Бесплодные земли (автоперевод) - Дуглас Престон

Пауза. Женщина словно её вообще не слышала.

«Элоди, пожалуйста. Нам важно знать, почему погибли эти женщины».

Она ждала.

«Я хотел бы, чтобы вы подумали об их семьях, которые отчаянно нуждаются в утешении. Они отчаянно хотят узнать, что случилось с их дочерьми и почему. На днях я разговаривал с Хорасом Драйвером, отцом Миранды. Он почти на грани нервного срыва из-за смерти дочери. Вы можете помочь, рассказав нам то, что вам известно».

Ничего.

«Если бы не семьи Молли и Миранды, подумайте о своей собственной семье».

Она просто не могла достучаться. Корри подавила желание встать и встряхнуть женщину, чтобы вырвать её из тишины. Должен был быть какой-то способ достучаться до неё.

«Вы были в каньоне Кутц и шли к пустоши — доисторическому маяку. Понимаете, о чём я говорю?»

Ничего.

«Ты ведь именно туда и направлялась, Элоди?»

Корри ждала, дыша ровно. Хорошо: шаг второй. «Я свяжусь с твоими родителями и расскажу им, что случилось. Думаю, они приедут сюда и навестит тебя. Надеюсь, ты расскажешь им то, чем не хочешь поделиться со мной».

Ничего.

На это было тяжело смотреть, ещё труднее осознать. Эта женщина просто сидела в постели, окаменев, не говоря ни слова, не реагируя ни на что. Она была похожа на кататоника или человека, которому промыли мозги. Как член культа. И это был культ.

Теперь Корри была в этом уверена: Оскарби – её лидер, управляющий своими последователями с помощью сексуального принуждения, наркотиков и фальшивой религиозной чепухи. Она гадала, как дела у Норы в Сьерра-Мадре в Мексике, выследила ли она Оскарби. Возможно, ФБР стоило бы запросить его экстрадицию, чтобы вернуть сюда и заставить объяснить, что происходит. Но Нора вернётся через день-два, и тогда она узнает гораздо больше.

Но Оскарби вернулся в Мексику двенадцать лет назад. Руководил ли он сектой издалека? И почему эти самоубийства произошли только сейчас? Или были и другие, пока не обнаруженные? Это было бессмысленно.

В последней попытке добиться хоть какой-то реакции Корри полезла в портфель и достала зелёные камни-молнии. Она протянула их Бастьену. «Ты нес их. Что они означают?»

Элоди Бастьен обернулась и на мгновение задержала на них взгляд, и на её лице наконец-то мелькнуло что-то похожее на эмоции. Но затем её лицо снова превратилось в маску, и она снова обратила взгляд на выключенный телевизор.

41

СКИП ОЧНУЛСЯ ОТ СОННОГО ОЦЕПЕНЕНИЯ в кромешной тьме. Должно быть, он задремал, чему способствовало, вероятно, сотрясение мозга. Но сколько времени прошло? День? Два? Казалось, он был там целую вечность. Страх и облако боли в голове искажали его восприятие времени. Он смутно помнил, что кто-то давал ему воды. Но еды не было, и он был зверски голоден. Он перестал кричать: это было глупое и бесполезное занятие. Внимание, прямо сейчас, могло быть последним, чего он хотел. Он мысленно осмотрел свое ноющее, избитое тело: ничего, казалось, не сломано, только множество болезненных синяков и порезов, а его губа была распухшей, как кумкват.

«Эдисон?» — спросил он в темноте. «Ты там?»

Тишина.

«Эдисон, черт возьми!»

Он умер? Скип пытался прогнать бушующие фантазии о пытках, изнасилованиях и смерти, роившиеся в его голове. Кто эти люди? Безумные выживальщики? Сатанисты?

Его бурные размышления прервал шум сверху, и прямоугольник света появился снова, когда полог откинулся. Луч солнца проник внутрь, осветив колеблющиеся пылинки. Он предположил, что это был день, другой день. Скип взглянул туда, где раньше был привязан Эдисон, но тот уже исчез.

Опустили лестницу, и кто-то начал спускаться. Когда человека осветил солнечный свет, Скип смог разглядеть его яснее. Но что это, чёрт возьми, такое? Он был голый, с ног до головы обмазанный толстым слоем красной глины, в маске из гладко вырезанного дерева, тоже выкрашенной в красный цвет. Из маски торчал прядь сплетённых из травы волос, словно какая-то диковинная причёска. В левой руке он держал деревянную дубинку, на конце которой на шаре размером с кулак было вырезано гротескное лицо.

Мужчина спустился с лестницы и выпрямился. Скип видел блеск его глаз сквозь отверстия в маске. Фигура двинулась к нему. В его походке было что-то странное, какая-то шаркающая походка, словно ноги были слишком тяжёлыми, чтобы отрываться от земли. Он что, ослеп? Пьяный? Под кайфом?

Скип уставился на него, и страх снова нахлынул. «Кто ты?» — спросил он.

Человек наклонился и принялся возиться с кожаными ремнями, связывавшими лодыжки Скипа. Он ослабил их, затем удлинил и снова завязал, создав таким образом пару пут, которые позволяли ограничивать подвижность ног.

"Вставать."

Голос был ровным и нейтральным. Скип, пошатываясь, поднялся, руки всё ещё были связаны за спиной, борясь с мгновенным головокружением. Мужчина достал длинный кожаный шнур с узлом на конце и обмотал им шею, затягивая так, что он стал похож на ошейник. Мужчина отступил назад, накинув поводок на левое запястье.

Мужчина резко дернул веревку, и она затянулась вокруг шеи Скипа, так что тот закашлялся и задохнулся.

Через секунду-другую фигура ослабила хватку. «Сообщение получено, вор?»

Скипа удивил нормальный, даже образованный тон голоса.

Мужчина дёрнул поводок. «Отвечай».

Скип кивнул.

Мужчина развязал ему запястья. «Лези».

Скип пошаркал к лестнице. Из-за пут подниматься было трудно, но потолок кивы был низким, и всего через несколько мгновений он вышел на солнечный свет. Он заморгал от ослепительного света, когда проводник снова связал ему руки за спиной.

«Я не вор».

«Осквернитель».

«Погоди, это был не я...»

Дрессировщик резко ударил его дубинкой по затылку. «Заткнись».

Головная боль Скипа снова ворвалась в его сознание, на время вытеснив всё остальное. Он закрыл глаза, борясь с новым приступом головокружения, который постепенно прошёл. Открыв их снова, он попытался сосредоточиться на окружающем. Он находился на вершине крутой, длинной столовой горы, примерно в тридцати метрах над рекой, но всё ещё запертый в стенах широкого каньона.

У края плато собрались ещё трое мужчин. Они тоже были голыми, двое из них были вымазаны красной глиной и носили такие же начищенные маски и травяные головные уборы. Они топтались в грубом кругу вокруг одного из двух высоких треножников, связанных шестами. На треножнике, который они обходили, что-то висело. Скип не мог разглядеть что-либо из-за проходящих мимо людей, но, когда трое снова остановились и начали тихонько скандировать, он с ужасом увидел, что это было тело, избитое и покрытое кровью, висевшее головой вниз на треножнике на тросе. Сукин сын – это был