Врата тайны - Ахмет Умит

Звонивший быстро представился:

– Это Зия из «Икониум Туризма».

– Зия-бей, здравствуйте!

– Добрый вечер! Я бы хотел извиниться за нашего сотрудника. Серхат сегодня грубо себя повел, прервал вашу встречу задолго до ее логического конца. Я совсем недавно про это узнал, очень разозлился.

– Ничего страшного. Но я не совсем поняла, почему он так себя повел.

Я почувствовала, как он улыбнулся на другом конце провода.

– Это никак не связано конкретно с вами. Они с Меннаном в сложных отношениях.

Снова они пытаются что-то провернуть… Я притворилась заинтересованной и спросила:

– А почему? Это как-то связано с работой?

– Нет, с работой это не связано. Это связано с любовью.

Я удивленно уточнила:

– С любовью?!

– Серхат в прошлом году посватался за дочь Меннана Хюлью. Девушке Серхат тоже нравился, но отец не дал разрешения на брак. Сказал, что собирается отправить дочь в университет. С тех самых пор они не в лучших отношениях. То есть произошедшее сегодня не связано ни с вами, ни с пожаром.

Его слова, как и прежде, не внушали мне особого доверия, но я позволила себе рассмеяться:

– Все понятно, мне тоже показалось, что Серхат несколько не в себе.

– Он выглядит как шпана, – сказал Зия после недолгого молчания, – очень горячий молодой человек, но по сути хороший. Очень способный и честный, поэтому я держу его при себе.

– Пожалуйста, – сказала я шутливо, – такие подробности оставьте при себе. Наша фирма не интересуется политикой клиентов в отношении персонала.

Он громко рассмеялся:

– Спасибо большое, вы очень понятливы.

– Ничего страшного, я просто стараюсь оставаться в пределах своих компетенций. Кстати, я тоже собиралась вам позвонить. Когда я могу увидеться с вашим отцом? Вы говорили, что представите нас друг другу.

– Конечно, в любое время, как вам будет угодно. Как, например, насчет завтрашнего утра?

Завтра утром я должна была встретиться с Кадиром Гемелеком, тем самым свидетелем, который видел инопланетян.

– Вам будет удобно после обеда?

– Хорошо, давайте в районе трех у меня в офисе.

– Договорились, приятного вечера!

– До свидания.

Повесив трубку, я задумалась, не ошибалась ли я на самом деле все это время. Мне казалось, что ссора Меннана и Серхата была специально подстроена, чтобы саботировать мое расследование. Но реальной причиной могла оказаться и дочь Меннана. Неужели все было так просто? Иначе мне следовало бы поверить в очень искусный заговор, который составил Зия, предусмотрев заранее все мелочи… Возможно, о себе давала знать профессиональная деформация, на фоне стресса развилась паранойя.

Сомнения во всех и каждом, попытки привязать все происходящее вокруг к собственному расследованию – об этом говорил Оливер, штатный психолог нашей фирмы и вдобавок друг семьи. Когда я два года назад занималась делом о краже бриллианта, я тоже слишком сильно погрузилась в дело – до того, что принялась уверять всех, что клиент мог убить свою жену. И так поверила в свою версию, что, когда дамочка неделю спустя вернулась с Майорки, я на время лишилась дара речи. Но быстро отошла и стала настаивать на том, что произошла подмена и это не настоящая жена клиента, а ее двойник. Хорошо, что Саймон со всем быстро разобрался и отправил меня к Оливеру на осмотр. Оливер же посоветовал мне отправиться в отпуск и предложил рецепт на легкие антидепрессанты. Рецепт я взяла, но так и не воспользовалась. Поездка с Найджелом в Тунис помогла мне расслабиться… Нет, я и сейчас не собиралась пользоваться лекарствами, так как чувствовала себя довольно неплохо. Как правильно сказал Найджел, я избавилась от вчерашнего пессимизма, и хотя какая-то напряженность оставалась, ее можно было объяснить сегодняшним кошмарным сном… Может быть, сон связан с моим детством? Мама рассказывала, что до девяти лет я гуляла по ночам. Однажды они обнаружили меня на краю бассейна, в другой раз – у подставки для книг, которую отец привез из Коньи. Я стояла перед раскрытым Кораном, смотрела на него и шевелила губами, будто читала. Это явно свидетельствовало о том, что нервы у меня не совсем в порядке. За сильным обликом крылся слабый характер. Скажи я это маме, она бы никогда не согласилась, но какая разница. Думаю, сейчас происходит то же самое. Стоит мне закрыть глаза, весь пережитый мной стресс проявляется в виде кошмара. Лучше всего было бы последовать совету Оливера, постараться успокоиться и как можно меньше всего держать в голове. В конце концов, это всего лишь работа, и мир не остановится, если я с ней не справлюсь. У меня и так много успешно закрытых дел.

Раздумывая над этим, я почувствовала, что проголодалась. Хотела было позвонить на ресепшен и заказать еды, но я тут же передумала. Может быть, это всего-навсего паранойя, но все же… Этим вечером я буду ужинать в городе.

15

Секреты хранятся на дне моря терпения

Печной кебаб [18] был весьма неплох, суп из бамии в Конье тоже плохо сделать не могли. Про кебаб я раньше ничего не знала – отец не любил тяжелую жирную мясную еду, а это блюдо было как раз такой тяжелой пищей. Хуже того, гарниром шел обычный репчатый лук. Блюдо подавалось так: мясо, а рядом с ним половина луковицы. Мне удалось уговорить официанта принести самый простой салат из помидоров и огурцов. Его я смела полностью, а добрая половина кебаба осталась лежать на тарелке. И, конечно, от чашечки турецкого кофе после еды я отказаться не смогла. Легкий дымок, пузырьки на поверхности, осадок на дне – ароматный напиток был налит в кружечку с изящным рисунком, рядом – парочка кусочков лукума. Турецкий кофе стал достойным завершением ужина. Перед тем как сделать первый глоток, я нагнулась и глубоко вдохнула чудесный аромат.

Мама очень любила турецкий кофе, отец же относился к традиционному напитку своей страны довольно прохладно. Его настоящей страстью был крепкий заварной чай. И, конечно же, он не добавлял в него ни капли молока. Когда мама приехала в Конью тридцать лет назад, много что привлекло ее внимание: сельджукская резьба по камню и дереву, древние медресе [19], дома из саманного кирпича, ней, сема, турецкий кофе и, конечно же, человек, из-за которого она полюбила все перечисленное, – мой отец, дервиш Пойраз-эфенди, как его назвал Зия. Со временем звук нея стал раздражать мать, она даже говорила, что разлюбила моего отца. Впрочем, это было ложью. Она не могла бросить его, как