Кукла на цепочке - Алистер Маклин

Натиск воды произвел сокрушительное воздействие. В зданиях аэропорта оказались залиты подвальные помещения и первые этажи, хотя сами здания практически не пострадали. Весьма значительный урон был нанесен чувствительному электрическому и электронному оборудованию, на замену которого потребуется потратить миллионы гульденов. Однако структурная целостность зданий была не нарушена: они были прочно построены и стояли на надежном фундаменте.

К несчастью, воздушные суда вне естественной среды своего обитания – очень хрупкие создания и, разумеется, не имеют никаких приспособлений для постановки на якорь. Де Граафу было достаточно беглого взгляда, чтобы это стало ему вполне очевидно. Небольшие самолеты отнесло к северу. Некоторые из них все еще беспорядочно кружили по поверхности воды. Другие затонули и были полностью скрыты из виду, над поверхностью воды торчало лишь хвостовое оперение двух из них – одномоторных самолетов, которые ушли под воду головой вниз под тяжестью двигателей, расположенных в носовой части. Некоторые двух- и трехмоторные реактивные пассажирские самолеты, в основном «Боинги-737» и DC-9, «Триденты-3» и «Боинги-727», также были сдвинуты с места потоками воды и стояли как попало по всему летному полю, с носами, повернутыми во все стороны. Два самолета лежали на боку, еще два частично затонули из-за того, что у них подломились опоры шасси, – были видны только верхние части фюзеляжа. Большие авиалайнеры – «Боинги-747», DC-10, «Тристары» – остались на своих местах, потому что были очень тяжелыми: подобные самолеты, заправленные горючим, могут весить от трехсот до четырехсот тонн. Однако два из них лежали на боку, вероятно оттого, что под действием воды подломились опоры шасси. Не нужно было иметь диплом авиаинженера, чтобы понять, что их придется списать. Левые крылья обоих самолетов были задраны вверх под углом в двадцать градусов. У правых были видны только основания, но по ним можно было сказать, что крылья, скорее всего, расколоты в длину.

В нескольких сотнях метров от главной взлетной полосы над водой виднелись опоры шасси: «Фоккер-френдшип», готовившийся к взлету, пытался убежать от воды и не смог. Вероятно, пилот не видел стремительного приближения волны, однако еще более вероятно, что он ее видел, решил, что терять нечего, и продолжил разбег, но не успел набрать нужную скорость. Этот самолет не был поглощен водой: по сообщениям очевидцев, в момент взлета уровень воды на летном поле достигал трех-четырех сантиметров, но этого оказалось достаточно для того, чтобы попытка взлететь закончилась катастрофой.

Наземный транспорт аэропорта был просто затоплен. Кое-где торчали верхние ступеньки трапов и верхние части заправщиков. В темной воде одиноко болтались рукава переходных коридоров.

Де Грааф вздохнул, покачал головой и повернулся к де Йонгу, который невидящим взглядом уставился на скрытое под водой летное поле, словно не в силах осознать чудовищность произошедшего.

– Вы в чем-то правы, Йон. Мы с вами оба в здравом уме – по крайней мере, многие так считают, – и мы ни в коем случае не могли бы совершить столь ужасные вещи. Но это еще не значит, что преступники, ответственные за подобное варварство, безумны. Скоро мы узнаем, сами или с их помощью, какова их истинная цель. На вашем месте я бы не стал характеризовать их действия как «бесцельные» и «бессмысленные». Это вовсе не бездумный, совершенный под влиянием минуты поступок сбежавшего из клиники душевнобольного. Нет, это преднамеренный акт, предназначенный для достижения заранее запланированного эффекта.

Гигантским усилием воли де Йонг оторвал взгляд от затопленного летного поля.

– Эффекта? Дикая ярость – вот единственный эффект, который вызывает у меня все это. Какие тут еще могут быть эффекты? У вас появились какие-нибудь предположения?

– Нет. У меня не было времени поразмыслить над этим. Не забывайте, ведь я только что приехал сюда. Конечно, мы еще вчера знали об угрозах, однако я, как и все остальные, думал, что они слишком нелепы, чтобы в них поверить. Но два соображения у меня уже есть. Во-первых, мы ничего не добьемся, созерцая озеро Схипхол. И во-вторых, мы здесь никому и ничему не поможем, а только заработаем пневмонию.

