Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Мы встречаем друга

В конце концов ноги, лежащие на твердом зеленом кресле, затекли, Саттон встала, потянулась, снова замотала шарф и пошла в свою квартиру.

Пока она шла мимо метро «Эколь Милитер», в голове снова крутилась история про умирающую королеву. Саттон хотелось есть и пить, и надо было в туалет, поэтому она зашла в кафе неподалеку от дома. Поев, она заказала кофе, вытащила блокнот и снова начала писать, поразившись, с какой легкостью смогла погрузиться в сцену, над которой работала.

Саттон так ушла в новый мир, что не услышала сирену, пока та не завыла прямо перед баром.

Спина Саттон окаменела, и она выронила ручку. Во рту вдруг пересохло, в груди гулко забилось сердце. Стоящий у локтя кофе уже остыл, на краю чашки подсох коричневый след.

Флики, как называли парижскую полицию, насколько знала Саттон, мчались по улице в ее сторону, и от сирены по спине бежали мурашки. У нее перехватило дыхание.

Нет, нет, нет, нет!

Она опустила голову, скрыв лицо под волосами. Муза ускользнула, забившись в свой уголок, подальше от острых зубов памяти.

Машины проехали мимо, сирены затихли вдали. Тиски на груди ослабли. Она сделала вдох, затем еще один.

– Вы что, в бегах?

Голос напугал Саттон, она подскочила, сбив чашку тыльной стороной ладони. Остатки эспрессо пролились на стол, на открытую страницу блокнота. Слова расплылись в черно-синем озерце. Саттон судорожно промокнула их салфеткой, понимая, что это бесполезно. Они потеряны.

Сидящий рядом мужчина вскочил, чтобы его не забрызгало.

– Alors, – сказал он, – вы вся на нервах. Дайте угадаю. Вы кого-то убили и рванули в Париж под фальшивым именем, чтобы избежать тюрьмы?

Саттон с трудом удалось не вытаращить глаза. Какой незнакомец скажет подобное?

Похоже, французом он не был, во всяком случае, Саттон улавливала акцент. Англичанин?

– Вы меня напугали, – беззаботно ответила она по-французски, плюнув на блокнот.

Слова все равно безвозвратно потеряны. Три из двадцати написанных страниц полностью испорчены. Саттон могла только молиться, чтобы воображение сохранило образы, пока она снова их не запишет.

Она откинулась на спинку стула. Официант принес новый кофе, бормоча себе под нос что-то о неуклюжих клиентах.

– Нет, я не убийца. Я в отпуске. Впервые в Европе. Просто раньше я никогда не слышала сирен, только в кино.

Поразительно, как легко слетела с языка ложь. Впрочем, не совсем ложь. Саттон просто вошла в образ другого человека, вот и все. Она здесь не для того, чтобы заводить друзей.

– Для человека, ни разу не бывавшего в Париже, вы отлично говорите по-французски. И вообще, каждая женщина должна пожить в Париже. Это просто необходимое условие для полноценной жизни, mais non?

– Согласна. Вот почему в школе я несколько лет учила французский.

Она наконец встретилась с ним взглядом и увидела, что мужчина загадочно улыбается. Конечно, он был красив, ведь это Париж: темные, коротко стриженные волосы, властный ястребиный нос, голубые глаза. По-настоящему голубые. Он был молод, лет двадцати пяти, в джинсах и серой футболке. Очень привлекательный мужчина. Саттон быстро перевела взгляд обратно на испорченный блокнот.

Мужчина протянул руку.

– Раффало. Константин Раффало.

– Enchantée[595], – ответила Саттон, пожимая руку, прохладную и шершавую, дольше необходимого. Потом она встала и бросила на стол два евро. – Au revoir, monsieur[596].

Она вышла из лабиринта стульев и столиков. У французов есть удивительная способность сидеть буквально друг на друге и не замечать, что говорят или делают другие, поразительное чувство такта. Она пошла в противоположную сторону от своей квартиры.

Руки у нее дрожали. Как он мог оказаться так пугающе близко к истине? Неужели он знает? Или еще хуже – его подослал Итан. Или даже хуже этого – это частный детектив. Каким образом ее так быстро обнаружили?

Она с трудом сдерживалась, чтобы не побежать.

– Эй, подождите.

Внезапно Константин Раффало оказался рядом.

– Мне это не интересно, – сказала она. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Не интересен ваш блокнот? Конечно, он испорчен, те страницы, над которыми вы работали, но остальное еще можно спасти.

Она остановилась. Черт. Раффало очаровательно улыбался:

– Вы так быстро убежали и забыли его.

Саттон протянула руку, и он передал блокнот. Но когда они схватились за него вместе, Раффало сказал:

– Но это не бесплатно.

– Я же сказала…

– Да бросьте, я же к вам не пристаю. Ну, может быть, немного. Но больше не буду. Обещаю. Позвольте угостить вас кофе. Я провожу здесь долгий отпуск и никого не знаю. Вы первая из тех, кто похож на меня.

– Похож на вас?

– Писательница. Вы ведь писательница, верно?

Она совершенно забылась. Она же должна быть… Ну ладно, неважно.

– Спасибо, что вернули блокнот, но, боюсь, мне пора. Приятного отпуска.

На этот раз он смирился с отказом, и Саттон с удивлением ощутила крохотное разочарование. Мужское внимание приятно, даже когда слишком опасно.

Саттон почувствовала, как он смотрит ей в спину.

Убийца. Какое ужасное слово. И очень точно ее описывает.

«Убийца сбежал бы, Саттон. Ты ведешь себя подозрительно. Теперь он тебя запомнит. Как глупо, глупо, глупо».

Она обернулась. Раффало все еще смотрел на нее.

– Только один кофе, Константин Раффало. А потом я должна вернуться к работе.

Вот так все и начинается

Между ними почти сразу возникло притяжение. Саттон было знакомо это чувство. В детстве она вечно влюблялась в каждого мальчишку, попавшегося на глаза. Высокие, худые, коротышки, толстые, брюнеты, блондины – ее не тянуло к определенному типажу, была лишь потребность быть рядом с ними, прикасаться к ним, разговаривать. Она любила прикосновения, это и довело до беды.

Константин придержал для нее стул. Когда она садилась, его ладонь слегка коснулась ее руки, и Саттон пришлось подавить желание взять ее и рассмотреть поближе, выискивая признаки доброты или ненависти. Хорошая элегантная ладонь, с длинными пальцами, как у пианиста. Саттон постаралась не думать о том, как эти пальцы проникают глубоко внутрь.

Она снова заказала эспрессо. А Константин попросил виски и очаровательно улыбнулся.

– Уже середина дня, – сказал он. – А мы в отпуске. Выпейте что-нибудь покрепче.

– Шампанское, – поменяла она заказ, официант быстро кивнул и отвернулся. – Хотя я и не в отпуске.

Среди бела дня пить шампанское с незнакомцем на уличной террасе парижского кафе? Это до добра не доведет.

«Но почему же, Саттон? Еще два бокала, и ты будешь лежать на