Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

— Я могу перенести и большее, лишь бы она была жива, батюшка.

* * *

Лиза скинула на лед тяжелую мантию — все равно она не грела, только мешала двигаться. Длинный шлейф придворного платья она заколола предусмотрительно захваченным пажем — как знала, что пригодится. На её плечи, согревая, лег кафтан, который с печальным выдохом: «Сашкину работу делаю…» — стащил с себя Калина.

— Не замерзнешь? — спросила она. Тот закатил глаза:

— Лиза, это не тот вопрос, который стоит задавать мужчинам. Обидно, знаешь ли.

Лиза прищурилась, вспоминая случайно вырвавшееся из Калины слово:

— Ты назвал меня сестрой. Почему?

Соколов, стоявший рядом, напрягся, как и Вихрев. Только Калина расплылся в широкой улыбке:

— Это не секрет. Мы с Сашкой побратимы. А ты станешь его женой — то есть моей сестрой. Вот, учусь тебя так называть. Но если что: виноват, больше не повторится, ваше императорское высочество! — последние слова он нагло гаркнул в небеса, вызывая в Лизе совсем не сестринские чувства. Она не выдержала:

— Шут…

Соколов лишь мрачно улыбнулся на это:

— Смотри, Калина, последний раз прощаю твой взбрык с секретами. Еще раз — накажу телесно и очень стыдно.

Лиза вздрогнула, вспоминая страшные шрамы на спине Саши, и с трудом сдержала гнев в голосе, разворачиваясь к Соколову:

— Розги, кнут, шпицрутены и прочие телесные наказания под полным запретом. Только попробуйте, Аристарх Борисович, так наказать хоть кого-то — пожалеете.

Соколов странно посмотрел на неё и повернулся к Калине:

— Напомни-ка, тайный советник, самое страшное наказание, применяемое к тебе и дружку твоему?

Тот скривился и подмигнул Лизе:

— За уши оттаскаете… И, Лиза, те шрамы на Саше — он вечно в приключениях. То в плен попадет, то в чужие родовые застенки вляпается. Опричнина тут ни при чем. Слово чести. И, Аристарх Борисович, сразу каюсь, сберегая свои уши и ваши нервы: подозреваю, что сейчас на всех кромешниках появилась печать в виде огненного змея. Саша такую уже который день носит. Что означает печать — то мне неведомо.

Соколов прищурился, ничего не выговаривая Калине, хмуро посмотрел на Лизу, ткнул пальцем по берегу:

— В ту сторону идти?

Она качнула головой и показала к устью Каменки:

— Туда.

Соколов первым возглавил шествие, то и дело становясь пламенем. Видимо, с трудом давил в себе желание добраться до Калининых ушей.

— К Лешему, да? — уточнил Калина, предлагая Лизе свою согнутую в локте руку. — Ты умничка с лешим. Он проводит до своих границ, там подкупим своей кровью следующего лешего, и, авось, доберемся до Москвы. Там уже дальше думать будем, что делать. Ты Соколова не слушай — граница и императорской кровью затворена, и пограничную стражу еще никто не отменял. Справимся. Лишь бы дедушка Леший не отказался помочь. Все быстрее будет добраться, если он через Суходольскую губернию нас проведет.

Лиза промолчала, что владения Лешего куда как дальше, чем Калина представляет в своих самых смелых мыслях. И ведь дедушка Леший никогда ничего не скрывал от Лизы. Сразу в первую же встречу дал понять, что его владения бескрайни — он тогда так и не сказал, где они заканчиваются.

— Алексей… — Лиза сглотнула вязкую слюну, собираясь с силами. — От Саши что-то слышно?

Он шагал медленно, подстраиваясь под её шаг — Вихрев целеустремленного Соколова тормознул, напоминая, что её императорское высочество сегодня не отдыхало и очень устало.

— От Саши… Его батюшка выжил. К счастью, выжил. Пока причины нападения выясняются. Иван докладывал про твою версию с Лицыным, но, прости, она не выдерживает никакой критики — из-за угроз проще было тебя уничтожить, чем Еремея Александровича. Тот, кстати, договорился с митрополитом о вашей с Сашей свадьбе.

Она заметила, что Алексей изменил свой стиль общения с ней. Этот вечер изменили его. Раньше, даже называя её по имени, он обращался к ней на вы. Из-за дум о Калине, она не сразу поняла его слова:

— Прости, что?

— Еремей Александрович, думая, что умирает, сказал, что договорился о вашей с Сашей свадьбе. Что-то не так?

— Саша же некрещенный…

— С чего ты взяла? Нам нельзя носить кресты — мы же официально выползки из ада… Но это же не значит, что нас не крестили.

Лиза заглянула ему в глаза:

— И даже тебя?

— И даже меня. Думаешь, что-то могло остановить моего отца, когда он забрал меня с перекрестка? Он не боялся запрета на службу, считая, что любое человеческое дитя должно быть крещеным. Я же попович, Лиза. Как я мог быть нехристью? И Саша тоже — его отец никогда не считался с деньгами, когда это касалось его сына. Тут не все… — он оглянулся на шедших за ними кромешников, — но многие крещенные. И не только. Россия-то большая. Еще вопросы?

— С Лицыным…

— Я его уже допрашивал. Сидит в тюремном замке, созревает. Хотя он мелкая сошка. Он подтвердил слова Рокотова, что того забрали в первый же день из жандармерии Голицыны. У них есть в Суходольске неприметный домик. Лицына вызвали к Рокотову сразу же.

Лиза чуть сбилась с шага — Алексей легко подхватил её второй рукой. Идти по камням в легких туфлях было сложно.

— Почему? Матвея избили в жандармерии?

— Если бы. Был приказ сдувать с него пылинки. Ты только не ругайся на Рокотова, хорошо?

Сердце Лизы заледенело — кажется, она уже знала, почему на Матвея обрушилось проклятье. Совсем по иной причине, чем думал Юсупов.

— Что случилось, Алеша?

— Рокотов сразу же назвался Голицыным своим бывшим родовым именем. Он назвался Ильей Юсуповым…

— …обрекая себя на проклятье.

Калина строго поправил её:

— Защищая тебя и твои тайны. Иного выхода у него не было. Счастье, что несмотря на проклятье, он продержался до помощи. Он не хотел предавать тебя.

Мерно рокотал Идольмень, лед шумел, с брызгами выбрасываясь на берег. Грохотало сердце где-то в голове. Лизе не нужна была такая преданность. Она не хотела смертей своих друзей, а ведь это будет повторяться и повторяться, если она окажется на престоле. Хуже того, ей придется направлять войска на смерть, если случатся волнения или война. Она не готова к такому.

— Лиза, ты так побелела… Уже на престоле себя видишь? Ты же будешь не одна. Я. Саша. Соколов. Волков. Вихрев. Много кто будет рядом с тобой, кто будет помогать, советовать, обучать… Ты словно самодержавие вернуть хочешь.

— А разве в планах такого нет? — уточнила она, чувствуя, как липкий страх начинает её отпускать. Она не одна.

Калина пожал плечами:

— В