Аллегро. Загадка пропавшей партитуры - Ариэль Дорфман

«Проходите не позже четверга, двенадцатого апреля, – пошутил он, утверждая, что к пятнице уже будет мертв. – Я намерен встретить моего доброго Бога, моего милого Господа и Спасителя в день его воскресения». Он ошибся всего на день. Он скончался в субботу, четырнадцатого апреля.

– И, значит, он примирился со своей смертью? – спросила Полли.

– «Да будет так». Одни из последних его слов в ту странную встречу – он быстро слабел, и ему уже не суждено было встать с постели. «Да будет так». Он заставил одну юную особу петь ему эти слова. Думаю, он был умиротворен.

– Будем об этом молиться! – подал голос Иоганн Кристиан. – Великодушный Гендель! Ты обязана ему своим призванием, Полли, а ты, Абель, получил его одобрение, а вот я обязан ему моим нынешним местом при дворе, которое прежде занимал он. Наша немецкая королева Шарлотта рассказала мне, как хорошо Гендель обо мне отзывался, и, видимо, его мнение осталось с ней и после его смерти. Я уверен, что именно они сыграли решающую роль в том, что я получил место Maître de Musique.

Гендель! Генделя упомянули три раза подряд! Напомнив мне о поручении, которое мне дал Джек Тейлор, – чтобы я упомянул его имя Кристелю, если ничто другое не поможет. Наверное, я мог бы невинно извлечь из этого совпадения больше информации, оценить, нет ли опасности в упоминании имени Генделя, – но мне не удалось вставить ни слова, потому что маэстро Бах не закончил свои воспоминания.

– Я считаю честью, – сказал он, – стать наследником Генделя, если можно так выразиться. Хотя еще большая честь, наверное, в том, что я – сын своего отца, Себастьяна.

– Себастьяна, говорите? – заинтересовался лорд Танет. – Я не знаю его музыки, а ведь я льщу себя тем, что обладаю неплохим музыкальным вкусом, вы согласны? Однако я открыт для неизвестных композиторов и достаточно снисходителен. Когда-нибудь, герр Бах, вы должны будете сыграть для меня одну из песенок и каприччо вашего отца. Раз он вас породил, то не мог быть полностью лишен таланта. Возможно, после нашего возвращения из Шотландии?

– Зачем ждать так долго, милорд? Юный Моцарт может сегодня же исполнить для вас что-нибудь из «Искусства фуги» моего отца, когда мы встанем из-за стола. Что скажешь, Вольфганг?

– Почту за честь играть любую вещь вашего отца, сударь, – ответил я, – или любого другого члена вашей семьи, сколько бы вы ни пожелали.

– Музыку писали сто шестьдесят с лишним Бахов, целых пять поколений, – отозвался мой ментор, – так что нам стоит уважить наших прославленных слушателей и ограничиться одним или двумя примерами.

– Ах, это будет подлинным наслаждением, – сказал Доменико Анджело, – можно не сомневаться. Ведь он был другом Генделя, так ведь, Кристиан? Близким и дорогим другом, хоть лорд Танет его и не знает?

Лицо Баха на мгновение исказила боль.

– Нет, они не встречались, Гендель и мой отец.

– Так ты постоянно твердишь! – взорвался Абель. Он был непривычно молчалив после того, как пересказал последние слова Генделя. Теперь же он опорожнил большой бокал вина, который перед этим грел в ладонях. – А вот я этому не верю!

– Уверяю тебя, милый мой Абель, что так было не из-за отсутствия интереса со стороны моего отца, это я знаю точно.

– Что? Разве они не родились с разницей всего в месяц в соседних городах, меньше чем в сорока милях друг от друга: Гендель – в Галле, а твой отец – в Айзенахе, если я не ошибаюсь? Да у них чуть ли ни одна и та же кормилица была, они должны были встречаться, когда были детьми, подростками, юношами. Могу тебя заверить, они были очень хорошо знакомы. Твой отец, мой учитель, прожил сколько? Шестьдесят девять лет?

– Шестьдесят пять, – уточнил Кристель. Я успел заметить, как его наполняет нечто такое, чего я прежде не видел. Он был человеком веселым, хоть и не лишенным серьезности, некой тевтонской тяжеловесности, если ситуация того требовала, а вот печаль – нет, я никогда не видел, чтобы его наполняла печать и, уж конечно, еще более неожиданная ярость, которая на мгновение затопила его черты и столь же стремительно исчезла. – Если бы он умер в шестьдесят девять, моя жизнь была бы совершенно иной.

– Ладно, шестьдесят пять – и ты говоришь, что они с Генделем ни разу друг на друга даже секунды не смотрели за эти шестьдесят пять лет?

– Судьбы могут сплетаться, связываться и скручиваться без того, чтобы один человек хоть раз коснулся, увидел или даже оказался рядом с другим, – заключил Кристиан задумчиво. – Убийство и любовь, и бедствия, и свадьбы делают сотоварищами полных незнакомцев. Однако это не та тема, на которой мне хотелось бы останавливаться, особенно в столь радостный вечер.

– Действительно, радостный вечер! – воскликнул Абель, стремясь вывести своего младшего товарища из грусти. Он продемонстрировал одному из лакеев пустой бокал, указывая на желание выпить еще вина. – Можно ли найти более удачные слова для того, чтобы рассказать мою историю, мой собственный музыкальный момент! И он начинается с твоего отца, а также и с моего собственного отца, Фердинанда: оба в тот момент были живы и здоровы, дорогие мои друзья, настолько, что Себастьян стал крестным отцом моей сестры Шарлотты. Шарлотта! Ах, мне надо будет вскорости отправиться ее навестить, действительно надо, ох, Господи!

Его явное расстройство заставило меня вспомнить о моей сестре, которая сейчас болеет – и, может, молится, чтобы этот вечер был удачным для меня и для финансов нашего семейства. Мне стало интересно, не болеет ли сестра Абеля, как и Наннерль, и не потому ли ему надо спешно возвратиться, чтобы ее увидеть. Увидеть где? Мне не удалось спросить. Его тревога уже начала рассеиваться – так ему хотелось продолжать свою веселую историю.

– Вы просили доказательств истинности, мистер Анджело, миссис Анджело. Предыдущие наши соперники говорили неопределенно. А вот я могу назвать вам точную дату моей решающей музыкальной встречи: пятое января 1728 года, когда мне только-только исполнилось четыре года. Бах-отец уехал из Кётена до моего рождения, чтобы стать капельмейстером в Лейпциге. Однако он сохранил звание придворного композитора принца Леопольда Ангальтского и потому время от времени приезжал с Анной Магдаленой, будущей матерью Кристиана, чтобы давать концерты. Однако я его не слышал и с ним не