Над облаками - Владимир Викторович Мороз

– Так бывает, Саша, говорят, много шпионов и диверсантов в тыл лезет. У нас еще недавно почти каждый день при прыжках кто-то погибал. Какая-то гнида стропы подрезала. А запасных парашютов нет, с одним прыгаем. Гринев приказал, чтобы каждый десантник сам свою систему укладывал. После этого парашютные сумки пломбируют. Вот уже несколько дней всё нормально, без происшествий. – Иван трижды сплюнул и постучал костяшками по деревянным перильцам. – Но, получается, эта тварь сейчас притаилась. Что ожидать от нее дальше? Поэтому, конечно, нужно всегда держать ушки на макушке.

– Понимаю, Ваня, – вздохнул сержант. – Черт бы с ним, с зубом, но ты не представляешь, как обидно. Словно душу вытащили, в мясорубке перекрутили и обратно запихнули.

– Ничего, – Иван хлопнул товарища по плечу, – скоро всё пройдет. Здесь не соскучишься, думать и переживать некогда. Из ребят, которых точно должен помнить, Сашка Сабаковский – подрывник наш, Илья Самотолков и другие. Сашка под Сенчей в плен попал, как и ты, бежал, неделя, как у нас объявился. Илюха тоже поскитался вдоволь, сам расскажет о приключениях. Командиров некоторых ты тоже знаешь. Недавно прыгать стали, так что тебя, скорее всего, в родную стихию направят. А так – большинство бойцов совсем никакие, только позавчера первый раз на стрельбище ходили, боевыми постреляли по мишеням.

21 декабря штаб бригады получил приказ о переброске под Москву, в Люберцы. Для этого необходимо было совершить марш на станцию в город Энгельс, находящийся на этом же берегу Волги, прямо напротив Саратова. Однако из-за несвоевременной подачи эшелона загрузились только через два дня, успев хорошенько промерзнуть на вокзале. На этом неприятности не закончились.

Поздно ночью 25 декабря под Рязанью, недалеко от станции Старожилово, не рассчитав скорости, эшелон врезался в медленно ползущий санитарный поезд. В результате крушения несколько вагонов сошло с рельсов, погибло 17 десантников. Их похоронили утром, наспех выдолбив братскую могилу в мерзлой земле.

Грянул прощальный залп, и бойцы, послушав траурную речь командира бригады, вернулись в уцелевшие теплушки.

Через несколько суток добрались до города. В Люберцах личный состав разместили в здании 6-й школы, которая находилась на Октябрьском проспекте.

На следующий день после прибытия снова приступили к занятиям. Стрельба, парашютная подготовка, минно-взрывное дело – всё то, без чего настоящий десантник не сможет выполнить приказ и при этом остаться живым.

К этому времени фашистов отогнали от Москвы, и одурманенная этим успехом Ставка готовилась к новым победам. Разумные доводы начальника Генштаба маршала Шапошникова о том, что наступать, не имея танков, орудий, снарядов, подготовленных вооруженных солдат, бессмысленно и такие действия обязательно приведут к большим потерям, не охладили азарт Сталина и его подпевал.

Через несколько дней объявили срочное построение. Гринев с хмурым лицом прошелся вдоль строя. В преддверии начала боев в бригаде участились случаи самострелов.

– Что, вашу мать, – ругался комбриг, – воевать боитесь? Кишка слаба? Так чего ты, негодяй, своих товарищей подводишь! Офицеров за что хочешь под трибунал отправить? Потерпи чуток: как в атаку пойдете, отойди в сторонку и застрелись, фрицам на радость!

Поорав немного, он махнул рукой:

– Выводите!

Откуда-то сбоку двое караульных с автоматами наперевес привели молодого бойца, служившего во втором батальоне. Без верхней одежды, со сложенными сзади руками, затравленно озираясь на своих товарищей, молодой парень, прихрамывая, вышел на середину.

Вытащив из кармана листок бумаги, Георгий Захарович громко зачитал приговор самострельщику. Затем спокойно вытащил пистолет и, приказав осужденному отойти чуть подальше, прицелился и два раза нажал на курок. Громко глотнув воздух, парнишка упал на снег, дергаясь в конвульсиях. Из-под тела медленно показалась темно-красная лужица крови.

– Так будет с каждым, кто посмеет нанести себе увечье, – спокойным голосом сказал комбриг, убирая оружие в кобуру.

После показательного суда несчастные случаи, связанные с оружием, прекратились.

Сразу после Нового года Ивана вместе с молодым лейтенантом из штаба бригады отправили в Москву – нужно было привезти подарки, приготовленные для бойцов учениками одной из столичных школ. Рано утром забравшись в кузов полуторки и укрывшись выпрошенным для этого случая у старшины тулупом, Иван дремал под мерный шум двигателя.

После того как в торжественной обстановке груз был передан, лейтенант выступил с пламенной речью, пообещав пионерам бить врага нещадно и гнать его до самого Берлина. Загрузив коробки и тюки, машина двинулась обратно, но уже практически на выезде из города попала под авианалет, переждать который остановились на обочине. Выскочив из кузова, Иван по привычке перелетел через решетчатый забор и завалился в снег, прикрыв голову руками. С большой высоты немецкие бомбардировщики с воем бросались вниз, стараясь выпустить на жилые дома аккуратно уложенные внутри фюзеляжа вереницы бомб. Мощная зенитная артиллерия, оборонявшая столицу, яростным огнем пресекала эти попытки, создавая плотную завесу из облаков от разрывов снарядов, осколки которых падали на землю, звонко отскакивая от мостовой. Не добившись успеха, немецкие пилоты сбросили всего несколько бомб, одна из них ухнула неподалеку, забросав спину солдата комками черной замерзшей земли, и скрылись так же внезапно, как и появились.

Поднявшись, Иван принялся отряхиваться, озираясь. Мать честная! Надо же, на кладбище занесло. И ложбинка, куда улегся, оказалась не чем иным, как местом между двумя небольшими могильными холмиками, под одним из них, судя по размерам, лежал кто-то невысокий, может, и ребенок. Мотнув головой, Иван направился было к забору, но внезапно замер, заметив что-то на дереве рядом с могилой. Подойдя поближе, он рассмотрел затянутый временем небольшой крестик, вырезанный на стволе. Тут же вспомнилась история пленного немецкого унтера, с русским именем Семен. Сняв шапку, Иван немного постоял, думая о тяжелой судьбе детей, попавших в безжалостные жернова сурового времени, затем вздохнул и направился к машине.

– Где тебя черти носят? – встретил его лейтенант. – Быстро забирайся, и поехали, пока немцы не вернулись.

Дальнейшая дорога прошла без происшествий. Вечером в актовом зале бойцам вручали вязаные варежки, шерстяные шарфы, конфеты и письма, написанные неровным детским почерком.

С 9 января возобновились парашютные прыжки, и, наконец-то, бригаду полностью вооружили и обеспечили всем необходимым.

В начале января 1942 года почти на всем советско-германском фронте началось масштабное наступление Красной армии. Ставка полагала, что немцы выдохлись и теперь самое время окончательно разрушить кровавую военную машину врага, разобрав ее на шестеренки и винтики. Вскоре на помощь 33-й армии генерала Ефремова, рвущейся к Вязьме через мощные опорные пункты гитлеровцев, в немецкий тыл из-под Калуги по воздуху начали перебрасывать части 4-го воздушно-десантного корпуса генерал-майора Левашова, бывшего