Исказившееся, словно от боли, лицо де Йонга показало, что́ он думает по поводу выражения «озеро Схипхол», но он ничего не сказал.

Столовая для сотрудников аэропорта была более приятным местом, чем крыша, потому что здесь не свистел ветер, хотя теплее было ненамного. Электрические обогреватели, разумеется, не действовали из-за короткого замыкания в сети, а от принесенных сюда газовых обогревателей было мало проку. Зато в изобилии имелся горячий кофе. Де Грааф подумал, что сейчас не помешало бы выпить чего-нибудь покрепче, но любителей шнапса и джина сдерживало присутствие директора. В соответствии со своей аскетической внешностью де Йонг всю жизнь был убежденным трезвенником – довольно редкая вещь в Голландии. Он никогда не заострял на этом внимание и даже никогда не упоминал о своих убеждениях. Просто так получалось, что в его присутствии люди не пили ничего крепче чая или кофе.

Де Грааф сказал:

– Давайте кратко подытожим, что нам известно. Вчера во второй половине дня было получено три идентичных сообщения. Одно получила газета, второе – руководство аэропортом, в частности господин де Йонг, и третье пришло в Управление гидротехнических сооружений Министерства транспорта и общественных работ. – Он сделал паузу и посмотрел на плотного мужчину с темной бородой, преспокойно отравлявшего атмосферу с помощью очень старой трубки. – Да, кстати. Господин ван дер Куур, заместитель главного инженера управления. Сколько потребуется времени, чтобы очистить территорию аэропорта?

Ван дер Куур вынул трубку изо рта:

– Мы уже начали. Сейчас мы заделываем брешь в дамбе металлическими щитами. Разумеется, это временная мера, но пока этого достаточно. Потом начнем откачивать воду. У нас самые лучшие и самые большие в мире насосы. Дело несложное.

– Сколько времени это займет?

– Тридцать шесть часов. – В практическом подходе ван дер Куура было нечто успокаивающее. – Конечно, при условии, что нам будет оказано содействие со стороны команд буксиров, катеров и со стороны владельцев частных судов, которые сейчас покоятся в грязи на дне канала. С теми судами, что опустились килем вниз, проблем не будет. А вот те, что лежат на боку, вполне может затопить. Я рассчитываю на то, что их владельцы нам помогут.

Де Грааф спросил:

– Есть ли погибшие в канале? Или пострадавшие?

– Один из моих инспекторов докладывал, что у капитанов и команд судов, сидящих на мели, заметно повысилось артериальное давление. Других пострадавших нет.

– Большое спасибо. Все сообщения поступили от группы, называющей себя FFF. Никаких объяснений, что означает эта аббревиатура, пока нет. В сообщениях говорилось, что группа намерена продемонстрировать, что она в состоянии затопить любой район страны по своему желанию. Для этого им достаточно взорвать стратегически важную для конкретного района дамбу. Поэтому для начала злоумышленники провели мелкомасштабную демонстрацию, которая никому не причинила вреда и свела неудобства к минимуму.

– Минимальные неудобства! Интересный масштаб у этих людей! – Де Йонг снова сжал кулаки. – Черт возьми, что же они в таком случае считают крупномасштабной демонстрацией?

Де Грааф кивнул:

– Вот именно. Они сказали, что их мишенью является Схипхол, который будет затоплен в одиннадцать часов утра. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Как мы уже знаем, взрыв произошел ровно в одиннадцать. Откровенно говоря, в полицейском управлении решили, что это розыгрыш. Ну как можно поверить, что люди в здравом уме могут превратить аэропорт Схипхол в настоящее море? Возможно, террористы придавали аэропорту некое символическое значение: как вы помните, голландский военно-морской флот разбил испанцев на этом самом месте и в то время здесь действительно было море. Розыгрыш это или нет, но мы не могли рисковать. Поэтому северный берег канала тщательно осмотрели с обеих сторон. Не было никаких следов постороннего вмешательства. Ничто не указывало на приготовления к взрыву дамбы. Поэтому мы решили, что это была чья-то дурацкая шутка. – Де Грааф развел руками. – Но, как мы теперь знаем, FFF шутить не собиралась.

Он повернулся к человеку, сидевшему слева от него:

– Питер, у вас было время подумать. Есть ли какие-нибудь соображения…