Танец теней - Яков Осканов

— Да, но лося я могу выследить и увидеть.

— Духов тоже можно выследить. Но они сильные. Могут убить тебя или лишить разума. Только глупец злить духов и искать их против воли.

Где-то неподалёку глухо загукала бородатая неясыть. Тэгуй затянулся и выпустил в небо большой клуб дыма.

Огонь потрескивал, и искры взлетали вверх, растворяясь в темноте. Остальные молчали: кто-то сидел, обхватив колени, и внимательно слушал, кто-то глядел в огонь, будто в нём можно было увидеть то, о чём говорил старик. Даже шутник-фельдшер не рискнул нарушить тишину.

— Расскажи мне о лесных духах, — попросил Суздалев. — Спать ещё не хочется. Ты говоришь, что твой народ умирает. Позволь мне записать ваши сказки для моего молодого и любопытного народа.

Остальные у костра поддержали Никона Архиповича. В тайге вечера длинные, и истории у огня, пожалуй, самый древний способ скоротать время перед сном.

— Почему бы и не рассказать? — ответил Тугэй и улыбнулся. — Мне приятно, что тебя интересует мой народ. Только это не сказки. Впрочем, думай, как хочешь.

— Погоди, — попросил Суздалев. Он достал из сумки блокнот, карандаш. Потом набил и закурил свою трубку. Он положил блокнот на ногу и приготовился делать пометки.

Старик, видя, что его друг готов, начал неторопливо рассказывать.

Нэнги не всегда жили здесь. Давно-давно были другие — ивэны. Большой народ. Много племён. Они знали духов. Служили им. Шаманы их говорили с духами. Тогда духов много было. Сильные и слабые. Сильные вы зовёте — боги. Слабые — как тени леса.

Потом война началась. Духи бились друг с другом. Тайга горела. Реки сохли. Звери бежали. Люди умирали. Почти все духи погибли.

Три остались. Илир — вода. Кумуркан — земля. Хаа — воздух.

Хаа не хотел войны. Смотрел. Молчал. Ушёл. Мы не знаем, где он теперь.

Ивэны разделились. Одни служили Илир. Другие — Кумуркану. Каждый верил, что его дух сильнее.

Последняя война была, страшная. Илир дралась с Кумурканом. Ивэны убивали друг друга. Солнце три раза вставало, три раза садилось. Никто не победил. Оба были смертельно ранены.

Тогда шаманы Илир зашли в озеро. Вода закрыла их. Они впустили хозяйку в себя. Она пила их души, чтобы жить. Стала озером.

Слуги Кумуркана легли у огромного камня. Резали себя ножом. Кормили хозяина кровью. Он пил их жизни. Стал камнем.

Так они выжили. Но больше не боги. Илир осталась в воде. Кумуркан — в камне. Хаа ушёл.

С тех пор сильных духов нет. Только слабые остались, тени леса. Люди их боятся. Но редко видят.

Так рассказывали старики. А теперь почти никто не помнит.

Когда старик умолк, все некоторое время молчали. Пламя осело, угли тлели, светясь во мраке и тихо потрескивая.

— Замечательная легенда, Тэгуй. Но на сегодня, пожалуй, хватит. Спать пора, — улыбаясь сказал Суздалев. — Завтра длинный переход.

Первым пошевелился фельдшер — потянулся, зевнул. За ним поднялись солдаты. Один из них подбросил в костёр пару веток. Искры взвились и осели. Пламя с осторожностью начало обгладывать новую пищу.

Люди разошлись. Только Тэгуй и Суздалев остались сидеть у огня.

Некоторое время оба молчали. Потом Никон Архипович заговорил:

— Когда мы вернёмся, я хотел бы, чтобы ты пошёл со мной. Есть одно место, где пропали люди. Я обещал найти их.

— Какие люди? — спросил Тэгуй, не поднимая глаз.

— Семья. Отец и дочь.

— Почему ты искать их?

Суздалев коротко пересказал историю Стужиных.

Старик помолчал, дымя трубкой. Потом тихо сказал:

— Не нравится мне это, Никон. Место не хотело пускать людей. Потому пропали все. Теперь ты хочешь идти. Тоже пропасть можешь.

Суздалев кивнул:

— Понимаю. Но если их тела не нашли, значит, есть надежда. Там была девочка. Я не могу не попытаться. Это там, — он мотнул головой, — за долиной Ашуги. Старая усадьба, брошенная среди леса.

— Знаю те земли. Молодой ещё был, когда ходил туда. Давно. Там живут люди рода моей матери. Мы встречаемся на ярмарках. Может, они знают о девочке и отце.

— Ты поможешь мне, Тэгуй?

Старик затянулся, выпустил облачко дыма и спросил:

— Ты идти, даже если знать — плохо будет?

— Пойду, — просто ответил Суздалев.

Нэнг помолчал немного и кивнул:

— Тогда я идти с тобой. Два человека лучше. Ты пропадёшь один.

— Спасибо, Тэгуй. Я буду вечно тебе обязан за всю твою помощь.

Старик поморщился, отмахнулся рукой и, немного помолчав, улыбнулся:

— Я захотел увидеть новое, Никон. Значит ещё не совсем старый.

Пламя чуть просело, и над костром поднялся тонкий дымок. Они ещё немного посидели молча. Над ними гудел тёмный лес, а впереди, за его стеной, пряталась дорога, ведущая в неизвестность.

Глава 13. Суздалев

Когда я открыл глаза, первой мыслью было: «Обошлось!». Никто на меня не напал, да и вообще ничто не потревожило моего сна. При свете утра я почти разуверился, что видел кого-то, но всё же решил, что стоит сходить к тому месту, где, как мне казалось, вчера стояла загадочная фигура. Хотелось не догадываться, а знать точно, ведь нет ничего хуже, чем неизвестность, ибо фантазия порождает ненужные страхи и тревоги.

Однако это ждало. Сначала я умылся водой, которая оставалась в одной из начатых фляг. Потом вышел из дома на луг и вернулся к своему вчерашнему кострищу, чтобы разогреть остатки супа и тетёрки. Позавтракав, я заварил себе чай и закурил трубку. Прихлёбывая горячий ароматный напиток, я решал, как с пользой провести сегодняшний день.

Прошлая моя вылазка позволила узнать хоть и трагичную, но вполне реалистичную участь, которая выпала на долю Степана, одного из работников Ирия. И у меня пока не было оснований думать, что драма, разыгравшаяся двенадцать лет назад в Ирие, имела хотя бы отчасти сверхъестественную природу.

Гибель женщин не представлялась мне загадкой, так как она произошла на глазах у свидетелей и довольно подробно описана профессором. Конечно, было бы неплохо узнать, какая именно болезнь послужила причиной смерти этих несчастных, но в целом этот вопрос не являлся, как мне представлялось, звеном в цепи причин и следствий, приведших процветающую усадьбу к запустению.

Но тем не менее усадьба бы заброшена, а судьбы оставшихся людей неизвестны. Если следовать хронологии журнала профессора Вернера, то после смерти женщин в усадьбе пропали два работника: Савелий и Иван. Они ушли на охоту и, судя по тому, что написал Август Альбертович, отправились к найденному ими термальному источнику, в котором учёный попросил их набрать лечебную грязь для анализов и его старых