Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

Милюков предлагает быть посредником, замараться о контрреволюцию, то есть попытаться спасти Россию от гражданской войны, начав с Корниловым переговоры…

Послы союзных держав моментально, когда начнется гражд<анская> война — уезжают из Петрограда[1034].

У социалистов же описание «дела Корнилова» в качестве «недоразумения» вызывало резкую реакцию. «Рабочая газета» — центральный печатный орган меньшевиков — обличал конституционных демократов:

«Речь» выжидает. Но не как бесстрастный наблюдатель. Прочитайте передовую «Речи» в вчерашнем экстренном выпуске и вы ясно почувствуете, что кадеты — это сторона в завязавшейся кровавой тяжбе революции с контрреволюцией, что руководители газеты заинтересованы в определенном исходе гражданской войны[1035].

По мнению автора статьи в газете левых эсеров «Знамя труда», напечатанной 30 августа, Милюков, предложивший себя в качестве посредника в переговорах между Корниловым и Керенским, «как бы не знает, что тут вопрос решает сила, а не переговоры, не маклерство господ кадетов. Тут нужны не переговоры, а решительные действия»[1036]. Автор статьи вспоминал слова, сказанные А. Ф. Керенским на Московском совещании, о необходимости «железом и кровью» подавить посягательства на народную свободу и призывал:

Настал момент решительных и беспощадных действий как в тылу, так и на фронте. Только решительными, смелыми и быстрыми действиями Центральная Власть может раздавить «восстание» ген. Корнилова <…> Решительность и беспощадность — основные условия подавления мятежа[1037].

28 августа видный представитель конституционных демократов, гласный Московской городской думы Н. М. Кишкин в соответствии с инструкцией от Центрального комитета кадетской партии рекомендовал А. Ф. Керенскому «для предотвращения, по-видимому, неизбежной гражданской войны» передать власть генералу М. В. Алексееву[1038]. Вечером 29 августа члены Центрального комитета партии направили генералу Корнилову телеграмму, призывая его «ликвидировать конфликт, не доводя его до гражданской войны»[1039]. 30 августа кадеты приняли участие в совещании Временного правительства, на котором обсуждался вопрос о составе будущего правительства[1040]. По словам Ф. Ф. Кокошкина[1041], для лоббирования своей политической позиции кадеты использовали страх перед внутренними столкновениями: по их мнению,

…в составе правительства должны быть привлечены высокоавторитетные представители командного состава, а также представители торгово-промышленного класса, что все члены правительства должны быть поставлены в равное положение и что корниловское дело должно быть ликвидировано так, чтобы не повлечь к углублению гражданской розни[1042].

31 августа корреспондент «Речи» писал: «После нескольких тягостных, убийственно-долгих дней глубокого мрака как будто забрезжил луч просвета. Угроза гражданской войны, висевшая два дня над столицей, начинает рассеиваться»[1043]. Так газета реагировала на назначение М. В. Алексеева начальником штаба Верховного главнокомандующего.

Если «Речь» назвала выступление Верховного главнокомандующего «недоразумением», то газета «Русская воля» утверждала: «Акт ген. Корнилова, являясь преступлением против России, был в то же время актом патриотического отчаяния. Так он был воспринят многими в это смутное время, рождающее смуту и ужас»[1044]. В этой обстановке издание писало:

…пока не стало совершившимся фактом столкновение сынов родного народа с оружием в руках, пока есть возможность, хотя бы минимальная, избежать кровопролития, мы взываем к использованию для этого всех возможных путей, во имя народного блага и хотя бы относительного социального мира[1045].

Газета призывала найти компромисс, решить конфликт Временного правительства и Верховного главнокомандующего мирным путем.

Промежуточную позицию занимали представители правого крыла умеренных социалистов, взгляды которых выражали петроградские газеты «Воля народа», «Единство» и «День». Издания адресно описывали виновников гражданской войны, обличая сторонников Корнилова, но в то же время сохраняли приверженность идее коалиции с «буржуазией» и продолжали жестко критиковать радикальных социалистов, прежде всего большевиков.

Как видим, все участники конфликта говорили об угрозе гражданской войны и объясняли свои действия желанием ее предотвратить. Это было присуще и открытым сторонникам генерала Корнилова, и тем силам, которые боролись с ним, и тем деятелям, которые пытались ликвидировать «недоразумение» между Корниловым и Керенским.

И сторонники генерала Корнилова, и его противники утверждали, что они стремились избежать гражданской войны, а ответственность за угрозу ее возникновения возлагали на своих политических оппонентов. При этом авторы некоторых текстов описывали кризис как уже начавшуюся гражданскую войну; это обстоятельство особенно важно: ощущение гражданской войны, распространявшееся не в последнюю очередь и благодаря высказываниям авторитетных политических деятелей, готовившихся к масштабному силовому противостоянию, оправдывало политическое насилие по отношению к тем, кто считался виновником «междоусобицы».

Об уже начавшейся гражданской войне писали издания разной политической ориентации. Газета московских социалистов-революционеров отмечала, что такая характеристика конфликта была распространена достаточно широко; ее использовали люди, ориентирующиеся на разные сценарии развития событий:

Печать называет сегодня вещи их собственными именами: гражданская война. Но твердости позиций и определенности взглядов на создавшееся положение в буржуазной печати нет. Как будто выжидают, насторожились — кто кого?[1046]

Руководящие органы партии большевиков рассматривали «мятеж» как «генеральско-буржуазную контрреволюцию» и как «открытое восстание против революции, против народа»[1047]. «Гражданская война начата буржуазией», — утверждал видный деятель партии Г. Я. Сокольников[1048].

Еще сильнее тема гражданской войны, интерпретируемой как классовый конфликт, звучала 28 августа на страницах газеты московских большевиков: «Гражданская война началась. <…> Началась по воле предательской буржуазии и царских генералов. <…> Объявлена война между крупной и мелкой буржуазией». При этом автор не исключал возможности и «полевой гражданской войны», то есть боевых столкновений между армейскими соединениями[1049]. 29, 30, 31 августа газета выходила под шапкой: «Буржуазно-военная клика объявила народу гражданскую войну»[1050].

Об ощущении начавшейся гражданской войны писали и авторы совершенно иных взглядов. Г. В. Плеханов выразил это настроение так: «Кроме движения неприятеля к Петрограду, нам угрожает гражданская война. Да что я говорю: угрожает! Гражданская война уже началась»[1051]. Единомышленники Плеханова также исходили из того, что гражданская война уже идет; они ставили задачу не предотвращения междоусобицы, а ее скорейшего завершения, предлагая соответствующие политические решения. По мнению автора заметки, напечатанной в том же номере «Единства», только соглашение «революционной демократии» и «буржуазии» «устранит начавшуюся гражданскую войну и усилит наше сопротивление внешнему врагу, который, видимо, очень рассчитывает на нашу внутреннюю неурядицу и достижение своих империалистических целей»[1052].

О фактическом начале гражданской войны писал и автор консервативных «Московских ведомостей», озаглавивший свой очерк Bellum civile. Эмоциональную атмосферу «корниловских дней» он передавал так:

Жутко жить сейчас в России! Атмосфера насыщена до последней возможности ужасающей злобою, непримиримой ненавистью, все возрастающим неистовством взаимного истребления и разрушения. В человеческом сердце проснулся зверь, и он требует для себя крови[1053].

При этом автор статьи не ограничивал описание гражданской войны лишь событиями «дела Корнилова». Различные эксцессы революционного времени характеризовались им как уже начавшаяся гражданская война:

Газеты кричат: «Лишь бы нам спастись от гражданской