19 ноября 1942. Сталинград от наших и ненаших - Николай Николаевич Яковлев

с белым флагом и доложил командиру стоявшего вблизи советского танка о готовности немцев капитулировать. Советские офицеры направились в штаб 6-й армии. В грязной комнате, освещенной тускло горевшей лампочкой и огарком свечи, Шмидт подписал приказ о прекращении сопротивления и сдаче оружия. Южная группа прекратила огонь.

Тысячи и тысячи обовшивевших немцев потянулись в плен. Они брели, съежившись от мороза, в драных и грязных зеленых шинелях, поверх головных уборов намотано тряпье, на сапогах или ботинках боты из соломы. «Бесконечные колонны этих незадачливых завоевателей, – писал Воронов, – мне сразу напомнили знаменитую картину Верещагина «Отступление французской армии в 1812 году». Но я обратил также внимание: почти не видно конвоиров – наших бойцов, так легко отличаемых по шапкам-ушанкам, полушубкам и валенкам. Оказалось, что некоторые колонны шли вовсе без охраны. Колонну обычно вел назначенный старшим немецкий унтер-офицер, в руках которого был белый листок бумаги с надписью по-русски: «Бекетовка» (пункт назначения). Регулировщик читал листок и указывал направление».

Днем 31 января Паулюса, Шмидта и полковника Адама доставили к командующему 64-й армией генерал-лейтенанту М. С. Шумилову. «Но что это? – вспоминал Шумилов. – Все трое подняли правую руку со словами: «Хайль Гитлер!» Я сначала растерялся, а потом мне стало смешно и горько. Гитлер угробил 6-ю немецкую армию, а они его славят. Я резко сказал: «Здесь нет Гитлера, а перед вами командование 64-й армии, войска которой пленили вас, извольте приветствовать так, как положено». Все трое подчинились». Как в штабе 64-й армии, так и в штабе Донского фронта, куда Паулюс был доставлен к вечеру в тот же день, он отказался отдать приказ о прекращении сопротивления все еще дравшейся северной группировке.

Напоминания о том, что по его вине гибнут еще многие немецкие солдаты, впечатления на свежеиспеченного, ныне пленного генерал-фельдмаршала не произвели. Тут же с великолепной последовательностью он выразил единственное желание – чтобы хорошо отнеслись к немецким раненым и больным. Ему разъяснили, что Красная Армия гуманно относится к пленным, но немецкий медицинский персонал бросил на произвол судьбы переполненные ранеными госпитали, что неизбежно создало большие трудности.

1 февраля, перегруппировав силы, советские войска атаковали северную группировку, дравшуюся в заводском районе. По данным разведки, ее численность составляла десять тысяч человек. На позиции врага обрушился ужасающий артиллерийский огонь. Генерал П. И. Батов, находившийся на наблюдательном пункте, записал: «После трех – пяти минут из блиндажей, из подвалов, из-под танков начали выскакивать, выползать гитлеровцы. Одни бежали, другие становились на колени, обезумев, вздымали к небу руки. Некоторые бросились обратно в укрытия, скрывались среди столбов из дыма и взвихренного камня и снова выскакивали». Когда советские войска по завершении артиллерийской подготовки и бомбардировки с воздуха начали продвигаться, гитлеровская солдатня стала поднимать руки. Вспыхивавшее кое-где сопротивление беспощадно подавлялось.

К полудню 2 февраля капитулировала и эта группировка. Когда закончился подсчет пленных, выяснилось, что советская разведка ошиблась – на сборные пункты, как крысы из нор, сползлось около 40 тысяч человек, являвших собой отвратительное зрелище. Как написал Батов, «только тот, кто это видел собственными глазами, будет помнить эту лавину поверженных врагов, еще недавно лютых, надменных, а теперь беспомощных, в платках и одеялах, в многоцветных убранствах разбойников с большой дороги». И. Видер, сдавшийся в плен на этом участке, писал: «Подобно тому, как поздней осенью люди сметают рукой вялых, полумертвых мух, русские собирали и уводили толпы истощенных, удрученных бесконечными страданиями и апатично покорных своей судьбе солдат. Те из них, кто еще мог двигаться на ногах, выползали из развалин, убежищ и подвалов и образовывали на дороге длинные унылые вереницы».

Германский разведывательный самолет, пролетавший над Сталинградом 2 февраля в 2.46 дня, радировал: «Никаких признаков боев в Сталинграде нет».

2 февраля Воронов и Рокоссовский докладывали Верховному Главнокомандующему: «Выполняя Ваш приказ, войска Донского фронта в 16.00 2 февраля 1943 года закончили разгром и уничтожение сталинградской группировки противника… В связи с полной ликвидацией окруженных войск противника боевые действия в городе Сталинграде и в районе Сталинграда прекратились».

