Кукла на цепочке - Алистер Маклин

по моей ноге сзади. Черт возьми, я оказался в цепких объятиях не человека, а кентавра с самыми большими подковами в мире! Нога болела так, словно ее сломали, нет, словно ее разрезали пополам. Левый палец ноги кентавра был рядом с моей левой стопой, и я наступил на него со всей злостью и изо всех оставшихся сил, но противник успел убрать ногу. На мне были тонкие резиновые туфли для плавания, поэтому я всем телом ощутил ужасную боль от соприкосновения со стальным настилом палубы. Я поднял руки, чтобы сломать мизинцы противника, но и этот прием был хорошо ему известен: он крепко сжал руки и теперь костяшки средних пальцев давили на мою сонную артерию с намерением меня придушить. Явно, я не первая его жертва, и если что-то быстро не придумать, то окажусь и не последней. В ушах раздавалось шипение воздуха, стремительно улетучивающегося под высоким давлением, а мушки перед глазами становились ярче с каждой минутой.

В первые несколько секунд от удушения меня спасли капюшон и толстый прорезиненный воротник-стойка костюма для подводного плавания, который я надел под пальто. Но больше это не сработает, ведь человек за моей спиной только и мечтал о том, чтобы свести свои пальцы посередине моей шеи. Кажется, скоро это и произойдет, ведь он уже на полпути к своей цели.

Но тут я резко наклонился вперед. И теперь половина его веса приходилась на мою спину, но удушающая хватка не ослабла ни на йоту. В то же время он отставил ноги как можно дальше – инстинктивная реакция на мое движение. Вероятно, противник решил, что я собираюсь схватить его за ногу. Когда я на мгновение выбил его из равновесия, мне удалось развернуться так, что мы оказались спиной к морю. Изо всех сил я откинулся назад и быстро попятился. Один шаг, второй, третий… «Нантсвилл» не может похвастаться красивыми тиковыми поручнями, зато на нем есть цепи с небольшими звеньями. Душитель упал спиной на верхнюю цепь, естественно прихватив меня с собой.

Прими я этот удар, то точно сломал бы себе позвоночник или сместил бы такое количество позвоночных дисков, что хирургу-ортопеду нашлось бы постоянной работы на несколько месяцев. Но этот парень не закричал от боли, не застонал, вообще не издал ни звука. Вероятно, он просто глухонемой. Я слышал о нескольких глухонемых, обладающих феноменальной силой, полагаю, таким образом природа компенсирует их врожденный дефект.

Тем не менее я вынудил противника ослабить хватку и быстро схватиться за верхнюю цепь, иначе мы оба могли свалиться за борт и оказаться в холодных темных водах озера Лох-Хоурн. Я оттолкнулся и повернулся к нему лицом. Переборка радиорубки за моей спиной послужит мне опорой, пока не прояснится в голове и не станет легче онемевшей правой ноге.

Когда он отпустил цепь и выпрямился, я смог его увидеть, но довольно смутно – было слишком темно. Однако я разглядел белеющее расплывчатым пятном лицо, руки и контуры тела.

Я ожидал увидеть гиганта, но это было не так, хотя взгляд плохо фокусировался. Все, что я разглядел в темноте, – плотная, хорошо сложенная фигура. Соперник даже оказался ниже меня ростом. Но вряд ли это вообще имеет значение. К примеру, Георг Гаккеншмидт ростом всего пять футов девять дюймов и весом сто девяносто шесть фунтов подбрасывал в воздух «Ужасного турка», словно футбольный мяч. Он же для поддержания формы ходил по тренировочному рингу с 800 фунтами цемента на спине. Я не испытывал ни стыда, ни оскорбленного самолюбия из-за того, что собирался сбежать от человека меньше меня ростом, а от этого парня – чем дальше и чем быстрее, тем лучше. Но пока бежать было рано. Моя правая нога все еще болела. Я потянулся к шее и достал нож из подкладки, выставил его перед собой, развернув острие так, чтобы противник не увидел блеска стали при слабом сиянии звезд.

