский)[629] и др.

Выход 15 февраля 1942 г. закона «О новом порядке землепользования» оказался крайне неприятным сюрпризом для советской стороны. Как отмечают историки А. Даллин, Р. Маврогордато и В. Молл, «немецкая аграрная реформа стала сокрушительным ударом для советской пропаганды. В немецких донесениях, датируемых февралем и мартом, отмечалось полное отсутствие на нее реакции партизан, в последующие после объявления о реформе два месяца не отмечено и появления листовок, призванных противодействовать ей. Таким образом, можно предположить, что проблема считалась настолько серьезной, что требовала специального политического решения Москвы»[630].

Только в мае 1942 г. появились партизанские листовки с критикой «аграрного распоряжения». Учитывая определенные сложности при проведении пропагандистских мероприятий, взаимосвязанных с внедрением «нового порядка землепользования», голос партизанской контрпропаганды становился все сильнее, так что в Берлине пришлось готовить к выпуску дополнительные материалы, призванные снизить эффект от действий советской агитации. Было издано несколько серий листовок, контент которых имел двойное назначение: с одной стороны, поддержать земельный закон, а с другой – ответить на выпады партизан, развернувших активную разъяснительную работу. Например, весной 1942 г. на Восточной фронт отправили пакет из пяти листовок (Nr. 294 L, Nr. 295 L, Nr. 296 L, Nr. 297 L, Nr. 298 L). Наиболее яркой была агитка Nr. 296 L. Она имела сильный эмоциональный оттенок и призывала крестьян порвать все связи с «бандитами» во имя «счастливого будущего». В содержательном плане материал выглядел так:

«Карикатура с обеих сторон со следующей надписью:

Рабочая позиция: Сталин царит, еврей зарабатывает, колхозник должен пахать, солдат умирать.

Задняя сторона: Прочитай! Передай! Расскажи другим!

Колхозники! Русские крестьяне!

Кто такой колхозник! – Раб большевизма!

Кто такой партизан! – Защитник большевизма!

Кровавый Сталин забрал вашу страну!

Мы возвращаем вам землю!

Мы начали упразднять колхозы!

Пришла ваша очередь!

С нашими штыками ваша свобода выстоит или падет!

Кто против вас, тот:

против свободы,

против своей земли,

против семьи,

против своего народа,

против счастливой жизни!

Тот:

за кровавого Сталина,

за еврейское мировое господство,

за крепостное право,

за распад семьи, за вечное рабство!

Кто с нами за счастливую жизнь, тот:

не воюет против нас,

не идет в партизаны,

не защищает советских рабовладельцев,

не уничтожает посевы, скот и свой дом,

не отдает свою семью на голодную смерть и холод,

не защищает крепостное право кровожадного Сталина!

Он не выполняет преступных приказов “отца народов” и не присоединяется к партизанам!

Поэтому: идите к нам, боритесь за свободу! За счастливое будущее!»[631]

В донесениях германских органов результаты, достигнутые аграрной пропагандой в 1942 г., оценивались неоднозначно. В тот момент, когда психологическая операция только началась, отклики с мест были положительными[632]. К примеру, командующий корпусом охранных войск группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф сообщал 24 апреля 1942 г.: «Новый аграрный порядок оказался отличной пропагандистской находкой. На оккупированных и контролируемых партизанами территориях население по понятным причинам сдерживается»[633]. Отметим, что в тылу группы армий «Центр»