Лотос и ветер - Джон Мастерс

разглядеть. Они могли видеть деревню и примерно в четверти мили слева от нее рощицу. Они увидели в роще по меньшей мере пять палаток. Пока не было необходимости подходить ближе. В составе группы там могли быть только геодезисты. Позже, если они смогут, они должны попытаться выяснить, для чего русские проводили разведку, но сначала они должны были быть уверены, что Муралевы прибудут сюда.

В середине дня пришли Муралевы. С гребня, который прикрывал их маленькую долину, Робин и Джагбир увидели пыль от каравана в нескольких милях отсюда в Черной пустыне. Муралевы, как обычно, ехали впереди на маленьких пони. В миле позади них следовали с полдюжины навьюченных верблюдов, еще две лошади и шесть вооруженных людей. Даже с такого расстояния усталость всех них проявлялась в их походке и в том, как сгорбленно, переваливаясь, мужчины усадили своих животных. Несколько геодезистов вышли из лагеря, чтобы поприветствовать их, затем все они исчезли.

Робин отправила Джагбира поискать на склоне холма воду — куда они могли бы отвести пони после наступления темноты — и укромное место, где они могли бы разжечь небольшой костер и приготовить себе еду. Затем он устроился, чтобы наблюдать за лагерем. Он увидел людей, работающих под деревьями, и вскоре появилась еще одна палатка. Он увидел, как Муралев и незнакомец подошли к краю кустарника и некоторое время стояли к нему спиной, глядя на север. Предполагалось, что в том направлении он и Джагбир лежат мертвыми. Чуть позже выехал еще один человек на верблюде. Робин надеялся, что он отправится на север, в Черную пустыню, потому что тогда он не мог вернуться с новостями раньше, чем через три дня. Но всадник сначала заехал в деревню Безмейн, вышел оттуда через час и направился на восток, к деревушке, где Робин разговаривал с торговцем на крыше. Там он наверняка что-нибудь узнает. Он вернется поздно вечером или рано утром следующего дня.

В сумерках вернулся Джагбир. «Я нашел хорошее место. Небольшая лощина в двух милях отсюда.

«Хорошо. Мы не сможем подобраться близко к этому лагерю, кроме как ночью. И одному из нас придется остаться с пони.

— Мы должны действовать сообща, господин. С пони все будет в порядке. Они не напуганы. Волки еще не проголодались. Робин согласился. Джагбир знал. Они поспешили в лощину, быстро поели, привязали пони прочной веревкой и вернулись в орлиное гнездо. Джагбир сказал: «Господин, когда стемнеет, я остаюсь здесь с винтовкой. Ты иди вперед и найди хорошее место, где сможешь лечь даже днем. Может быть, ты попытаешься проникнуть в лагерь сегодня ночью? Ты и завтра весь день пролежишь в укрытии. Тогда завтра вечером мы пересядем.

— Как мы будем есть, готовить, кормить лошадей?

«Тот, кто находится здесь с винтовкой, может проделать все это ночью. Только днем он должен быть здесь, в орлином гнезде, все время. С винтовкой днем он может заставить врага двигаться медленнее, если они обнаружат того, кто затаился. Ночью он ничего не сможет сделать.

— Хорошо.

Они привыкли к новому распорядку. Робин отправился туда в первую ночь и обнаружил, что лагерь охраняют часовые узбек. Лежа в пустыне, он видел их черные шапки из овчины и винтовки на ремнях при тусклом свете ламп в палатках позади.

При таких условиях не было никакой надежды проникнуть в рощу. Перед рассветом он нашел три кустика в двухстах ярдах от восточного края лагеря и зарылся руками в песок, пока тот почти не покрыл его. Затем он опустил голову, положил в рот камешек, чтобы пососать, и лежал неподвижно, пока не взошло солнце. Он лежал неподвижно, пока солнце не зашло. В этот день в лагерь не пришли посетители. Кочевники, пасущие свои стада, держались в отдалении к северу. Жители деревни вышли из Безмейна, но не приближались к лагерю. Геодезисты не уехали, как и Муралевы. Посыльный на верблюде вернулся рано, и Робин услышала сердитые голоса. Позже Леня Муралев подошел к опушке рощи и подозрительно оглядел горизонт, с особой тщательностью обыскивая холмы.

Следующей ночью Джагбир взял верх. Днем Робин увидела из орлиного гнезда, что в оазис пришли пятеро гостей. Они пришли с юга, где тропа спускалась с гор в миле или двух к востоку от Безмейна. Вечером при пересадке Джагбир сказал: «Те люди, которые пришли, они все еще там. Они не белые, если только не переодеты. Они не похожи на узбеков, афганцев, тюрков или персов — по крайней мере, не на тех персов, которых мы видели в Балхе и Кабуле. Казалось, они говорили на чем-то вроде персидского, не на заболи, как у нас.

На следующий день, прячась за тремя кустами, Робин видел, как посетители ушли. Они возвращались тем же путем, каким пришли, один за другим, с большими интервалами, проходя совсем рядом с ним. Он подумал, что это могут быть вожди племен из Южной Персии, возможно, кашкаи. Еще одна интересная вещь, которую он увидел, — русский, который ушел из лагеря в сумерках и вернулся, очень пьяный, в полночь. Часовые не обратили на него никакого внимания и даже не окликнули, а отошли в сторону, позволив ему самому, спотыкаясь, пробираться в лагерь.

При переключении Джагбир нерешительно сказал: «Я не думаю, что мне следует выходить сейчас, господин».

Робин быстро сказала: «Конечно, нет, сынок, мы оставим это на день». Он подумал: «На самом деле нет ничего странного в том, что Джагбир напуган; он не любит оставаться один. Джагбир продолжал. «Нет. Я уверен, что завтра эта женщина самым тщательным образом обыщет территорию вокруг лагеря.

Джагбир был прав. В середине утра вся разведывательная группа и вся охрана вышли из лагеря и ходили кругами, с интервалом в несколько шагов, вокруг рощи. Один остановился у трех кустов, где лежал Робин, и разрыхлил ногой песок. Затем к нему подошли другие. Женщина вышла из лагеря, чтобы посмотреть, и вскоре после этого все они, казалось, отказались от поисков, вернувшись в лес. В полдень съемочная группа отправилась в путь с лошадьми, плоскими столами и теодолитами, и во второй половине дня наблюдатели видели, как они работали вдоль линии восток-запад примерно в миле от подножия гор.

«Теперь они нашли наше убежище,» медленно произнес Робин. — Мы не можем вернуться.

«Ночью мы сможем, господин, если не пойдем к тем трем кустам. Они никогда не поймают нас, если мы будем осторожны. Но мы должны идти вместе. Уходил в сумерках, возвращался перед рассветом.

— Сколько у нас осталось еды? — спросил я.

«Четыре-пять дней для нас