Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике - Владимир Владимирович Симиндей

Проведение «советской оккупации» Латвии является одной из центральных тем латвийских учебников истории. Подчеркивается, что в июне 1940 г. советское правительство под угрозой военной силы и надуманным предлогом категорически потребовало, чтобы правительство Латвии разрешило разместить в Латвии любое количество военнослужащих Красной армии. Улманису было обещано, что Латвийское государство не утратит независимость. Правительство Улманиса, «не спросив мнения народа, согласилось с таким несправедливым требованием, чтобы уберечь население от тяжелых жертв в неравной войне». В результате 17 июня 1940 г. «впервые после Освободительной борьбы Латвию оккупировали войска чужого государства». Улманис выступил по радио сразу после входа в Латвию «оккупационной армии», сообщив народу, что «Кабинет министров подал в отставку, но он остается на своем месте».[404]

Процесс установления советской власти в Латвии сопровождался кремлевскими «провокациями» и активностью просоветских «коллаборационистов». Сообщается, что 15 июня 1940 г. на латышских пограничников в Масленках напали красноармейцы, а 18 июня в Латвию вместе с Красной армией прибыл спецпредставитель Москвы А. Вышинский для составления угодного СССР правительства во главе с Августом Кирхенштейном. Советские спецслужбы «начали провоцировать демонстрации и уличные шествия недовольных жителей в самых больших городах Латвии, а также способствовали их столкновениям с полицией». При этом признается, что среди участников демонстраций и шествий «были и добровольцы», верившие в коммунизм или надеявшиеся извлечь какие-то блага из смены власти. Подчеркивается, что «таких людей называют попутчиками, а тех, кто активно сотрудничал с оккупационной властью, называют иностранным словом коллаборанты».[405]

В подаче темы «инкорпорации» и «аннексии» Латвии доминируют политико-юридические квалификации действий СССР как «противоправные, незаконные»; правительство А. Кирхенштейна определяется как «марионеточное», проведение выборов в Народный Сейм и его решение о провозглашении советской власти как «антиконституционные» и инспирированные из Москвы, а сами итоги выборов – как «подправленные». Отмечается, что «Правительство СССР, руководимое Сталиным, желало в самые короткие сроки осуществить необходимые с юридической точки зрения формальные шаги для подчинения всей общественно-политической жизни Латвии своему неограниченному диктату, чтобы ликвидировать любые препятствия на пути к полному включению Латвии в состав СССР». Включение Латвии в состав СССР 5 августа 1940 г. на заседании Верховного Совета в Москве «было осуществлено по указанию правительства СССР, не считаясь с правами латышского народа». Рассказывается о проведении массовых репрессий. Школьников знакомят с выдержками из Декларации об оккупации, принятой Сеймом Латвии 22 августа 1996 г.: «Нарушив основные принципы международного права, а также заключенные между Латвией и СССР договоры, 17 июня 1940 г. вооруженные силы СССР оккупировали Латвию, и она была незаконно включена (аннексирована) в состав СССР. В итоге в Латвии были введены политический режим и правовая система СССР».[406]

Специфический государственный заказ на пропагандистские напластования, затрагивающие ключевые вопросы развязывания, хода и итогов Второй мировой войны, оправдания местного пронацистского коллаборационизма находит прямое отражение в латвийских учебниках истории. Обширный перечень учебной литературы, апробированной в школе за постсоветский период, тем не менее, не означает широкого плюрализма в изложении концепции истории – разнообразие проявляется лишь в отдельных методических отличиях и нюансах содержания исторического материала. При этом за идеологическим наполнением учебного материала внимательно следят латышские национал-радикальные круги, периодически устраивая громкие спекуляции вокруг «патриотического воспитания» подрастающего поколения. Так, еще в июне 2009 г. активисты организаций «национальных партизан» и легионеров СС выступили на встрече с президентом Латвии Валдисом Затлерсом с требованием ввести «Историю Латвии» как отдельный предмет, а также своими предложениями по его наполнению «национальной героикой».

Несмотря на все усилия властей и давление национал-радикалов, внедрение официальной доктрины приносит противоречивые плоды. По данным социологического исследования, проведенного в 2008 г. при поддержке «Фонда Сороса – Латвия», лишь 26 % учащихся 12-х классов русских школ считают содержание учебников, касающееся вопросов истории ХХ века, объективным, тогда как среди латышских сверстников таковых насчитывается 65 % (выборка составила 400 респондентов). Обращают на себя внимание ответы выпускников латвийских школ на вопрос о том, как следует оценивать вступление немецких войск на территорию Латвии в июне 1941 г. Так, у латышских школьников сформировались следующие представления: «немцы освободили Латвию» – 8 %, «немцы оккупировали Латвию» – 45 %, «немцы и оккупировали, и освободили Латвию» – 42 %. Иную раскладку дают ответы русских школьников: «немцы освободили Латвию» – 3 %, «немцы оккупировали Латвию» – 81 %, «немцы и оккупировали, и освободили Латвию» – 15 %. Схожие различия наблюдаются и в оценках вступления на территорию Латвии войск Красной армии в 1944–1945 гг. Представления латышских школьников разделились следующим образом: «войска Красной армии освободили Латвию» – 12 %, «оккупировали Латвию» – 62 %, «одновременно освободили и оккупировали» – 20 %. Неудивительно, что в этих условиях 72 % латышских старшеклассников позитивно относятся к ежегодному проведению 16 марта «дня памяти латышских легионеров Ваффен-СС». При этом большинство русских школьников придерживается иных взглядов: «войска Красной армии освободили Латвию» – 65 %, «оккупировали Латвию» – 5 %, «одновременно освободили и оккупировали» – 25 %.[407] Столь серьезный разброс показателей вполне объясним, если рассмотреть, например, выборку цитат, посвященных Второй мировой войне.

Летом 1941 г., утверждают учебники, латыши встретили немцев как «освободителей». Причиной тому было «безжалостное обращение с населением в год власти коммунистов», который запомнился как «страшный год». Немцев приветствовали цветами, так как было «все равно, кто прогнал бы ненавистную советскую оккупационную власть из Латвии». Но беда была в том, что Гитлер был столь же тоталитарным вождем, как и Сталин, поэтому «уже в начале оккупации латыши утратили всякую надежду на восстановление независимости государства». Сообщается, что именно советские репрессии «виноваты» в том, что в Латвии не возникло движения сопротивления немецким оккупантам. При этом ученики должны знать, что «в тылу у немцев сражались только отряды, специально сформированные в Советском Союзе». В борьбу против Красной армии включились группы «национальных партизан», препятствовавших отступлению советских солдат и служащих, а также беженцев, «в «страшный год» выступивших против своего народа. Более того, они охраняли остающееся население от «мести» бежавших советских органов.[408]

В изложении материала о нацистских репрессиях и холокосте присутствует своего рода сдержанность. Во всех учебниках подчеркивается руководящая роль немецких нацистов в уничтожении евреев и цыган, но не во всех из них упоминается о соучастии латышских пособников в преступлениях. Сообщается о попытках нацистского руководства представить уничтожение евреев как дело рук самих латышей, «вовлекая» отдельных представителей латышского народа, обиженных коммунистами, в механизм террора («команда Арайса») и широкую антисемитскую пропаганду.[409]

Жители Латвии были «незаконно призваны» в Латышский легион СС, но при этом «боролись за свободу». Нацистская Германия решилась на создание легиона только после того, как начала терпеть поражения на Восточном фронте. Немецкое командование не доверяло латышским офицерам и, в нарушение «своих обещаний», назначало на