Черная рука - Стефан Толти

Задержание Бананно стало бы несомненным успехом детектива, чья карьера находилась на подъеме.

Через ведущее на крышу грязное окно на лестничную клетку сочились мутные лучи солнца. Свет застилал Кавоне глаза, когда он пытался разглядеть вышележащие этажи. Пахло готовкой: луком, прошутто, перцем, свежим чесноком.

Кавоне остановился и прислушался. Он поставил ногу на очередную ступеньку и уже начал переносить на нее свой вес, как вдруг раздались два выстрела. Не замеченный им Бананно сидел на корточках в тени выше по лестничной клетке и с револьвером в руках ждал приближающегося детектива. Кавоне откинул голову назад и закричал. Пуля попала ему в лицо.

Услышав выстрелы, другие члены Отряда тут же бросились вверх по лестнице, снявшись со своих позиций. Звуки их торопливых шагов смешались с топотом, который будто эхом отдавался сверху: Бананно быстро поднимался к световому люку. Добравшись до него, стрелок распахнул застекленные рамы, подтянулся, выбрался на крышу, после чего пробежал по ней к пожарной лестнице и слез по трясущейся конструкции вниз на улицу.

Добежавшие до Кавоне копы обнаружили, что у него кровоточат лицо и левая рука (одна из пуль Бананно попала в лоб лейтенанту под очень косым углом и, прочертив глубокую борозду, срикошетила в ладонь). «Забудьте про меня, – крикнул Кавоне своим товарищам по Отряду. – Лучше схватите того парня, который меня подстрелил».

Детективы бросились в погоню. Кавоне медленно спустился по лестнице многоквартирного дома и вышел на улицу. Затем он добрался до железнодорожного вокзала, и его увезли обратно в Нью-Йорк. Петрозино лично встретил его у поезда и в срочном порядке доставил в ближайшую больницу Святого Винсента. Можно представить, какие чувства в тот момент испытывал Петрозино, – как он будет сообщать родителям и молодой жене Рокко, что человек, которого он лично уговорил поступить на службу, убит? Однако Кавоне повезло. Да, часть нервов левой руки пуля повредила безвозвратно и врачи сказали, что чувствительность пальцев, скорее всего, не восстановится полностью, однако рана головы оказалась поверхностной.

Бананно, загнанный в пригородный лесок, решил застрелиться. Когда копы начали приближаться, он приставил пистолет к щеке и спустил курок. Но покончить с собой ему не удалось, и Итальянский отряд взял его под стражу.

Аресты преступников, подобных Бананно, укрепляли репутацию отряда, однако Петрозино знал, что этого недостаточно. К 1907 году детектив и его люди пересмотрели и расширили стоявшие перед ними задачи. Теперь они не просто арестовывали главарей «Черной руки» и разгоняли их банды; теперь они стремились понять саму суть Общества, раскрыть природу его деятельности в Америке.

На четвертый год работы Петрозино обнаружил, что Общество представляло собой нечто вроде террористической «франшизы», различные отделения которой руководствовались собственными понятиями о членстве и инициации, о том, как входить в контакт с жертвой, в какой момент переходить к насилию и как защищать недоброе имя Общества. Каждая преступная ветвь, какой бы крошечной или малоизвестной она ни была, пользовалась репутацией «Черной руки». Один журналист метко процитировал рассуждения Роберта Льюиса Стивенсона о парижских бандах шестнадцатого века: «независимые злоумышленники, социально близкие и время от времени объединяющиеся для какого-нибудь серьезного дела – точно так же, как современные биржевые мошенники объединяются в синдикат для получения значительного займа»[420]. Вполне красноречивое описание.

Итальянский отряд обнаружил доказательства сотрудничества «франшиз» друг с другом. Для убийства намеченной жертвы часто подвозили «специалистов» из других городов, чтобы затруднить опознание стрелявшего, а значит, и идентификацию банды, ответственной за преступление[421]. Если «Черную руку» пытались высмеивать, то местный «филиал» Общества немедленно предпринимал действия, направленные на защиту главной своей ценности – дурной славы. Донато Зарилло, живший в западной части Нью-Рошелла, штат Нью-Йорк, однажды вечером в местном салуне «насмешливо отозвался»[422] о «Черной руке», назвав ее членов сборищем трусов. Зарилло поклялся, что если они хоть раз посмеют угрожать ему, то он убьет их всех до единого. Слух о его бахвальстве разлетелся по окрестностям, и достаточно скоро Зарилло подстрелили на улице Нью-Рошелла, оставив умирать рядом с тяжелораненым братом.

«Черная рука» превратилась в классическое тайное общество: его члены клялись никогда не раскрывать свои сокровенные секреты перед посторонними. И в самом деле, раскрывали их очень немногие. Клятвы верности приносились на церемонии, прозываемой picciotto[423],[424]. Один из членов Общества, прошедший через ритуал, описывал его так: мужчины собрались в тайном месте, оставив все свое оружие под присмотром одного из собратьев. Затем, соединив руки, они образовали круг. Новобранцу сказали, что центр круга представляет собой пропасть, «в которой все сказанное должно быть похоронено навсегда». Главарь стал выкрикивать на странном языке нечто вроде песнопений или призывов, после чего мужчины поцеловали друг друга в щеки. Если новичка вводили в качестве cameristo, то есть полноправного члена, в середину круга клали пять ножей остриями наружу. На оружие накидывали носовой платок так, чтобы он не закрывал собою острия. Затем мужчины бросали жребий, и участник, вытащивший самую короткую палочку, закатывал рукав, обнажая руку. После произнесения «каббалистических заклинаний» руку мужчины перереза́ли поперек, и новообращенному приходилось пить хлещущую кровь.

Петрозино научился различать банды по стилю убийств[425]. Одни оставляли на теле жертвы синий шарф; другие наносили ровно тринадцать ударов ножом; третьи – двадцать один удар; четвертые пронзали туловище в определенном, неизменном порядке. Похищение родственника жертвы стало привычной тактикой, к которой Итальянский отряд относился весьма серьезно, оно называлось sequestrazione, или «секвестирование» – юридический термин, означающий наложение ареста на имущество до момента выплаты долга. Другой распространенной практикой стала так называемая «вахта смерти», то есть наблюдение, возложенное на тех, кого Общество выбрало для осуществления ликвидации. Весь процесс был строго регламентирован, что иногда позволяло отряду предугадывать следующий шаг Общества.

Затем стали появляться знаки, которые читались как урбанистические иероглифы. Freggio, то есть рассекающий порез на лице, выдавал информатора. Тело, найденное без ушей, говорило о том, что человек подслушал нечто такое, о чем ему не следовало знать[426]. Если жертву находили с отрезанным языком, это значило, что он обращался в полицию[427]. Отсутствующий нос? Петрозино выяснил, что это признак случая под названием troppa bircca – когда человек совал свой нос не в свое дело[428]. Одна манхэттенская банда разреза́ла жертве лицо от рта до уха докерским крюком – острым изогнутым инструментом, изначально использовавшимся для складирования сена. Когда детектив Итальянского отряда поймал убийцу и попросил его жертву подписать заявление,