За время уничтожения окруженной группировки, состоявшей из 22 дивизий и 160 частей усиления и обслуживания 6-й армии, войска Донского фронта захватили 5762 орудия, 1312 минометов, 12 701 пулемет, 156 987 винтовок, 10 722 автомата, 744 самолета, 1666 танков, 261 бронемашину, 80 438 автомашин и другое военное имущество. В период воздушной блокады, с 23 ноября 1942 по 2 февраля 1943 года, советские летчики и зенитчики сбили в воздухе и уничтожили на аэродромах 685 бомбардировщиков и транспортных самолетов, 120 истребителей. При этом погибло 2200 человек летного состава. После войны Геринг признал: «Там погиб цвет германского бомбардировочного флота». Из состава 6-й армии, которой Гитлер приказал стоять до последнего человека, 91 тысяча сдалась в плен. Среди них были 24 генерала и 2500 офицеров. Примерно 42 тысячи раненых гитлеровцев успели эвакуировать самолетами из «котла», 140 тысяч было подобрано и захоронено на поле боя. Вражеская группировка, первоначально насчитывавшая 330 тысяч человек, была ликвидирована.

В целом с 19 ноября 1942 по 2 февраля 1943 года, как отмечает Г. К. Жуков, было уничтожено 32 дивизии и 3 бригады, еще 16 дивизий потеряли от 50 до 75 процентов личного состава.

«Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов, до 3 тысяч самолетов и большое количество другой техники. Такие потери сил и средств катастрофически отразились на общей стратегической обстановке и до основания потрясли всю военную машину гитлеровской Германии».

Родина высоко оценила подвиг советских воинов. Свыше 700 тысяч участников исторической битвы были награждены медалью «За оборону Сталинграда», 112 человек стали Героями Советского Союза, 183 части, соединения и объединения преобразованы в гвардейские.

Траур в Германии

1 февраля 1943 года в ставке Гитлера состоялось очередное совещание. Над всем доминировало только что полученное известие – Паулюс капитулировал. Гитлер безуспешно попытался отменить свой указ о производстве Паулюса в фельдмаршалы, но опоздал – текст уже попал в газеты. Теперь фюрер неистовствовал: фельдмаршал нагло обманул его – не пустил пулю в лоб, а пошел в плен. В мирное время в Германии ежегодно случалось 18–20 тысяч самоубийств, а Паулюс сдался. Фрагменты из стенограммы совещания поучительны, ибо лишний раз показывают, что между Гитлером и приближенными ему генералами отнюдь не было глубоких разногласий.

«Гитлер….Как он мог сдаться большевикам?! Ах, это…

Цейтцлер. Это нечто такое, что совершенно непостижимо!

Гитлер….Как это просто сделать! Пистолет – это же легкая штука. Какое малодушие испугаться его! Ха! Лучше дать себя похоронить заживо. И именно тогда, когда он точно знал, что его смерть явилась бы предпосылкой удержания других «котлов». Теперь, когда он подал такой пример, нельзя ожидать, чтобы солдаты продолжали сражаться.

Цейтцлер. Тут нет никаких оправданий. Он обязан был ранее застрелиться…

Гитлер….Они сдались там по всем правилам, можно было поступить иначе: сплотиться, образовав круговую оборону, оставив последний патрон для себя… Одна очень красивая дама, которая была действительно красавицей в полном смысле слова, была оскорблена только одним словом. После чего она сказала (и ведь из-за сущего пустяка): «Тогда я могу удалиться. Я не нужна». – «Ну и иди!» После чего женщина ушла, написала прощальное письмо и застрелилась… Если представить себе, что у одной женщины достаточно гордости, чтобы, услышав несколько оскорбительных слов, выйти, запереться у себя и немедленно застрелиться, то я не испытываю уважения к солдату, который в страхе отступает перед этим и предпочитает сдаться в плен… В эту войну никто больше не получит звания фельдмаршала. Все это будет сделано только после окончания войны. Не видав вечера, и хвалиться нечего!»[12]

Так банально рассуждал Гитлер о катастрофе, в которую он вверг Германию. Несколько отощавший Цейтцлер – он посадил было на несколько дней себя и ряд офицеров на сталинградский паек, дабы разделить тяготы войны, – раболепно слушал.

3 февраля по немецкому радио раздался приглушенный рокот барабанов, затем диктор замогильным тоном прочитал сообщение верховного командования вермахта, полное пошлых и сентиментальных фраз о гибели 6-й армии. Нацисты стремились