Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков

Исходя из того, что посылка В. К. Бельгарда и его задания инициировались кавказским начальством, можно предположить с большой долей уверенности, что именно на Кавказе родилась идея о преобразовании ПКБ в реальную боевую единицу в русских руках. Получил ли сам В. К. Бельгард какие-либо указания на этот счет – нам неизвестно. Но его исследования и записка о роли бригады в случае смены шаха не были личной инициативой офицера (хотя личностный фактор в планировании, конечно, присутствовал), а выполнялись им по заданию штаба Кавказского военного округа. Однозначно можно утверждать, что указанную задачу должен был реализовать сменивший ротмистра в 1894 г. В. А. Косоговский. Роль же ротмистра должна была свестись к «разведке» и восстановлению шахского расположения к части. Вполне возможно, что именно на основании работы В. К. Бельгарда решение об усилении ПКБ и передаче ее целиком в русские руки окончательно «кристаллизовалось», логическим завершением чего стали назначение в 1894 г. В. А. Косоговского и события мая 1895 г., речь о которых пойдет ниже. То, что в получении должности ротмистру покровительствовал начальник Военно-ученого комитета Главного штаба, как нам кажется, свидетельствовало о том, что в Петербурге были заинтересованы в получении возможно точных сведений о состоянии дел в ПКБ[1032]. Было ли это напрямую связано с новыми веяниями в политике царского правительства относительно Ирана и с какой целью нужна была эта информация – пока ответить сложно. Хотя точно можно сказать, что Военное министерство нуждалось в постоянном притоке информации об Иране (впрочем, как и о других странах), которая должна была служить выработке как военно-стратегических, так и политико-экономических решений[1033].

В. К. Бельгард успешно выполнил поставленные перед ним задачи, предоставив свои наработки в штаб округа[1034]. Возможно, именно поэтому его прибытие задержалось. Ротмистр попал в ПКБ только в мае. 18 мая он вступил во временное командование ею[1035]. Полковник Н. Я. Шнеур убыл в отпуск в Россию, а В. К. Бельгарду было приказано его замещать[1036].

Как уже отмечалось, судя по изученным нами документам, российское начальство не планировало возвращение Н.Я. Шнеура, хотя командиром ПКБ он продолжал числиться[1037]. Кроме того, решено было сэкономить и на одном инструкторе. Место К.Н. Блюмера, заведовавшего артиллерийской частью ПКБ, осталось вакантным. Вместе с ним были отозваны и другие обер-офицеры, еще кто-то из унтер-офицеров. Но кто именно – нам установить не удалось. В итоге, в бригаде осталось два офицера – ротмистр В. К. Бельгард и подъесаул А. Ф. Рафалович.

Ротмистр, исходя из положения, сделал ревизию дел во вверенной ему части. Итог был неутешителен. «Тяжёлым бременем, – писал он Ф. А. Фельдману, – лежит прошлогодний дефицит около 13 000 туманов, в числе этих денег частям бригады не было уплачено жалование за прошлый год»[1038]. Как видим, пояснения Н.Я. Шнеура по пункту 6 шахской инструкции, несмотря на начало с марта нового календарного года в Персии, остались лишь благими пожеланиями. Правда, как отмечал В. К. Бельгард, «бригада получает деньги, хотя всегда неаккуратно, но в конце-концов всегда получает. Остальные же части персидской армии получают жалование фактически в неопределённые сроки»[1039].

Руководствуясь приказаниями кавказского начальства, ротмистр произвел существенные изменения в финансовой отчетности бригады, переведя ее на русские образцы. За основу был взят отчетный месяц, а не определенные (точнее, исходя из реалий, неопределенные) промежутки времени. Кроме того, в штаб Кавказского округа В. К. Бельгардом были переданы итоги приблизительных расходов по различным отделам за время его командования ПКБ с 18 мая до 1 июня[1040]. Введение русской финансовой отчетности смело можно назвать началом нового этапа в развитии ПКБ. Не зря впоследствии одной из заслуг В. К. Бельгарда за время его службы в Иране было на первом месте названо «заведение русской отчётности по хозяйству бригады»[1041]. Это был очередной шаг в превращении ее из персидской части, возглавляемой российскими инструкторами, в «русскую» часть персидских вооруженных сил. Вплоть до середины 1890-х гг. этот процесс шел спонтанно, несмотря на рекомендации А. И. Домонтовича. Политикой он станет лишь при следующем Заведующем.

Кроме того, одним из первых шагов В. К. Бельгарда стала проверка состояния чинов ПКБ. «По контракту этого года, – доносил В. К. Бельгард в Военно-ученый комитет Главного штаба, – численный состав бригады уменьшен до 200 строевых казаков», всего же насчитывалось 294 строевых чина[1042]. «Кроме того, – отмечал ротмистр, – на постоянном жаловании тут находятся 173 офицера из которых около 40 конных»[1043]. Реальный состав ПКБ продемонстрировал шахский смотр 28 мая 1893 г. «Все выходили очень охотно[1044], – сообщал В. К. Бельгард, – поэтому на эти цифры следует смотреть как на максимум того, что может дать бригада». На смотру было 122 «казака», 36 артиллеристов, 23 «трубача» (музыканта) и 70 офицеров, то есть общей сложностью 251 «конных чинов»[1045].

Шах остался доволен смотром и, видимо, это сориентировало дальнейшую деятельность В. К. Бельгарда. В условиях недочета личного состава, слабой дисциплины, недостатка финансовых средств ротмистр пошел по наиболее верному для Персии пути, за который его критиковал впоследствии его сменщик В. А. Косоговский. Он «занялся обучением наличных конных казаков, обращая главное внимание на показную сторону дела: прохождение церемониальным маршем, джигитовку, прыгание через барьер и рубку чучел»[1046]. Как отмечалось в переписке штаба Кавказского военного округа с Главным штабом, В. К. Бельгард «в короткое время привёл бригаду в блестящее, с персидской точки зрения, состояние…Он развил молодцеватость в людях порученной ему части, улучшил их строй и поднял их дух, что тот час же отразилось на внешнем виде бригады»[1047]. В специальной литературе указывалось, что с 1893 г. «казаки» стали нести полицейские функции в районе резиденции шаха и военного министра, сменив на этом «посту» «команду иррегулярной конницы»[1048]. Поскольку для сохранения и упрочения ПКБ нужно было произвести впечатление на персидского правителя, ротмистр занялся в обучении бригады тем, что больше всего любил Насреддин-шах – улучшением ее внешнего вида во всех отношениях. Результат не замедлил сказаться. «Улучшения эти вызвали изменения настроения шаха по отношению к бригаде»[1049]. После летнего смотра он «пришёл в восторг» и решил увеличить количество человек в бригаде до 1 000[1050]. В. К. Бельгардом, по приказу шаха, была составлена и предоставлена правителю Каджарской империи смета расходов сверх бюджета из расчета роста численности части. Однако до 1894 г. вопрос так и не сдвинулся с места.

Тем