Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков

Сложно с уверенностью утверждать, стали ли события с ПКБ прямым результатом нового курса России относительно Персии, или же они, как говорится, «пошли в струю». Тем не менее среди высших военных чинов на Кавказе и в Петербурге произошел очередной «всплеск» интереса к реальному положению дел в ПКБ и ее месту в политике империи. Непосредственным проявлением этого стала командировка в Персию В. К. Бельгарда.

В. К. Бельгард происходил из старинной дворянской семьи[1017]. Первоначально он был крещен католиком под именем Карл, но в 6 лет отец – генерал-лейтенант русской армии – перекрестил его в православие, дав новое имя Владимир. С 1871 г. В. К. Бельгард учился в 1-й Петербургской мужской гимназии, а с 1876 г. – в Пажеском корпусе. После его окончания по первому разряду был выпущен корнетом в августе 1883 г. в Конный лейб-гвардии полк. В марте 1885 г. В. К. Бельгард был переведен поручиком в 33-й драгунский Изюмский Его Королевского Высочества Наследного Принца Фридриха Вильгельма Прусского полк. В 1887 г. он окончил Николаевскую академию ГШ по второму разряду. В феврале 1887 г. был произведен в штаб-ротмистры, а в феврале 1891 г. – в ротмистры. К началу 1891 г. В. К. Бельгард успешно окончил Офицерскую кавалерийскую школу. На момент назначения в Персию ротмистр командовал эскадроном Изюмского драгунского полка, располагавшегося в Кавказском военном округе[1018].

Скорее всего, в ходе его назначения у руководителей российского военного ведомства возникла идея расширить миссию ротмистра. Документы свидетельствуют (хотя и не прямо), что он должен был заменить полковника и провести ревизию дел ПКБ[1019]. Назначение В. К. Бельгарда исполняющим обязанности командира бригады позволяло сэкономить значительную сумму на содержании Заведующего. Это играло в глазах шаха важную роль в условиях обострявшейся нехватки средств. Одновременно ротмистр должен был дать Петербургу ясное представление о состоянии дел в ПКБ. Хотя назначение его в Иран лоббировал С. А. Шереметев, однако реальную продержку и протекцию В. К. Бельгарду составил управляющий делами Военно-ученого комитета Главного штаба генерал-лейтенант Ф.А. Фельдман. Особенностью этого назначения было то, что В. К. Бельгард окончил Академию ГШ (хотя и не являлся офицером ГШ, поскольку окончил ее по второму разряду). До этого среди российских инструкторов всегда был только один офицер с высшим военным образованием, полученным в Академии – полковник ГШ, возглавлявший бригаду, а все требования предыдущих Заведующих о присылке дополнительных офицеров ГШ наталкивались на отказы военного министра. Теперь таких должно было стать 2.

На основании резолюции военного министра от 21 января 1893 г. 22 января было издано распоряжение о командировании ротмистра В. К. Бельгарда в Тифлис[1020]. Помимо задач, относившихся к ПКБ, в Тифлисе ротмистру было поручено «по возможности исследовать… провинцию Мазандеран с целью связать между собой существующие уже описания Азербайджана с описаниями Хорасанской провинции», сделать рекогносцировку пути из Решта в Казвин, а также составить топографическое описание пути из Казвина в Тегеран[1021]. Кавказское начальство использовало командировку офицера для получения необходимой информации о состоянии указанных маршрутов одновременно в рамках разведывательных работ штаба округа и подготовки к строительству колёсной дороги Решт – Казвин в составе более крупного проекта – пути от Энзели к Тегерану, который рассматривался как наиболее значимый из всех путей, ведущих к столице шаха[1022] (от Казвина до Тегерана колесная дорога уже была проложена[1023]). Все пути по Мазандерану были исследованы русскими топографами. В. К. Бельгарду необходимо было изучить то, что не было затронуто топографическими съемками, и сделать обобщающую работу.

Маршрутные работы, выполненные В. К. Бельгардом в апреле 1893 г., имели также военно-стратегическую цель. Их описания, изданные в 1895 г., свидетельствуют о том, что на Кавказе готовили планы возможного вмешательства в персидские дела в случае смерти шаха, а также для планирования войны на Кавказско-персидском театре. Это не значит, что таких планов не разрабатывалось ранее. Но новая активизация по их созданию и активная разведывательная деятельность, связанная с ними, вписывались (совпали или были непосредственно вызваны – нуждается в дальнейшем уточнении) в изменения политики относительно Ирана, инициированные С. Ю. Витте. «Известно, что в Персии ни одно восшествие на престол не происходило без довольно продолжительных беспорядков и народных волнений, – писал В. К. Бельгард. – Нет сомнения также и в том, что со стороны двух сыновей шаха принцев Зелл ос-Солтане и Наиб ос-Солтане могут быть обнаружены стремления захватить престол, пользуясь отсутствием валиата, избранника России»[1024]. В России действительно опасались такого развития событий[1025]. Поскольку по традиции персидские дела входили в зону ответственности кавказского начальства, то естественно, что именно в Тифлисе в первую очередь были обеспокоены реализацией планов по поддержанию восшествия на иранский престол дружественно настроенного России наследника. Главной опасностью была, судя по всему, потеря Тегерана. Поэтому разработки В. К. Бельгарда и маршруты, исследованные и описанные им, имели одну цель: утвердить власть нового правителя. Поскольку двор валиата находился в Тебризе, откуда до Тегерана нужно было еще добраться, то цель эта могла быть достигнута либо контролем над столицей, либо посылкой в Персию «летучего» русского отряда, либо совмещением этих двух вариантов. ПКБ в указанных планах отводилось значительное место[1026]. Еще в февральской инструкции российскому посланнику Н.С. Долгорукову указывалось, что «положение принца Камран-мирзы Наиб ос-Солтане выгодно в том отношении, что, живя в Тегеране, он быстрее может захватить весьма значительное личное состояние шаха и, благодаря этому, составить около себя партию. Но Тегеран, в свою очередь, может подвергнуться нападению и с севера и с юга»[1027]. Поскольку В. К. Бельгард ратовал за комплексное использование бригады и «летучего» отряда[1028], который должен был возможно быстрее подойти к Тегерану, ПКБ предполагалось использовать для захвата дворца и казны. Ее численный состав и моральные качества вряд ли позволяли надеяться на захват контроля над городом[1029]. Отрабатывая маршруты от российской границы к Тегерану, ротмистр имел задачу, прежде всего, определить возможности в наиболее короткий срок перебросить русский отряд к столице Персии в случае военных действий или сложностей с передачей шахского престола[1030]. «При условии посылки русского летучего отряда, – писал он, характеризуя путь Тегеран – Шерестанек – Валиабад – Бауде-Саре – Чаулус, – по исследуемому пути, отряд этот прибудет к стенам Тегерана ранее валиата, или, в худшем случае, одновременно с ним, и тогда наследник вступит в столицу в сопровождении русских войск. Наконец, задача, которую может взять на себя персидская казачья бригада, обучаемая русскими офицерами, во время беспорядков, которые последуют в Тегеране после кончины шаха, в