Врата тайны - Ахмет Умит

– Почему ты удивлена? – раздался голос за моей спиной.

Я сначала подумала, что это Меннан. Обернулась. Там стоял тот самый человек. Он стоял напротив и внимательно меня разглядывал. От вчерашнего черного не осталось ни следа, он был весь в густо-красном. Его волосы, борода, длинная мантия, даже узкие глаза были красными.

– Ты искала пожар – и ты его нашла.

Он протянул ко мне руку. Пальцы его были объяты пламенем. Я в испуге отпрянула.

– Не бойся, – сказал он, – ты искала правду, и я тебе ее принес.

Словно пытаясь меня убедить в своей искренности, он провел обернувшейся в настоящий факел рукой по своему лицу, огонь перекинулся ему на бороду, потом на волосы – волосы превратились в огненных змей. Он был похож на явленную в пламени Медузу. Ту Медузу, что превращала в камень всех, кто пробовал на нее посмотреть. Я страшно испугалась, хотела сбежать, выбраться из этого проклятого коридора, но не могла ничего сделать: эти огненные глаза околдовали меня, не давали сделать и шагу. Я замерла, будто опутанная невидимыми нитями, и в страхе наблюдала, как медленно движется на меня огненная Медуза. Вишневый ковер, деревянные рамки на стенах, фотографии Лондона, светло-зеленые стены – все, рядом с чем она проходила, вспыхивало огнем. Вокруг меня был настоящий ад… По моему лицу тек пот, кожа напряглась, глаза заслезились, звон в ушах стал совершенно невыносим. Тот коридор, до которого, как я думала, пожар не добрался, теперь наконец отдался воле пламени. И когда Медуза уже протянула ко мне свои огненные пальцы, я услышала: «Аллаху акбар, Аллаху акбар…»

Когда я открыла глаза, простыни были влажными от пота, красный свет исчез, был слышен голос: «Аллаху акбар, Аллаху акбар…» Я никак не могла понять, закончился ли уже кошмар. Вслушалась. «Ашхаду ал-ля иляха илла-Ллах». Нет, все было по правде. Голос, читавший азан, доносился из мечети султана Селима, стоявшей напротив отеля. Я уже слышала эти слова вчера, как раз незадолго до встречи с таинственным бородачом, когда у машины лопнула шина. Азан звал мусульман на вечернюю молитву. Значит, вчера все произошло примерно в эти часы. Да, тогда уже стемнело, я ведь не видела его при свете дня. Был ли какой-то скрытый смысл в том, что он всегда появлялся передо мной в темноте? Внезапно я вспомнила, казалось, давно забытые слова отца: «Существует два мира: мир вещей и мир смыслов. Мир вещей подобен дню. Ты видишь все совершенно ясно, он не таит перед тобой никаких секретов. Мир смыслов же похож на ночь. Для того чтобы разобраться в нем, нужно зажечь огонь в собственном сердце». Но сейчас мне надо было разжечь огонь не в сердце, а в уме. Зия и Меннан, очевидно, играли со мной. Это все была одна мастерски составленная афера. Хотя как они могли предопределить мой сон? Сегодня я не дала ни малейшей возможности подложить мне что-то в еду. Когда мы были с Меннаном, я сама выбрала ресторан для обеда. Они могли, конечно, что-то подмешать в мой чай в «Икониум туризме», но его я выпила совсем немного. Кошмар, наверное, просто вобрал в себя все переживания прошедшего дня. Ну да, пожарище, Медуза, подозрения относительно Меннана, даже звонок Найджела из Лондона – все это слилось в моем странном сне. Возможно, не следовало мне скрывать, а нужно было сразу же сказать Меннану о моих подозрениях на его счет… Следовало ли? Нет, так бы ничего не вышло. Мне надо быть скрытной. Сейчас нельзя никому ничего говорить. Пока – совсем никому. Нужно быть терпеливой. И сильной. Сегодня я все сделала правильно. Уйти с пожарища было правильным решением. Я устала, мне нужно было отдохнуть, побыть одной, подумать. И я умница, что вернулась в отель. Хотя это все равно не спасло меня от страшного сна… Интересно, что именно пытался донести до меня бородач словами: «Ты искала правду, и я тебе ее принес»? Он хотел сказать, что в пожаре виноват он сам? Нет, ерунда все, это мое подсознание заигралось. А как же вчерашний случай? Это было не во сне. Он протянул мне кольцо и сказал: «Я принес то, что принадлежит тебе». Сегодня, как и вчера, он сказал мне: «Не бойся». Каким бы пугающим ни был мой сегодняшний сон, я не помню, чтобы в его голосе или в его глазах была какая-то угроза. Я не боялась его, хотя происходящее вокруг пугало. Кем он был? Или кем он старался казаться? Мечеть, перед которой вчера лопнуло колесо, носила имя дервиша Шамса Тебризи. Нет, это не только мечеть, на табличке было написано «Мечеть и мавзолей Шамса Тебризи». То есть и мечеть, и могила вместе. Интересно, этот мужчина, что, считает себя Шамсом Тебризи?

Ладно, но кто тогда сам Шамс? Вроде он был учителем Мевляны. Кажется, так его представлял Зия. По его словам, без Шамса Мевляна остался бы рядовым богословом. Но что это значит? Будь бы рядом отец, он мне все бы рассказал. Но его нет, и никто не знает, где он… Хотя меня больше интересовал не тот факт, что Шамс был наставником Мевляны, а что он был мужем Кимьи. Кимья же была родственницей Мевляны. Хорошо, но какая у всего этого связь со мной? Нет же ничего такого, что бы заставляло этого странного мужчину, принимающего себя за Шамса, называть меня Кимьей. Все это какая-то афера, попытка меня запугать!.. А как же тот голос в самолете, что тоже звал меня по имени? Я в то время еще не приземлилась в Конье, не была знакома ни с Меннаном, ни с Зией… Ладно, все это просто наваждение, годами подавляемые чувства к отцу вырвались на волю – и вот результат. Да, все именно так, иначе быть не может. Это самое логичное решение. Разгадка успокоила меня, но не полностью. Было еще кое-что, чему я хотела найти объяснение.

Я встала, открыла ноутбук. Не произойдет ничего плохого, если я немного почитаю про этого Шамса Тебризи. Через несколько минут передо мной уже была открыта целая куча статей на нужную тему. Его полное имя было Шамседдин Мухаммед. Он родился в Тебризе, в сотнях километров от Коньи. Точных сведений о дате его рождения не было, но большинство авторов относили время его появления на свет к 1185 году. Он начал показывать склонность к мистицизму уже в детские годы.

В одной из статей была дана выдержка из его описания собственного детства: