Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

тополей и акаций, станичные и хуторские сады опушило зеленовато-розовой, молодой листвой. Даже ветви виноградников, ползущие и вьющиеся по плетням, подпоркам, столбам и крышам летних кухонь, покрылись красновато-розовыми побегами молодой лозы. Птицы в рощицах и купинах щебетали и пели денно и нощно. Казаки и крестьяне под присмотром вооружённых станичников выгоняли скот покормиться молодой травой. Людям порой не верилось, что среди всего этого буйства просыпающейся природы царят смертоубийство и война.

Тем временем изменилась и военно-политическая обстановка. Весь юг России был оккупирован германской армией, включая Ростов-на-Дону. Город красные сдали 1-му германскому экспедиционному корпусу без боя. Теперь в Ростове располагался штаб этого корпуса.

Добровольцы продолжили свое движение на север. После череды боёв под Успенской и Лежанкой с отрядами красногвардейцев, добровольцы сами совершили набег на станцию Сосыку и захватили большие трофеи – боеприпасы и снаряжения.

29-го апреля Добровольческая армия вышла на юг Донской области к станицам Мечётинская – Егорлыкская – Гуляй-Борисовка. На следующий день поход, ставший вскоре легендой Белого движения, был окончен. Добровольцы разместились по станицам. Казаки первоначально отказались принять раненых, но после недолгих жёстких переговоров, согласились. Раненых отправили в лазареты Ростова-на-Дону и Новочеркасска. Там в это время уже обосновались немцы, которые довольно благосклонно отнеслись к раненым добровольцам.

Прапорщика Гольдшмита оперировали ещё в полевом лазарете в Егорлыкской. Ранение было проникающим. Но пулю достали, рану промыли, перебинтовали. Но Николай всё же был тяжёл. В начале мая Гольдшмит оказался в лазарете в городе Новочеркасске. Здесь были лекарства, ему стали делать впрыскивания[57] и дело неспешно пошло на поправку. Весна также придала силы раненому Николаю. Она радовала его всплеском жизни и надеждой на будущее.

Тем временем закончился 3-месячный срок, на который добровольцы вступали в армию. Часть добровольцев разъехались по домам. Но через месяц многие вернулись.

* * *

«Ледяной поход» наравне с двумя другими «первыми походами» белых добровольцев, стал знаменем и спайкой Белого движения. Одновременно с «Ледяным походом» столь же значимым стал поход отряда Дроздовского[58] от Ясс на Дон и Степной поход донских казаков[59]. Все три похода показали участникам Белого движения, что можно бороться и побеждать при неравенстве сил, в условиях трудной, казавшейся порой безвыходной, обстановки. Эти события подняли на борьбу казаков Дона, Кубани, Терека, привлекая в ряды Белого движения всё новые и новые силы.

Несмотря на проявленные героизм и отвагу, Добровольческая армия в марте – апреле не смогла отвоевать территорию для собственного базирования, не заняла крупного административного центра – Екатеринодара, не подняла тогда кубанских казаков на борьбу с большевиками. Поставленные в начале похода цели достигнуты не были. Но нельзя однозначно утверждать, что поход явился неудачей (в военном отношении – поражением). Одно несомненно – именно три этих похода позволили в условиях тяжелейших боёв и лишений оформить костяк будущих Вооружённых сил Юга России – Белой армии, сохранить офицерские кадры и получить опыт ведения боев в условиях Гражданской войны.

Через несколько месяцев все участники похода получили в награду Знак 1-го Кубанского похода. Участники боевых действий – на Георгиевской ленте, остальные – на Владимирской.

* * *

Знак на Георгиевской ленте получил и прапорщик Николай Иосифович Гольдшмит. Он оправился от ранения только в июне 1919-го года. В июле того же года он вернулся в строй уже в чине подпоручика 1-го Марковского (бывшего 1-го Офицерского) полка. Затем было широкомасштабное летнее наступление Добровольческой армии. Марковский полк был развёрнут в дивизию, которая сражалась за Донбасс, вела бои в Малороссии, обороняла Ростов-на-Дону. Потом было отступление на Кубань и эвакуация из Новороссийска в Крым.

11-го мая 1920-го года, после переименования Вооруженных сил Юга России генералом Петром Врангелем в Русскую армию, Офицерская дивизия генерала Маркова была переименована в пехотную дивизию имени того же генерала. В составе 1-го армейского корпуса дивизия Маркова участвовала в боях в Северной Таврии и Заднепровской операции. Николай Гольдшмит был тогда уже в чине поручика. В последнем бою марковцы, не получив поддержки дроздовцев, дрогнули и начали отступать. С трудом они смогли прорваться в Крым.

Затем марковцы охраняли Чонгарский перешеек. Когда красные форсировали Сиваш, началось отступление белых на юг Крымского полуострова. Но марковским полкам приказ об отступлении не был доставлен вовремя. Все белогвардейские части и бронепоезда тогда уже ушли на юг. Командир дивизии понимая, что необходимо принять быстрое решение, в составе 1-го и 3-го полков, поспешно повел бригаду на юг. С опозданием на 3 часа пришло донесение, что следует отступать. Марковцы почти уже догнали свои уходящие колонны. Однако, параллельно им шла многочисленная красная кавалерия.

Южнее со станции Курман-Кемельчи, отстреливаясь, ушли последние два бронепоезда Русской Армии, и марковцы оказались в окружении. Сомкнув ряды на вокзальной площади, они залпами и пулеметными очередями не позволили красной кавалерии вклиниться в их ряды. В тот час поручик Гольдшмит сжимал рукояти «Максима» и давил на спусковой крючок, посылая короткие, огненные, точные и смертельные очереди противнику. Тогда опять в арьергардном бою он был ранен, но уже в правое плечо. Красные отступили, чтобы перегруппироваться. На землю спустились ранние осенние сумерки и позволили марковцам уйти в ночную таврийскую степь без очередных потерь.

Получив пулю, Николай не потерял сознание, помнил всё хорошо. Но зато болевой шок был очень силён. Верные боевые друзья и соратники подставили ему свои плечи и помогли добраться до повозки полевого лазарета. Врач осмотрел его. Слава Богу, пулевой ранение было сквозным. Ни лёгкое, ни артерии, никакие другие важные органы задеты не были. Но он потерял много крови. Рану обработали и забинтовали. Со станции Курман-Кемельчи обоз с ранеными следовал вместе с бригадой. Отрываться от действующих частей было нельзя, так как вероятность оказаться в плену у красных была очень велика. А плен в те дни означал верную смерть!

Бригада из 1-го и 3-го пехотных Марковских полков, возглавляемая полковником Петром Сагайдачным, участвовала в последних сражениях Русской армии в Крыму в начале ноября 1920-го года. Затем Марковская дивизия вместе с другими частями Русской Армии была эвакуирована из Крыма. 27 ноября в Галлиполи остатки дивизии были сведены в Марковский полк и Марковский артиллерийский дивизион. Рана Николая зажила довольно быстро, и он вскоре встал в строй. С 18-го декабря 1920-го года уже в чине капитана Гольдшмит в команде конных разведчиков Марковского полка служил в Галлиполи. Там же он получил чин штабс-капитана.

После того, как Галлиполийский лагерь был расформирован Николай временно обосновался в Праге. Там он снял военный мундир и устроился работать на строительстве топогеодезистом, хотя порой по совместительству работал и топографом. Благо образование, полученное в России, позволяло. Дотоле одинокий, ведущий холостой и вольный образ жизни, он вдруг женился. Эта была ещё одна яркая история в