Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике - Владимир Владимирович Симиндей

высшие командные должности немцев. «Латышские воины, однако, сражались храбро, они верили, что свобода Латвии будет восстановлена». У латышей «были надежды, что со временем легион, так же как и латышские стрелки в Первой мировой войне и Освободительной борьбе, станут ядром армии восстановления независимой Латвии». Некоторые учебники избегают упоминаний о принадлежности Латышского легиона к войскам СС, в других разъясняется, что с организацией и частями СС латышей связывало «только название».[410]

В разъяснении характера и итогов Второй мировой войны подчеркивается, что два тоталитарных режима стремились уничтожить друг друга, заставляя народ Латвии участвовать в этой борьбе в ущерб его национальным интересам. В результате латышский народ потерял большую часть своей интеллигенции, вынужденной бежать на Запад или попасть в руки советских репрессивных органов. Результатом войны для Латвии стало то, что она «снова попала под советское оккупационное ярмо». 23 августа 1944 г. правительство Советской Латвии «совершило противоправный акт, отдав России шесть волостей Абренского уезда». В 1945 г. на Потсдамской конференции И. Сталин добился согласия западных союзников на новый послевоенный порядок в Европе, в том числе «инкорпорацию» Латвии в состав СССР, хотя это признавали де-юре и не все страны Запада.[411] В ходе репрессий пострадало много невиновных людей, которых обвиняли в сотрудничестве с нацистами. 25 марта 1949 г. была организована массовая высылка жителей Латвии в Сибирь, ставшая «самой крупной и безжалостной акцией советской власти против населения Латвии в послевоенный период».[412]

Латвийские учебники о советском строе повествуют исключительно в негативном ключе, утверждая, что компартия «никогда не выполняла того, что провозглашалось целями коммунизма», в том числе и в вопросе «честных отношений между большими и малыми народами». Подчеркивается «гигантомания» И. Сталина и партийно-государственного аппарата СССР, любыми средствами строивших могущественную державу в ущерб достижению провозглашенных коммунистических целей. Жители СССР были превращены в «послушных исполнителей воли вождя». «Используя честный труд рабочих, грабя крестьян, жестоко эксплуатируя заключенных трудовых лагерей, государство создало сильную промышленность. Это позволило сформировать крупные вооруженные силы».[413]

В описании сталинских репрессий акцент делается на многомиллионной численности жертв и преследовании латышей по национальному признаку. Рассказывается о том, что «всех смелых, честных и сознательных людей, которые посмели усомниться в правильности действий Сталина», подвергали ужасающим репрессиям, причем большинство из заключенных в лагеря там погибли. Число жертв преподносится следующим образом: «По предположительным подсчетам, в тюрьмах предварительного следствия НКВД в 1936–1938 годах находилось 8–9 млн человек, что составляло примерно 6 % всего населения СССР». Сообщается, что с 1930 по 1937 г. в СССР «очень тяжело пострадали государственные деятели латышского происхождения», «погибло 73 тыс. ни в чем не повинных латышей». И в этой связи утверждается: «По жестокости Сталин намного превосходил первое большевистское правительство при Ленине».[414]

Весь период «советской оккупации» (1944–1991 гг.) оценивается как проведение Москвой целенаправленного «геноцида против народа Латвии», в ходе которого СССР осуществлял «террор», «усиленную русификацию» и «колонизацию», пытался с помощью «мигрантов» и «необоснованного роста промышленности» добиться главной своей цели – «уничтожить идентичность» латышей.[415] Подчеркивается, что пострадало много «невиновных людей», которых «обвиняли в сотрудничестве с нацистами».

После войны сопротивление советской власти в Латвии было намного более широким и организованным, чем в 1940 г., так как «у населения Латвии уже был горький опыт советской оккупации». Несмотря на то, что в отрядах сопротивления были лица, «подготовленные немцами для борьбы в тылу Красной армии», это движение «носило национальный характер». Указывается, что большинство латышей поддерживало борьбу «национальных партизан», но позднее народная поддержка уменьшилась из-за репрессий. 25 марта 1949 г. была организована тайная массовая депортация жителей Латвии в Сибирь, ставшая «самой крупной и безжалостной акцией советской власти против населения Латвии в послевоенный период, которая не пощадила даже детей».[416]

Восстановление и развитие промышленности в Латвийской ССР оценивается как «необоснованный рост промышленности» за счет «миграции» населения из других районов СССР и ущемления сельского хозяйства, подвергшегося коллективизации. Подчеркивается, что «последствиями этой политики были загрязнение природы, нехватка жилья и продуктов питания». Именно «миграция» стала «колоссальной проблемой» для Латвии, куда направились «инородцы» в «поисках лучшей жизни». В результате возникла угроза превращения латышей в национальное меньшинство (доля латышей сократилась с 77 до 52 %), Рига стала «перенаселенным городом», в котором «коренное население» жило в «тяжелых условиях», испытывало на себе «несправедливость» при распределении квартир. И делается вывод: «Руководство СССР целенаправленно наводняло Латвию сотнями тысяч мигрантов и с их помощью пыталось уничтожить идентичность народа Латвии».[417]

В описании духовной и культурной жизни латвийского общества акцент делается на «усиленной русификации», «неблагоприятных условиях» развития латышской культуры и «уничтожении» латышского образования. Ученики должны знать, что одним из главных инструментов формирования советского общества была «усиленная русификация»: «Латыши на своей родной земле не могли разговаривать на своем родном языке с начальниками на рабочих местах, с врачами в лечебных учреждениях, с юристами в правоохранительных органах». Введение советской символики и эстетики сопровождалось уничтожением памятников времен Латвийской Республики, что «во всем мире называют вандализмом». Советские власти заставляли учить историю СССР (по сути, России), в которой «сведениям о Латвии было отведено весьма неприметное место». Их конечной целью было «уничтожить все обучение на латышском языке». Латышская культура если и развивалась, то «в неблагоприятных условиях». Латышей духовно укрепляли лишь Праздники песни и отдельные театральные постановки. С сожалением отмечается, что «ставшие популярными в 30-е годы писатель Вилис Лацис, поэты Янис Судрабкалн, Мирдза Кемпе и некоторые другие послушно выполняли заказы партии и правительства».[418]

При описании уровня жизни в Латвийской ССР в период «стагнации» или «частичной стабилизации оккупационного режима» (1970-е – первая половина 1980-х гг.) делается акцент на бытовых трудностях, отсутствии свобод и экологических проблемах. Утверждается, что уровень жизни народа так и не достиг довоенного, даже в период «стагнации». Повысить его не позволяла чрезмерная зависимость от центральных органов власти СССР, а также неспособность республиканского руководства во главе с «враждебными любым национальным проявлениям приезжими латышского происхождения из Советского Союза – Арвидом Пельше и Аугустом Воссом» защитить интересы населения и предотвратить «разбазаривание природных богатств». Перечисляются внешние признаки «стагнации» в «оккупированной» Латвии: «дефицит продовольственных и промышленных товаров, падение трудолюбия и производительности труда, рост алкоголизма в обществе, усиление политики русификации, невыразительное однообразие художественного творчества и культурной среды, нерациональное использование и разорение природных ресурсов». Против советского режима в этот период выступали латышские диссиденты.[419]

Таким образом, в течение всего времени «советской оккупации» СССР целенаправленно проводил «геноцид против народа Латвии», осуществлял «террор», «усиленную русификацию» и «колонизацию», пытался с помощью «мигрантов» и «необоснованного роста промышленности» добиться