Кукла на цепочке - Алистер Маклин

у нас есть судно. Теперь вопрос: где может находиться наше судно? Не на севере от Лох-Хоурна, так как, согласно прогнозу погоды, ожидается юго-западный ветер силой шесть баллов, который усилится до семи баллов, и ни одно судно не рискнет встать у подветренного берега в той стороне. Единственная неглубокая и защищенная якорная стоянка находится в другом направлении, вниз по проливу, в Торбее, а это всего в четырех-пяти милях от того места, где стоит «Нантсвилл» в устье Лох-Хоурна. Где бы ты стал нас искать?

– Я бы искал судно, стоящее на якоре в Торбее. Тебе какое оружие принести?

– Мне оно без надобности. И тебе тоже. Люди нашей профессии обходятся без оружия.

– Согласен, морские биологи никогда не вооружены, – кивнул он в ответ. – Сотрудники Министерства сельского хозяйства и рыболовства – люди безоружные, к тому же, будучи государственными служащими, люди безупречные. Ты прав, нужно идеально сыграть свои роли, пусть будет по-твоему. Ты же здесь босс.

– Сильно сомневаюсь, что останусь им, когда дядя Артур меня выслушает.

– Ты еще ничего не рассказал мне. – Ханслетт закончил накладывать повязку на мою правую ногу и выпрямился. – Ну как?

Я попробовал встать.

– Лучше. Спасибо. А станет еще лучше, если мы откупорим бутылку и залезем в пижамы. Одетые в полночь люди вызовут ненужные подозрения.

Я энергично, насколько мне это позволяли уставшие руки, вытер голову полотенцем. Даже от одного мокрого волоска возникнут лишние вопросы.

– Рассказывать особо нечего, да и то, что есть, тебя не порадует.

Ханслетт налил мне большую порцию виски, себе чуть меньше и разбавил виски водой. У скотча был именно такой вкус, какой бывает, когда несколько часов проплывешь в ледяной воде и поработаешь веслами, да к тому же чудом избежишь смерти.

– Добрался туда без проблем. Прятался за мысом Керрера-Пойнт до наступления сумерек, затем на шлюпке отправился к утесу Боха-Нуад, оставил ее там и доплыл под водой до кормы судна. Это оказался «Нантсвилл», хотя название и флаг другие, мачты нет, а белая надстройка теперь светло-серая. Вся операция чуть было не сорвалась из-за течения, с которым мне пришлось бороться минут тридцать. Дела в этих водах, вероятно, обстоят намного печальнее при полном приливе или отливе.

– Говорят, это самое ужасное место на западном побережье, даже хуже, чем Койребричан.

– Надеюсь, мне не придется это проверять. Дальше я минут десять проторчал у ахтерштевня, чтобы восстановиться, набраться сил и залезть по канату.

– Ты рисковал.

– К тому времени практически стемнело. Кроме того, – добавил я с горечью, – умники считают, что не стоит предпринимать мер предосторожности, когда имеешь дело с дураками. В кормовом кубрике находилось всего два-три человека. На борту судна вообще сокращенный состав: не больше семи-восьми человек, а весь прежний экипаж куда-то исчез.

– Неужели бесследно?

– Бесследно. Не видел их ни живыми, ни мертвыми. К тому же мне еще и не повезло. По пути к мостику я столкнулся с одним человеком всего в нескольких футах. Махнув ему рукой, я что-то буркнул, тот что-то бросил мне в ответ, я не разобрал. Пришлось пойти за ним обратно на корму. Он поднял трубку телефона в кают-компании, быстро и спешно с кем-то переговорил. Сказал, что кто-то из прежнего экипажа «Нантсвилла» прячется и пытается улизнуть. Я не мог ему помешать. Он говорил, стоя лицом к двери, с оружием в руках. Мне следовало торопиться. Я пошел на мостик.

– Ты что?.. Ты же знал, что они охотятся на тебя. Мистер Калверт, тебе надо срочно проверить свою чертову голову!

– Думаю, дядя Артур не будет столь мягок в выражениях. Понимаешь, это был мой единственный шанс. И еще: если бы они думали, что незнакомец – всего-навсего напуганный до смерти член прежнего экипажа, то не сильно переживали бы. Но если бы тот парень увидел, как я шныряю по судну в мокром костюме для подводного плавания, то изрешетил бы меня пулями.

