Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

– Да это он, подонок, к моей матери липнет! Они живут вместе! – вырвалось у Арсения Блистанова.

Гектор резко поднялся с подоконника.

– Серафим и ваша мама? Генерал-майор Раиса Козлова?! Они вместе?! – Катя не верила ушам своим. – Но почему… зачем… просто невероятно!

– Матери без двух месяцев пятьдесят семь. Выдала мне: «Моя жизнь теперь лишь начинается». Она почти замуж за этого гада собралась! – Полосатик-Блистанов присосался к кружке с вином, поперхнулся, закашлялся. Гектор постучал его по спине. Он выглядел обескураженным новостью. – Я ей: «Мама, опомнись, перестань позорить себя и семью! Серафим даже моложе меня, ему двадцать два! А ты – пенсионерка!» А она мне: «Замолчи и убирайся вон!»

И капитан полиции Арсений Блистанов закрыл багровое от волнений, стыда и злости лицо ладонями и… всхлипнул.

– Она меня выставила из дома, я им мешаю резвиться, – продолжал он, давясь почти детскими слезами. – Мама моя начальница… генеральша в отставке… и в полном трэше! Я в самый их первый раз явился с дежурства после суток, гляжу – а он, этот хмырь, у нас дома. В нашей ванной моется. А мать в одном шелковом халатике обняла его, поцеловала и наверх повела, в свою спальню. А я оплеванный… голодный… они все в холодильнике сожрали… Я матери по-человечески потом серьезно говорю: «Постыдись!» А мать мне: «Чего мне стыдиться? Серафим – мое позднее счастье». Она косуху себе купила, представляете?! И подстриглась коротко, под девчонку! Она его лелеет. А он к ней словно приклеился, гад! Они все время вместе проводили, а я… в Полосатово сутками пахал… Притащусь на съемную квартиру – голодный… Мать мне даже в день рождения не звонила, не поздравила с двадцатисемилетием, словно и нет меня. А раньше я для нее был всем! На первом месте. Я пробил по базе Серафима – читаю, мать моя, начальница, а он в убийстве малолеткой подозревался! Я бросился в архив… У меня волосы встали дыбом, с кем моя мать на пенсии связалась. С маньяком, убийцей и аферистом!

– Вы донесли до мамы новости из архива? – осторожно поинтересовалась Катя. – Ваша мать многие годы прослужила в полиции, она человек опытный, офицер, истинный профессионал.

– Она тоже, подобно вам, ослепла, – горько признался уже вдрызг пьяный, плачущий Полосатик-Блистанов. – Едва я заикался про подонка, она меня называла неблагодарным эгоистом. Если я ей расскажу про сведения из базы… она либо вообще не поверит, либо сочтет меня доносчиком. Ведь он же несудимый, мало ли кто в чем подозревался… Я решил сам с ним разобраться сначала, установить истину в том старом убийстве. Уж потом матери-начальнице докладывать.

– Но где ваша мама познакомилась с Серафимом? – Катя все еще была ошеломлена новостью.

– В августе, в самое пекло, ехала она на такси по Третьему кольцу. И тачка сломалась. Водила ее высадил. А на «трешке» – сами знаете, такси по «Яндексу» особо не вызовешь: ограждение высокое, не спустишься, до съезда топать километры, и никто не тормозит, если голосовать, просить подбросить, везде камеры, штрафы… Мать шла полтора часа, ей плохо стало на жаре. И лишь один он на своем байке остановился около нее, спросил: «Чем могу помочь вам?»

– Серафим решил помочь, проигнорировав камеры и штраф. – Катя кивнула. – А ваша мама?

– Он, сволочь, – Полосатик-Блистанов снова всхлипнул, – дал ей попить воды из своей бутылки. И предложил сесть сзади на байк. Она взгромоздилась. Он ее домчал прямо до нашего дома в Перхушково. Новый «Безумный Макс»! Я сутки дежурил тогда, а она… ему сразу предложила остаться. И в постель они брякнулись… Мать-пенсионерка голову от него потеряла. Она мне после вещала: «Серафим – вылитый твой отец в юности». Отец мой, нарик и актер погорелых театров, был любовью всей ее жизни. Серафимчик и правда на него очень похож, только папа волосы красил в блондина, а этот – брюнет, темноглазый. Внук цыганки. Он матери сразу признался, и она совсем растаяла: в отце тоже ведь была цыганская кровь. Его предок, трагик Хрисанф Блистанов, женился на цыганке-певице из табора и ревновал ее. Отелло, блин. Даже на дуэли стрелялся с другим актеришкой…

– Но как вам удалось заставить Серафима вернуться к прошлому, к кукуевской трагедии детства? Обратиться к нам с Геком за помощью? – Катя встала и налила Полосатику-Блистанову чая – запить слезы и алкоголь.

– Я ему пригрозил: «Мы полицейская семья, мать – генерал, я капитан, хоть и увольняюсь на гражданку, не держи нас за круглых идиотов. Я про тебя многое нарыл». А он мне сразу: «Все наветы, я отца своего не убивал. Меня заставили тогда признаться». А я ему: «Мне по фигу, я матери все доложу. И она тебя вышвырнет!» И он…

– Что? – поинтересовался Гектор.

– Он сдрейфил! Я за ним наблюдал: он боится, что мать все узнает. Он к ней клопом присосался. Живет у нее на всем готовом. Страшится потерять теплое местечко. Знаете, почему он от магистратуры отказывается? Ради матери, они хотят попутешествовать вместе – от Сочи до Владивостока!

– Арсений, Серафим к вашей матери тоже питает чувства, – осторожно возразила Катя. – Когда они беседуют по телефону, видно… Этого не скроешь.

– Он ей лжет! Он притворяется! – взвился Арсений Блистанов. – Да какие чувства может питать двадцатидвухлетний пацан к тетке, озверевшей от многолетнего отсутствия мужика в постели и секса?!

– Следи за языком. О матери речь! – приказал Гектор.

– Вы, Гектор Игоревич, сами когда-то мою мать моментально отшили, – отрезал Блистанов. – Даже номер ее заблокировали. А она ревела в подушку от обиды. Думаете, я не видел? Вы свою любовь всей жизни искали и нашли. А мать моя, начальница, по женской слабости и глупости пригрела на своей груди не просто альфонса и мошенника, а серийного убийцу! Психопата в натуре!

Катя вздохнула: ну и поворот в деле! Кто бы заподозрил железную леди, единственного генерал-майора – женщину в системе МВД Козлову в сердечной слабости и страстном угаре, пусть и на закате карьеры? Жизнь! Твои сюрпризы фантастичны и непредсказуемы.

– Об истинном отношении к вашей матери Серафим, возможно, поведает когда-нибудь и вам, и нам. Время придет, – мягко пообещала Катя Блистанову. – Теперь мы с Геком вас, Арсений, лучше понимаем.

– Я стыдился вам сразу сообщить всю правду, – глухо ответил Блистанов.

– А какова наша роль с Катей в вашем семейном многоугольнике? – усмехнулся печально Гектор.

– Только вы одни в силах помочь мне доказать вину Серафима