Последний бой «чёрных дьяволов» - Сергей Викторович Нуртазин

не привлекать к себе внимания противника, обходя дома и скверы, где могли засесть румыны или немцы, двинулись к торговому порту, однако до морских пехотинцев добраться не получилось. Двухэтажное здание встало на пути разведчиков. Попытка обойти его не удалась. Их заметили, открыли огонь. Засевших в здании немцев поддержали справа и слева. Разведчиков стали обходить с двух сторон, стараясь взять в клещи. «Под перекрестным огнем долго не продержимся. Надо отходить, иначе и десантникам не поможем, и сами погибнем», – мелькнуло в голове Григорьева, но так думал не он один, вскоре поступила команда отойти к соседнему зданию и закрепиться.

Контратаку немцев остановили, но и сами дальше не продвинулись, а ведь их помощи ждали десантники. Моряки погибали, а они не могли им помочь… Вперед пошли после полуночи при подходе основных сил. На этот раз удалось выбить неприятеля из двухэтажного здания. Помогли артиллеристы и пулеметчики, их огонь не давал немцам высунуться из окон, а когда он прекратился, разведчики были уже рядом. В окна полетели гранаты, следом в здание ворвались мотоциклисты. Поливая огнем из автомата немцев, метавшихся черными тенями в темноте комнат, Григорьев устремился на второй этаж, он приметил, откуда стреляли пулеметчики, их надо было уничтожить. Он осторожно, почти на ощупь, взбежал по лестнице на площадку, пригнулся, заглянул в открытый дверной проем. Немецких солдат в сумраке коридора не было, но из комнаты справа слышались их голоса и короткие пулеметные очереди. Александр приготовил гранату, рванулся в коридор и, бросив ее в комнату справа, держа автомат наготове, нырнул в левую. Едва он укрылся за стеной, как раздался взрыв гранаты. Пулемет замолчал. В проникающем в окна кровавом отсвете бушующего в соседнем доме пожара он разглядел находящихся в комнате людей. Их было двое. Молодой офицер вермахта в фуражке с повязкой на правом глазу и немецкий солдат с перевязанной головой. На его появление молодой офицер среагировал быстрее. Он резко развернулся от окна и направил на Григорьева пистолет. Выстрелить немцу было не суждено, очередь из «ППШ» пронзила его грудь, толкнула к оконному проему с выбитой рамой. Упершись в низкий подоконник, офицер вывалился спиной наружу. Однако опасность не миновала, на Александра бросился рослый немец с перевязанной головой. Григорьев направил на него ствол автомата, нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало. В пылу боя он израсходовал все патроны. Автомат уже подводил его прежде, во время ликвидации Никопольского плацдарма, тогда пришлось схватиться с противником в рукопашную. Сейчас предстояло сделать то же самое. В этот раз противник оказался ловчее и сильнее, он подсек ногу Александра, повалил на пол, ударил кулаком в лицо, начал душить. Хватка у немца оказалась железной. Крепкие пальцы тисками сжимали горло. Дыхание сперло, в глазах потемнело. Почти теряя сознание, Александр согнул правую ногу в колене, дотянулся до рукоятки засунутого в сапог ножа, воткнул лезвие в левый бок здоровяка. Затем последовал еще удар. Григорьев, теряя силы, наносил удары, пока немец не ослабил хватку и не потянулся к руке с ножом. Воспользовавшись этим, Александр вывернулся из-под противника и, жадно глотая воздух, нанес ему еще два удара в спину. Они решили исход поединка, но не боя. Из комнаты, куда он кинул гранату, пошатываясь, вышел немец с винтовкой. Его лицо было красным, то ли от крови, то ли от багрового отсвета пожара, холодные светло-карие с прищуром глаза с ненавистью смотрели на Григорьева. Его серо-черный силуэт четко выделялся на фоне языков пламени, охвативших соседнюю комнату.

«Вот он лик смерти. Идет, словно дьявол из ада, но только и нас черными дьяволами кличут», – вихрем пронеслось в голове Александра. Сил быстро подняться и возможности что-либо предпринять для собственного спасения у него не было, оставалось только одно – метнуть в наступающую на него фигуру немца зажатый в руке нож. Нож, из положения лежа, он метал неплохо, а потому крепко надеялся, что рука не подведет и в этот раз. Немец вскинул винтовку, прицелился. В коридоре громыхнули сапоги, автоматная очередь срезала немца. Он рухнул там же, в коридоре. В дверном проеме показались разведчики. Григорьев облегченно вздохнул: «Пронесло. Видно, еще не пришло мое время…»

Смерть прошла мимо, но усталость осталась, и с ней надо было бороться. Несмотря на то что они захватили злосчастный дом, им надо было двигаться дальше, чтобы выполнить задачу – прорваться к торговому порту, а затем к мосту через Южный Буг.

В торговый порт прорвались утром. Рядом с элеватором царила разруха. Подступы к зданиям, которые удерживали десантники, были усеяны многочисленными трупами вражеских солдат. Здесь же стояла уничтоженная немецкая бронетехника.

Из разрушенных строений к разведчикам навстречу никто не вышел. Григорьев снял с головы шапку: «Опоздали!»

– Не дождались вас братишки, – раздался позади Александра голос. Он обернулся. Рядом стоял седоусый человек в черной морской фуражке и поношенном морском кителе. – Наверное, все головы здесь сложили. Бой жестокий был. Я из окна своего дома наблюдал. Немцы их и из огнеметов жгли, и дымовыми шашками забрасывали, раз двадцать в атаку на них ходили, да так и не смогли осилить, а потом, перед вашим появлением, и вовсе к переправе драпанули.

Бывший моряк ошибался: среди развалин, искореженного оружия и обезображенных трупов десантников они нашли одиннадцать выживших, израненных, контуженных и обожженных морских пехотинцев…

«Черные дьяволы» в порту не задержались, следующей их целью был мост через Южный Буг. У моста соединились с еще одной передовой группой. Оставалось сбить вражеский заслон, захватить мост и удерживать его целым и невредимым до подхода основных сил, не давая оставшимся в городе частям противника переправляться через него. А они уже были здесь. Подъезд к переправе был забит бронетехникой, легковыми и грузовыми машинами, мотоциклами, повозками, толпами румынских и немецких солдат, между которыми то и дело возникали стычки. Григорьев, наблюдая эту картину, подумал: «К Одессе драпать собрались, сволочи». По неприятелю открыли огонь пулеметы. Немцы и их союзники шарахнулись от набережной, открыли ответный огонь. По ним ударили из минометов. Мины стали одна за другой ложиться в гущу врагов. До Александра долетел приказ командира передового отряда:

– Вперед! К переправе! Нельзя дать фрицам взорвать мост!

Дерзкая атака мотоциклистов остановила работу немецких минеров. Попав под прицельный огонь, они поспешили ретироваться на западный берег. За ними последовали и защитники моста. Часть оставшихся на восточном берегу вражеских солдат, осознав, что они оказались в западне, начали в панике бросаться в холодную воду в надежде доплыть до противоположного берега, но немногим это удалось. Другая часть металась вдоль берега, многие поднимали