Скверное место. Время московское - Вадим Тихомиров

Но и Большакову, чтобы остаться целым и не поломать ребра, требовалось хорошо потрудиться. Он еле удерживал равновесие, схватившись двумя руками за поручни автобуса. Его бросало из стороны в сторону, но цель оправдывала средства. Надо было успеть на последнюю электричку, надо было попасть домой к женам и детям, чтобы субботнее утро, как сказка, выплыло из-за домашней занавески, а не из окна рабочего кабинета.

Адским автобусом управлял мужичок с автоматом на груди. С давно затухшей папиросой в зубах, он мрачно смотрел впереди себя, и ни одна мышца не дергалась на его широком монголоидном лице. Правой рукой он крутил баранку, в левой держал полосатую деревянную палку. Время от времени он и еще один собровец с переднего сиденья высовывались наполовину из окна автобуса, чтобы разогнать медленно едущие машины. А уж тому, кто перегораживал дорогу, они со всего маху били по кузову палками, словно это были не «мерседесы» или «вольво», а спины овец и баранов.

– Куда прешь, я тебе сейчас в лоб дам! – громкоговорителем орал спецназовец. – Не видишь, падла, кто едет?

Водитель молчал. Хоть тело его и передвигалось по Москве, мысленно он скакал на лошади по бескрайним степям Бурятии. Где свежий ветер в лицо, где один запах трав лечит от смерти, где понятный теперь только старикам и предкам первобытный мир полон красоты и гармонии. Где ему уже никогда не жить.

Машины, не снижая скорости, одна за другой въехали на плац. Резкий скрип тормозов – и вся группа захвата вываливает наружу, чтобы сначала закурить, а потом, получив разрешение, скрыться с глаз долой на выходные.

Рязанский, пошатываясь, как после выпивки, вплотную подошел к Большакову и зашипел ему на ухо, как карликовый змей Горыныч:

– Вы что так гнали? Я за вами на «семерке» не поспевал. Я только догоняю, как вы опять отрываетесь вперед! Сто тридцать километров в час. Сдурели? Да за это надо прав лишать! И погон, если они есть…

Большаков, не слушая Рязанского, обратился к командиру отделения СОБРа:

– Построй личный состав.

Спецназовцы мгновенно выстроились в одну линию.

– Ребята, я благодарю вас за службу!

– Рады стараться, товарищ подполковник! – дружно ответили спецназовцы.

– Да я не под. Никогда так не ездил по Москве. Спасибо, братцы!

Когда народ уже почувствовал себя выполнившим свой долг, к Большакову подошел старший группы и негромко спросил:

– А что, правда, если человека перевернуть вниз головой, у него будет инсульт?

– Понятия не имею, – ответил ему Большаков.

– А вы же сказали, что вас этому обучали.

– С ума сошел? Кто ж этому в наше время будет обучать. Я даже не знаю, обучали ли этому раньше. Разозлил он меня, понимаешь, своими словами, вот и пришлось на ходу выдумывать. Что смотришь? Да, это психология давления. Но его и пальцем никто не тронул. Прессанули? Это да. Но только на словах. Как видишь, после этого они раскололись и оба дали показания. Слышь, только не вздумай проверять это на задержанных, иначе вслед за ними пойдешь по этапу.

Собровец даже перекрестился.

– Не дай бог! Господи, спаси и сохрани!

– Всё, тогда по домам!

Начальник группы захвата щелчком отбросил сигарету в сторону и громко крикнул подчиненным:

– Разойдись!

* * *

Внутренний дворик УВД в конце рабочего дня был уже тих. Ни задержанных, уткнувшихся мордами в кирпичную стену, ни шныряющих по только им понятным маршрутам тыловиков, ни сотрудников, поднимающихся из складских подвалов с огромными рюкзаками, плотно утрамбованными только что выданным обмундированием.

Тишина.

Но тишина обманчивая.

Стас это сразу понял, как только на мгновение взглянул на стоящие рядком машины Сипона, благо окна кабинета прямиком выходили на площадку временно задержанного автотранспорта. Мало того что внутри каждой тачки кто-то шарился и при этом помогал себе фонариком, так и капоты иномарок были широко раскрыты, словно пасти неведомых существ, находящихся во власти стоматолога. И «стоматологи» в милицейской форме свое дело делали ловко. Они то и дело что-то вынимали из чрева немецких автомобилей и содержимое складывали в безразмерные сумки.

– Вот ведь черти, – пробурчал Стас. – Ничего не боятся. Еще начальник УВД в здании, а они уже грабят.

Он открыл оконную раму и негромко – акустика во дворе была просто превосходная – сказал:

– Отставить осмотр автомобилей! Занятие по изучению конструкций немецкого автопрома закончить. Через минуту построиться в коридоре.

Когда личный состав стоял перед ним по стойке смирно, он задал только один вопрос:

– Вы менты или мародеры?

Собровцы нахально молчали и как-то даже вызывающе посматривали на своего непосредственного начальника. Но по их виду была понятно, что чувств угрызения совести или паче того стыда они не испытывали очень давно.

– Отвечайте, когда вас спрашивают!

– Всем разом отвечать или кому-то одному? – нахально поинтересовался собровец с подбитым глазом по фамилии Быков.

– Ну ответь хотя бы ты.

– Мы менты.

– Тогда какого черта вы лазаете по чужим машинам?

– Ну вы же сами сказали, изучаем немецкий автопром.

– Это я крикнул, чтобы вас, дураков, потом не обвинили в краже чужого имущества. Вы же не на пустыре это делали, вы решили распотрошить сипоновские машины прямо под окнами начальника УВД. Вы ж такие бесстрашные, что даже не поинтересовались, где генерал, в кабинете или домой уехал.

– А он где?

– У себя в кабинете.

– Что-то у нас сегодня разведка плохо сработала.

– Что успели натырить?

– А что там тырить? Там уже до нас все было украдено.

– Поконкретнее можно?

– Да по мелочи. Наборы ключей, пару блоков сигарет и освежители воздуха.

– Ну ладно ключи и сигареты, а освежители-то вам на кой хрен сдались?

– А что, прикольно. Едешь, а в машине пахнет дорогими духами или еще там чем…

– Ну вы как дети.

В этот момент зазвонил телефон. Стас махнул рукой, и строй рассыпался по коридору.

– Здорово, начальник, – басила трубка голосом Сипона, – когда там мне можно свои тачки забирать?

– А что, тема закрыта?

– Абсолютно. Ты прикинь, оказывается, эта подлюка и есть тот лошара, который фингал моей Ольке поставил. Она его опознала. Тех двоих я еще не нашел, но это фигня, дело времени, а этот все, больше светиться в нашем городе не будет. Уезжает. К родителям в Астрахань. Мы ему даже билеты за свой счет купили. Так что я свое слово сдержал, дело за тобой.

– Завтра приходи. Получишь свои драндулеты назад.

– Тогда жму лапу.

Сказал это Сипон и выключил «Нокию», телефонный аппарат размером с пару силикатных кирпичей. Стоял Сипон