Кукла на цепочке - Алистер Маклин

понимаю в этих делах. Моя первая жена… – Он неожиданно замолчал, тряхнул головой и медленно продолжил: – Психически нездоровые люди нерациональны, беспорядочны, бесцельны, их поведение бессмысленное. Может показаться, что крушение передатчиков – абсолютно иррациональный акт, но это не так. Здесь есть метод и цель. Радиопередатчики вывели из строя не случайно. Тому есть причина. Сначала я подумал, что их цель – не дать мне связаться с материком. Но это маловероятно. Никто не выиграет от того, что я на время буду отрезан от внешнего мира, да и я ничего не потеряю.

– Но вы же говорили о Нью-йоркской фондовой бирже.

– Пустяки, – надменно ответил он.

– Никто не любит терять деньги. Вряд ли кому-нибудь понравится лишиться нескольких миллионов.

– Нет, мистер Петерсен, не я их цель. У нас есть некие А и Б. А считает необходимым оставаться на связи с материком. Б думает иначе и предпринимает шаги. Что-то чертовски забавное происходит в Торбее. И что-то колоссальное. У меня чутье на такие вещи.

Энтони Скурас не дурак, на свете вообще мало дураков-мультимиллионеров. Вряд ли я сформулировал бы это лучше.

– Вы доложили об этом полиции? – спросил я.

– Собираюсь. Сперва сделаю пару звонков. – Глаза неожиданно стали мрачными и холодными. – Если наш друг не разгромил две телефонные будки на главной улице.

– Нет, он поступил намного лучше. Он оборвал линии связи с материком. Где-то в проливе. Никто не знает, где именно.

Скурас уставился на меня, повернулся, чтобы уйти, снова обратился ко мне с ничего не выражающим лицом и таким же отсутствующим тоном:

– Откуда вы знаете?

– Полиция сообщила. Прошлой ночью к нам вместе с таможенниками наведались полицейские.

– Полиция? Это чертовски странно! Что здесь делала полиция? – Он замолчал и посмотрел на меня холодными оценивающими глазами. – Хочу задать вам личный вопрос, мистер Петерсен. Не сочтите за дерзость. Вопрос для внесения ясности. Чем вы здесь занимаетесь? Без обид.

– Конечно. Мы с другом – морские биологи, находимся здесь по работе. Судно принадлежит Министерству сельского хозяйства и рыболовства. – Я улыбнулся. – У нас безупречные рекомендации, сэр Энтони.

– Морская биология, да? Мое хобби, можно сказать. Я дилетант, конечно. Как-нибудь пообщаемся на эту тему. – Он говорил рассеянно, явно думая о другом. – Можете описать полицейского, мистер Петерсен? – Я описал, и мой собеседник кивнул. – Да, это он. Странно, очень странно. Я переговорю об этом с Арчи.

– Арчи?

– Я про сержанта Макдональда. Это мой пятый сезон в Торбее. Юг Франции и Эгейское море не идут ни в какое сравнение с этими водами. Я довольно хорошо знаю местных. А он был один?

– Нет. С молодым констеблем. Сержант сказал, что это его сын. Такой меланхоличный парень.

– Питер Макдональд. Поверьте мне, у него есть причина для меланхолии, мистер Петерсен. Двое младших братьев, близнецы шестнадцати лет, погибли несколько месяцев назад. В школе Инвернесса, просто исчезли во время снежной метели в Кернгормсе. Отец более крутого нрава, старается не показывать своего горя. Огромная трагедия. Я знал обоих. Хорошие были ребята. – Последовал мой учтивый комментарий, но Скурас не слушал. – Мне пора, мистер Петерсен. Нужно передать это чертовски странное дело в руки Макдональда. Хотя, вероятно, он не сильно поможет. А затем я отправлюсь в небольшое плавание.

Сквозь иллюминаторы рулевой рубки я посмотрел на темные облака, на покрытое белыми барашками море и на хлещущий дождь.

– Хороший денек вы выбрали для прогулки.

– Чем хуже, тем лучше. Я не бравирую. Конечно, как любому нормальному человеку, мне нравится спокойное море. Но дело в том, что я установил новые успокоители качки в Клайде – мы вернулись всего два дня назад, – и сегодня, кажется, хороший день, чтобы их опробовать. – Он неожиданно улыбнулся и протянул руку. – Простите за вторжение. Отнял у вас очень много времени. Полагаю, довольно бесцеремонно с моей стороны. Некоторые говорят, что я нетактичный. Могу я пригласить вас с коллегой на свою яхту сегодня вечером – пропустим по стаканчику? Мы, как правило, рано едим в море. Как насчет восьми часов? Я отправлю за вами тендер.

