Над облаками - Владимир Викторович Мороз

Иван, прислонившись к Илье, попытался вздремнуть, так как полет предстоял долгий, но в голову лезли разные мысли, переживания, воспоминания о родителях, о погибших друзьях. Поэтому он просто сидел, прикрыв глаза и думая о том, что хуже всего сейчас приходится штурманам. Ведь в кромешной темноте им предстоит найти место выброски, разыскивая глазами выложенные треугольником или квадратом костры. Линию фронта прошли под редким огнем зенитной артиллерии. Вспоминая происшествие под Броварами, Иван открыл глаза, напряженно прислушиваясь к хлопкам недалеких разрывов.

Через полтора часа последовала команда, и группа стала готовиться к выходу. Взволнованно колотились сердца, никто из бойцов не знал, что их ждет там, внизу.

Привычно выбросив тело в темноту замерзшего неба, Иван через мгновение ощутил натяжение лямок, которые подсказали, что над головой наполняется купол. Еле различимый, он был единственным мостиком, связывающим открытую дюралевую дверь самолета с заснеженной землей. Всю опасность этого пути Иван осознал очень быстро, заметив, как понеслись навстречу ниточки зажигательных пуль. Он внутренне сжался, прекрасно понимая, насколько беспомощен и какую хорошую мишень представляет его огромный парашют для врага.

Никто не ожидал, что именно в это ночное время немцы решатся на захват одного из последних опорных пунктов 29-й армии – деревни Окороково. Более роты вражеских солдат, поддерживаемых танком, пробились к селу и теперь медленно продвигались по улице, вытесняя отчаянно сопротивляющихся защитников.

Для них неприятным сюрпризом явились медленно летящие самолеты, выпустившие с неба десант, прямо на головы наступающих. Остановившись, фашисты открыли шквальный огонь по еле заметным в темноте куполам. Зажигательные пули, прошив ткань, моментально воспламеняли ее, и тогда огромный белый гриб становился огненным, словно близкая Луна, постепенно вытягиваясь и превращаясь в худенький сморчок. Висевший внизу человек начинал быстро приближаться к губительной земле, практически не имея шансов выжить от столкновения с нею.

Ивану повезло: поболтавшись в небе пару минут, он опустился на заснеженное поле, несколько раз кувыркнулся от удара, легонько запутавшись в стропах, и тут же принялся стаскивать систему, освобождая притянутый к телу автомат. Оценив обстановку, начал посылать пулю за пулей туда, где вспыхивали яркие огоньки вражеских выстрелов.

Немецкая атака остановилась до выяснения обстановки. Самолеты всё гудели, с неба опускались десятки парашютистов и увесистые тюки с грузами. Поэтому гитлеровцы решили не рисковать, не зная, с каким количеством свежих советских бойцов придется столкнуться.

Воспользовавшись паузой, десантники сумели приземлиться, подобрать тюки и собраться небольшими группами.

– К кострам! Выходите к кострам! – раздавалось со всех сторон. Это воины 29-й армии ориентировали десантников зажженными огнями. К сожалению, почти половина грузов упала на местность, занятую фашистами, поэтому пришлось разделить между собой часть боеприпасов и продуктов, чтобы хватило всем.

– А где остальные? Почему нас так мало? – недоуменно крутил головой заместитель командира 12-й роты лейтенант Баптизманский Вадим Ипполитович, сумев через пару часов собрать вокруг себя небольшую группу в 38 человек. Тяжело дыша, бойцы молча разводили руками.

– Кто старший? – к десантникам подбежал пожилой офицер в испачканной шинели, в руке он держал карабин. Представился командиром одного из полков 185-й стрелковой дивизии.

Поговорив с незнакомцем, Баптизманский приказал бойцам выдвинуться на помощь остаткам стрелкового полка, оборонявшего деревню.