Благо он этого не видел. Дальше я столкнулся еще с одним парнем, но без каких-либо последствий. Думаю, он покинул надстройку мостика до подачи сигнала тревоги. Я не стал оставаться на мостике, прошел на нос и спрятался за рабочим местом лебедчика. В течение десяти минут я наблюдал суматоху, они усиленно светили фонариками у мостика, затем увидел и услышал, как они смещаются в сторону кормы. Вероятно, решили, что я все еще в кормовом кубрике.

Я обыскал все офицерские каюты в зоне мостика. Никого не нашел. В одной каюте – кажется, это каюта механика – обнаружил разгромленную мебель и много пятен засохшей крови на ковре. Открыв следующую дверь, я увидел пропитанную кровью койку капитана.

– Но экипажу наверняка предложили не оказывать сопротивление.

– Согласен. Затем я нашел Бейкера и Делмонта.

– Значит, ты их нашел.

Выражения глаз Ханслетта я не видел – он сидел, уставившись на стакан. Мне так хотелось разглядеть хоть какую-нибудь эмоцию на этом смуглом лице.

– Вероятно, Делмонт предпринял попытку отправить сигнал о помощи в последнюю минуту. Парней проинструктировали посылать сигналы только в чрезвычайной ситуации, возможно, так их и раскрыли. Делмонта пырнули полудюймовой стамеской и затащили в каюту радиста, смежную с радиорубкой. Спустя некоторое время появился Бейкер. На нем была офицерская форма, думаю, он отчаянно пытался скрыть, кто он такой. Он был вооружен, но смотрел не туда, куда нужно, соответственно, и револьвер был направлен не туда, куда следовало его направить. Бейкера тоже убили ударом стамески в спину.

Ханслетт налил себе еще виски. На этот раз намного больше. Вообще, он никогда не пьет, но сейчас залпом выпил половину стакана.

– Конечно, не все ушли на корму, – сказал он. – Вероятно, эти парни оставили группу для торжественного приема.

– Они очень умны и очень опасны. Похоже, эти ребята нам не по зубам. По крайней мере, мне. Я столкнулся с группой для торжественного приема, состоявшей из одного человека. Но, поверь мне, его одного более чем достаточно. Я знаю, что именно он убил Бейкера и Делмонта. Мне невероятно повезло убраться оттуда живым.

– Да, тебе повезло. У тебя явно белая полоса в жизни.

В отличие от Бейкера и Делмонта. Я знал, что Ханслетт винит меня. Я знал, что Лондон будет винить меня. Я сам себя винил. Но и вариантов было немного – обвинять больше некого.

– Дядя Артур… – произнес Ханслетт. – Как ты думаешь…

– Да к черту этого дядю Артура! Мне на него плевать! Боже, ты вообще понимаешь, что я чувствую?!

Я был вне себя от ярости и говорил очень разгневанно. Впервые на лице Ханслетта появилось какое-то выражение. Конечно, мне не полагалось проявлять эмоции.

– Я не о том, – ответил он. – Я о «Нантсвилле». Теперь, когда мы знаем, что это именно «Нантсвилл», но с другим названием и под другим флагом… Кстати, тебе удалось его разглядеть?

– Да, в настоящее время это «Альта-фьорд» под норвежским флагом. Это не важно.

– Это очень важно. Мы свяжемся с дядей Артуром по радио…

– И наши гости обнаружат нас в машинном отделении в наушниках. Ты с ума сошел?

– Ты так уверен, что они придут?

– Более чем. Впрочем, как и ты. Ты сам это сказал.

– Я согласился с тем, что если они и появятся, то появятся здесь. Если появятся.

– Если появятся. Если появятся. Боже правый! Они знают только то, что я провел несколько часов на их судне. Они могут считать, что мне известны их имена и что я смогу подробно их описать. А на самом деле я никого из них не узнаю, да и имена, вероятно, не важны. Но им это неизвестно. Они полагают, что я сейчас передаю их описания Интерполу. Вероятно, кто-то из них есть в базе. Эти ребята – большие профессиональны, они точно не мелкие сошки. Вероятно, это известные люди.

– В таком случае они опоздали. Они раскрыты.

– Без единого свидетеля, который даст против них показания?

– Мне кажется, лучше достать оружие.

– Нет.

– Ты не обидишься, если я что-то скажу?

– Нет.

– Подумай о Бейкере и Делмонте.

– Только о них и думаю. Тебе не обязательно оставаться здесь со мной.

Ханслетт очень аккуратно поставил