Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Вы получали от него какие-нибудь известия, помимо открыток?»

'Нет.'

Херрик посмотрел на Харланда, а затем спросил: «Если вы не меняли свой адрес за последние шесть или семь лет, то, вероятно, ваш номер телефона тоже не изменился?»

«Нет, это то же самое».

«Так почему же он не позвонил вам вместо того, чтобы отправлять эти открытки? Было очень мало гарантий, что они до вас дойдут. Почему он просто не поднял трубку и не попросил вас перевести ему деньги?»

«Я об этом думал», — сказал Лоз. «Возможно, он беспокоился, что звонки прослушиваются».

«Да», — сказала она. «Но это всё равно не имеет смысла, если только, конечно, ему не пришлось отправлять эти открытки из-за закодированных в них сообщений».

Харланд встал и позволил правой руке скользнуть вниз по бедру.

«Тебе пока не стоит этого делать», — мягко сказал Лоз. «Через неделю ты сможешь начать выполнять упражнения, которые я тебе показал, но не сейчас».

«Исида права», — сказал Харланд, убирая руку и выпрямляясь.

«Я согласен, — сказал Лоз, — но я не могу ответить на ее вопрос».

«Вы наверняка имеете некоторое представление о личности Поэта, — сказала она. — Хан вряд ли поддерживал дружеские отношения со многими боснийскими командирами».

«Я полагаю, что изначально он был ученым… но я сделал такой вывод только из того, что сказал Хан».

«Откуда он был?» — спросил Херрик.

«Восток, может быть, Пакистан или Иран, но я не знаю».

«И вы думаете, Хан может рассказать нам об этом человеке? Какие у вас основания полагать, что он всё ещё жив?»

«Потому что он был очень умён. Хан был от него в восторге. Он говорил, что тот самый цивилизованный и опасный человек, которого он когда-либо встречал. Именно такие слова он использовал — цивилизованный и опасный».

Херрик достал листок бумаги и написал: «Позвонить Дольфу», а затем, на второй строке, «Бейрут». Внезапно ей пришла в голову идея.

«Но всё это лишь догадки», — презрительно сказал Харланд. «Мне нужно гораздо больше».

«Нам действительно нужно знать всё, что знаешь ты», — сказала Айсис, наклонившись вперёд и глядя Лозу в глаза. «Поверь нам, ради Христа. Мы это, безусловно, заслужили».

Лоз глубоко вздохнул, словно вдыхая воздух. «Полтора года назад мне позвонил один мужчина из Нью-Йорка. Он был иностранцем, но с хорошей речью и образованным голосом. Он сказал что-то вроде: «Наверное, вы обо мне слышали. Я Поэт». Я понял, что мой номер ему, должно быть, дал Хан, поэтому я прислушался, и он сразу же сказал, что хочет тридцать тысяч долларов. Он сказал, что я не могу не отдать ему эти деньги – он говорил так, будто я ему должен. В его словах чувствовалась угроза, и я понял, что он причинит мне вред, если я не дам ему то, что он хочет. Поэтому на следующий день я собрал деньги, положил их в сумку и пошёл к условленному месту встречи на Юнион-сквер. Он уточнил, что я должен идти пешком, несмотря на то, что была зима и лежало много снега. По дороге ко мне подошёл бездомный нищий и попросил денег. Он не оставил меня в покое и пошел за мной по улице, затем схватил меня за руку и протянул мне карточку, на которой было написано:

«Поэт благодарит вас за ваше пожертвование». Он протянул руку и взял у меня из рук сумку.

«Вы отдали тридцать тысяч долларов нищему из Нью-Йорка?» — недоверчиво спросил Харланд.

«Да. Когда я вернулся в здание, на моём автоответчике было то же самое сообщение. «Поэт благодарит вас за пожертвование».

«Тебя обманули», — сказал Харланд.

«Не думаю. Два дня спустя я получил арабскую надпись в рамке. Вы заметили её, когда я вас угощал. Если помните, там написано: «Благородный человек не притворяется благородным, так же как красноречивый не притворяется красноречивым. Когда человек преувеличивает свои достоинства, это происходит из-за того, что ему чего-то не хватает. Задира зазнается, потому что сознаёт свою слабость». Ещё в посылке было вот это… — он расстегнул куртку и протянул Херрику небольшую чёрно-белую фотографию, завёрнутую в целлофан. На ней был Карим Хан в племенном костюме и с ярким узором на тюрбане. «Это было доказательством того, что он общался с Ханом и недавно видел его. Полагаю, это также было доказательством его собственной личности».

«Почему ты не показал мне этого раньше?»

«Потому что вы настроены скептически, мистер Харланд. Если позволите, вы слишком нервничаете, чтобы поверить».

«Я бы поверил чертовой фотографии», — сказал Харланд, отводя ее от него.

«Тебе нужны очки», — сказал Лоз.

Харланд не обратил на это внимания и положил фотографию в бумажник. «Я сохраню это пока».

«Как выглядел этот человек?» — спросил Херрик.

«Бездомный», — улыбнулся он. «Я серьёзно. Он был закутан в пальто и носил длинную бороду. Я не мог разглядеть его лица под всем этим, и, к тому же, он был на несколько дюймов ниже меня. Может, всего пять футов пять или шесть дюймов».

«То есть вы хотите сказать, что, возможно, видели «Поэта»?»

«Я в этом не сомневаюсь».

«Когда это было?»

«Зима 2000 года, сразу после празднования тысячелетия».

Харланд подошёл к двери и открыл её. «Ну, пока всё. Поговорим позже».

Когда Лоз ушел, он посмотрел на Херрика и спросил: «Ну и что?»

«Мы либо верим во всё это, либо не верим ни во что. В любом случае, мы ничего не можем сделать с Ханом».

Харланд нахмурился: «Это пересекается с чем-то, что вы делали для RAPTOR?»

«Нет, но я бы хотел позвонить по этому телефону, если вы не против».

У меня есть друг, который, возможно, еще не спит.

Ей удалось дозвониться до Дольфа, чье энергичное приветствие раздалось из динамика конференц-связи.

«Почему ты так поздно не спишь?» — спросила она.

'Ждем Вас.'

«Но что ты делаешь?»

«Оказывается, американцы — заядлые игроки в покер. У нас два стола на ходу, играем за бесценок — это пятьсот никелей на вашем языке, Айсис».

«Ты не спишь?»

«Никто не знает, день сейчас или ночь. Мы как гончие в дымящейся лабрадоре или лабрадоры в дымящейся лабрадоре. Как вам больше нравится».

«Ты пьян, Дольф?»

«Нет, просто тупица».

Она почувствовала неодобрительный взгляд Харланда. «Дольф, мне нужна твоя помощь, так что возьми себя в руки».

«Мне нравится, когда ты строг».

«Я хочу узнать о Боснии – осаде Сараево».

'Хорошо.'

«Нас интересует командир мусульманских воинов. У нас нет