– Сынки, – обратился офицер ко всем присутствующим, – если не удержимся, сомнут всю армию. У нас с вами одна дорога: или выстоять, или здесь же головы сложить! Давайте, родненькие, выручайте! Если будет возможность, поделитесь патронами с моими солдатами, а то совсем худо.

– Справимся, товарищ полковник, – Баптизманский козырнул незнакомцу, рассмотрев в мерцающем свете ракеты три красных прямоугольника на петлицах.

– А что ж вас так мало, лейтенант? – крикнул тот, на ходу заряжая оружие.

– Не знаю, товарищ полковник, может, на другие точки вышли.

К этому времени битва за Окороково, казалось, утихнувшая, вновь закипела с прежней яростью. Огневое превосходство было на стороне гитлеровских солдат, которые щедро поливали свинцовым дождем оборонявшихся красноармейцев, экономящих последние патроны. В довесок по улице медленно полз вражеский танк, огнем орудия разнося в щепки деревянные избы.

В четыре утра группа лейтенанта Баптизманского пришла на помощь обороняющимся. К этому времени противник прошел почти половину пути и, продолжая двигаться дальше, постепенно добивал оставшихся защитников.

Крики, стоны, вспышки ракет, взрывы гранат, свист пуль, лязг гусениц, пулеметная очередь, сухой треск винтовки – всё закружилось в яростном танце, имя которому бой. Плавился снег, истоптанный десятками ног, измазанный черной гарью, испачканный человеческой кровью, изуродованный остывающими телами. Здесь уж не замерзнешь от трескучего мороза, не заболеешь простудой, разгоряченным ртом втягивая холодный воздух.

Страх, смешавшийся с азартом, будоражил разум, заставив превратиться в человекоподобное существо, живущее одними инстинктами. Интуиция, словно острая иголка, била в голову, подсказывая телу, когда нужно срочно откатиться в сторону, чтобы избежать летящих пуль или, заслышав легкий свист, успеть спрятаться от падающей рядом мины.

Пот растекался ручьями по мокрой спине, пороховой дым рвал легкие, выедал глаза. И огонь! Везде! От трассирующих пуль, раскаленных стволов, горящих деревенских изб. Даже тьма отступила, создав большой круг из полумрака, в котором дрались воюющие стороны. И только смерть, летая вокруг, довольно хохотала, собирая щедрый урожай.

В очередной раз ухнуло тяжелое противотанковое ружье, и вражеский танк, наконец-то, крутанувшись на месте, замер, испуская тонкую струю черного дыма, который разрастался, окутывая бронированную машину. С лязгом открылся боковой люк башни, через который выскочили все три члена экипажа. Двоим удалось отбежать и укрыться среди своих же солдат, наступающих рядом. А вот третьему повезло меньше, Иван сразил его меткой очередью, точно рассчитав место, куда бросится танкист.

К десяти утра окончательно рассвело, но бой и не думал прекращаться. К немцам подошло подкрепление, однако и оно не смогло сдвинуть с места отчаянно сопротивляющихся советских солдат. Как и предсказывал Белоцерковский, появление десантников сильно подняло дух бойцов 29-й армии. Впервые после начала окружения они почувствовали, что про них не забыли, как это бывало раньше.

– Калинин освобождали, от Москвы немца гнали не для того, чтобы подо Ржевом подохнуть, – во время небольшой паузы сквозь шум боя прокричал Ивану с улыбкой лежавший рядом молодой парень с черными мешками под уставшими глазами.

– Конечно, браток, – кивнул тот, набивая запасной магазин патронами, – еще прогуляешься по Берлину, мороженого в стаканчике поешь.

– Опять прут, – парень кивнул в сторону гитлеровцев, крадущихся между раскуроченными избами.

– Ничего, сейчас отвесим. – Иван вскинул автомат, прицеливаясь.

Уже почти стемнело, когда фашистов окончательно выдавили из деревни, и они, оставив убитых, отошли в лес, закрепившись на опушке. Оборона