Он двинулся в моем направлении спокойно и решительно, как человек, который точно знает, что собирается сделать и ни капли не сомневается в исходе своего действия. Видит Бог, я верил, что у него есть все основания для такой самоуверенности. С вытянутой правой рукой противник подошел ко мне сбоку, чтобы я не ударил его ногой. Какой же он недалекий! Он намеревался снова вцепиться мне в глотку. Я дождался, когда его рука окажется в нескольких дюймах от моего лица, и резко вскинул правую руку вверх. Наши руки плотно соприкоснулись, когда острие прошлось аккурат по центру его ладони.

Оказалось, соперник вовсе не глухонемой. Я услышал три коротких нецензурных слова и необоснованное ругательство в адрес моих предков. Парень быстро отступил назад и вытер ладонь об одежду, затем облизнул рану, словно животное. Он внимательно посмотрел на кровь, в свете звезд она казалась черной, как чернила, и обильно лилась с обеих сторон ладони.

– У малыша есть ножичек? – мягко произнес он.

Голос поверг меня в шок. От того, кто обладал силой пещерного человека, я ожидал соответствующий интеллект и голос, но слова прозвучали спокойно, приятно, культурно и практически без акцента, будто говорил со мной образованный англичанин с юга.

– Думаю, придется его отобрать, – произнес он громче. – Капитан Имри!

По крайней мере, я расслышал это имя так.

– Тихо, дурень! – донесся взволнованный сердитый голос из кормового кубрика. – Ты собираешься…

– Не переживайте, капитан. – Парень не отрываясь смотрел на меня. – Он у меня в руках. Здесь, у радиорубки. У него нож. Я как раз собираюсь его отобрать.

– Он у тебя в руках? Говоришь, попался? Хорошо, хорошо, хорошо.

Голос звучал так, будто говорящий причмокивал губами и потирал руки одновременно. Также, судя по акценту, говорящий – немец или австриец. Короткое горловое «хрошо» ни с чем не спутать.

– Будь аккуратен. Этот нужен мне живым. Жак! Генри! Крамер! Быстро на мостик, к радиорубке!

– Живым, – вежливо произнес мужчина напротив меня, – может также означать не совсем мертвым. – Он слизал еще немного крови с ладони. – Или, может, ты тихо и мирно отдашь нож? Я бы предложил…

Дальше я ждать не стал. Есть такая старая техника. Вы говорите с противником, который вежливо слушает вас, не подозревая, что где-то на половине отточенной фразы вы его застрелите, когда он, убаюканный чувством ложной безопасности, меньше всего этого ожидает. Это нечестно, но довольно эффективно, поэтому я не собирался ждать, пока меня убаюкают. Я не знал, что именно он предпримет, но посчитал, что это будет бросок – головой или ногой, – и если он уложит меня на палубу, то я больше не поднимусь. Во всяком случае, самостоятельно. Я быстро шагнул вперед, посветил фонариком в футе от его лица и, увидев, как он закрыл ослепленные глаза всего на мгновение – это все, чем я мог довольствоваться, – ударил его ногой.

Удар не получился сильным, поскольку правая нога все еще ныла, будто на самом деле сломана, и не получился точным, поскольку было темно, но все же попытка в данных обстоятельствах достаточно похвальная. От такого удара противник должен был кататься по палубе, извиваясь от боли. Но он по-прежнему стоял на месте, не в состоянии шевельнуться, согнувшись вперед и охватив себя руками. Это точно сверхчеловек. Я видел блеск его глаз, но не мог разглядеть их выражение, хотя это и не важно. Мне дела нет до его чувств.

Я поспешил убраться оттуда. Помню, как однажды видел гориллу в зоопарке Базеля. Большой черный монстр скручивал шины тяжелых грузовиков в восьмерки, считая это легкой разминкой. Я бы скорее вошел в клетку с гориллой, чем остался бы на палубе, дожидаясь, когда парень придет в себя. Я проковылял за угол радиорубки, влез в спасательный плот и растянулся на дне.

К трапу, ведущему на мостик, успели подбежать люди с фонарями. Мне необходимо было добраться до каната с прорезиненным крюком, с помощью которого я залез на борт. Но мне не удастся это сделать, пока в средней части судна находятся люди. Затем неожиданно все пошло не по плану: таиться и скрываться не было больше необходимости, так как кто-то включил погрузочные огни,