Значит, приглашения на обед мы не удостоились, хотя я бы с радостью согласился. Мне порядком надоела чертова консервированная фасоль Ханслетта. С другой стороны, одно только предложение выпить вызвало бы завистливый скрежет зубов у представителей благороднейших домов страны. Ни для кого не секрет, что для самой голубой крови в Англии – от королевской семьи и ниже – приглашение на частный остров Скураса на побережье Албании сродни присуждению светского статуса всех времен. Скурас не стал дожидаться ответа, казалось, он на него и не рассчитывал. Я не винил его. Вероятно, много лет назад Скурас открыл непреложный закон человеческой натуры, согласно которому никто ни разу не отклонил его предложение.

– Вы явились сюда, чтобы рассказать мне о своем сломанном передатчике и спросить, что, черт побери, я собираюсь делать?! – устало произнес сержант Макдональд. – Ну, мистер Петерсен, мне уже все известно. Сэр Энтони Скурас был здесь полчаса назад и очень много чего рассказал. Как и мистер Кэмпбелл, владелец «Ориона», который только что ушел. Он тоже многое поведал.

– Не переживайте, сержант. Я человек немногословный. – Надеюсь, он заметил почтение в улыбке, с которой я на него взглянул. – Если не считать случаев, когда полицейские и таможенники вытаскивают меня из кровати посреди ночи. Полагаю, наши друзья отбыли?

– Сразу же, как оказались на берегу. Таможенники – те еще занозы. – Сержант выглядел так, что и ему не помешало бы вздремнуть несколько часов. – Честно говоря, мистер Петерсен, я не имею ни малейшего понятия, как быть с поломанными радиопередатчиками. С чего вообще, да и кому пришло в голову подобное безумие?

– У меня к вам те же вопросы.

– Я, конечно, могу прийти к вам на борт, – медленно сказал Макдональд. – Взять записную книжку, осмотреться, может, даже найду кое-какие зацепки. Но я не знаю, что искать. Будь у меня знания о дактилоскопии, анализе и микроскопии, то, вероятно, обнаружил бы что-нибудь. Но я далек от всего этого. Я простой полицейский с острова, а не представитель уголовного розыска. Случившееся находится в юрисдикции Департамента уголовного розыска, поэтому необходимо связаться с Глазго. Сомневаюсь, что они отправят сюда детективов из-за пары разбитых радиопередатчиков.

– Но старик Скурас высоко летает.

– Простите?

– Говорю, он человек влиятельный. Если Скурас задумает что-то, то я чертовски уверен, что он этого добьется. При определенных обстоятельствах он действительно может оказаться довольно неприятным.

– Это самый добрый человек, когда-либо ходивший в здешних водах, – тепло отозвался о Скурасе полицейский; при желании суровое загорелое лицо Макдональда стало бы непроницаемым, но в эту минуту было видно, что он искренен. – Вероятно, у нас с ним разное мировоззрение. Вероятно, он жесткий, даже жестокий бизнесмен. Вероятно, как говорят газеты, его личная жизнь далека от идеальной. Все это меня не касается. Но если вы, мистер Петерсен, захотите отыскать в Торбее человека, который скажет что-нибудь плохое о Скурасе, вам придется потрудиться.

– Вы неправильно меня поняли, сержант, – мягко сказал я. – Я даже не знаю его.

– А мы знаем. Видите? – Сквозь боковое окно полицейского участка он указал на большое деревянное здание, построенное в шведском стиле и расположенное за пирсом. – Наша новая сельская администрация, хотя называют ее городской. Это подарок сэра Энтони. Видите те шесть маленьких коттеджей на холме? Это для стариков. Тоже подарок сэра Энтони. Полностью построены на его деньги. Спросите, кто организует школьные поездки на игры в Обане? Сэр Энтони на «Шангри-ла». Он участвует во всех благотворительных акциях. Сейчас планирует построить верфь, чтобы создать рабочие места для молодежи Торбея. Тут не так много работы, с тех пор как рыболовные суда прекратили здесь промышлять.

– Да, Скурас – молодец, – ответил я. – Заботится о местных, как о родных. Повезло Торбею. Вот бы он и мне купил новый радиопередатчик.

– Буду держать ухо востро и глядеть в оба, мистер Петерсен. Больше ничем помочь не могу. Дам вам знать, если что-нибудь обнаружится.

Я поблагодарил его и ушел. Мне не сильно хотелось идти в полицейский участок, но выглядело бы чертовски странно, если бы я не добавил свой голос