Дочь Иезавели - Уилки Коллинз

– Пойдем! Ну, пойдем же! – настаивал он.

Мадам Фонтен поспешила снова укрыться за шторами. Джек упрямо не покидал камеру.

– Хочу видеть, как она откроет глаза, – повторял он.

– Ты что, веришь своим глазам? – возразил Шварц. – У тебя больной вид, глаза красные. Лучше доверься колокольчику, он не подведет. Медь и сталь не знают устали. Колокольчик позвонит и позовет тебя. Отдохни и выпей вина.

Его слова напомнили Джеку объяснение доктора. Он понимал, что очень устал, голова и тело отяжелели.

– Ты прав, – печально произнес Джек. – Хотелось бы мне быть покрепче. – И, подойдя к столу сторожа, он устало опустился в кресло.

Голова его свесилась на грудь, глаза закрылись. Но через минуту он вскочил.

– Когда госпожа очнется, ей понадобится помощь, – разволновался он. – Что нам делать? Мы вдвоем не донесем ее до дома. О, Шварц, я был так уверен в себе, а теперь силы меня оставили.

– Пусть твоя маленькая головка не тревожится по этому поводу, – сказал добродушно Шварц. – Пойдем, я покажу, откуда придет помощь. Нет! Не беспокойся, ты услышишь звонок, если позвонят. Мы оставим дверь открытой. Это в другом конце коридора.

Шварц зажег фонарь, и они двинулись в путь. Вскоре Шварц открыл дверь в комнату, это была спальня – ее всегда держали наготове. К ней примыкала ванная комната, где стоял шкаф, наполненный разными средствами для приведения в чувство человека. Все это находилось в ведении смотрителя.

Тем временем, оставшись одна, мадам Фонтен осмелилась выйти наружу. Ее глаза искали в длинном ряду черных штор то самое ужасное место. Она медленно пошла туда, остановилась у входа и сжала руками голову, собираясь с духом.

Страх не покидал ее с той самой минуты, как Джек признался, каким образом использовал остатки противоядия в синей бутылке. В страхе она вылила все яды, записи порвала, а бутылки разбила вдребезги, разбросав осколки по дороге на кладбище. Остался только ящичек и шифрованная записка к бутылке, обозначенной как «Зеркальные капли».

При изменившихся обстоятельствах мадам Фонтен рискнула попросить доктора Дормана перевести загадочный текст в надежде найти там какие-нибудь указания, какие помогли бы осознать, что несет вмешательство невежественного Джека.

Ужаснувшись возможного воскрешения жертвы, которого так ждал Джек, она последовала за ним в морг и там, укрывшись в пустой камере, подслушивала, не сболтнет ли сумасшедший чего-нибудь о данном ему лекарстве. Подозрения о своей причастности следовало пресечь на корню. А сейчас, охваченная сомнениями, она стояла перед камерой с покойницей, решив сама во всем убедиться. Одного взгляда ей будет достаточно, чтобы понять, есть на лице жертвы печать смерти или та еще может очнуться. Собравшись с силами, она отодвинула штору.

Перед ней царственно и тихо лежала та, которую она убила! На смертельно бледные пальцы поверх черного одеяния были надеты наперстки, соединенные с колокольчиком, который в случае ее чудесного воскрешения провозгласил бы об этом миру.

Это зрелище наполнило ужасом мадам Фонтен. В полуобморочном состоянии она выбежала в открытую дверь, темной тенью в зимнюю ночь промелькнула через внутренний дворик, но на пороге пустой приемной силы оставили ее, она пошатнулась и, взмахнув руками, рухнула без чувств на пол.

А Шварц тем временем открыл Джеку истинную причину его визита в ванную комнату.

Застекленная верхняя часть шкафа была заперта, а ключ от нее хранился у смотрителя. Нижняя, где хранились полотенца и фланелевые простыни, никогда не запиралась. Из-под белья Шварц вытащил бутылку и походную фляжку.

– Это мой погребок, – объяснил он. – Встряхнись, Джек! Мы проведем веселую ночку!

– Не нужен мне твой погребок, – воскликнул Джек с нетерпением. – Я думаю о госпоже. Как мы позовем на помощь?

– Позовем? – расхохотался Шварц. – Дом смотрителя отделяют от нас дворик, комната ожидания, большая приемная, еще дворик и еще одна комната ожидания. Неужели ты думаешь, что нас услышат? Даже б если двадцать мужиков орали здесь до хрипоты, ничего б не изменилось! Сейчас я покажу тебе, как сделать так, чтоб нас услышали… если твоя покойница все же воскреснет, – прибавил он шутливо.

Он повел Джека обратно в коридор и, подняв фонарь, показал на карниз, где висели ведра на случай пожара. Между ними с крыши, через обитое железом отверстие, свисала толстая веревка.

– Вот смотри, – сказал Шварц. – Стоит дернуть за веревку, и раздастся колокольный звон такой силы, что его услышат и у городских ворот. Тогда смотритель со связкой ключей примчится сюда так быстро, словно за ним гонится тысяча чертей. И с ним две сиделки – одна другой страшнее! Ей-богу, Джек! Они помогут ванну принять и одеться. Да, вот еще. Зажги свет в спальне и возьми оттуда стул – мы ведь не рассчитываем на ночных посетителей. Вот и молодец! Хочешь посмотреть, где повесился наш психованный ночной сторож? Вон там, видишь последний крюк? У нас сохранилась его песня про нашу мертвецкую. Кажется, она где-то здесь, в столе. Один джентльмен напечатал ее и продавал в пользу вдовы и детей несчастного. Вот согреемся вином, и я спою тебе эту песню, а ты подтянешь. Тру-ля-ля! Тру-ля-ля! Вот так. Правда, красиво? Ну, пойдем в наше гнездышко. – И они вернулись в комнату сторожа.

Глава XIX

Джек нетерпеливо заглянул в камеру. Там все было по-старому – никаких признаков счастливого пробуждения, в которое он свято верил.

Шварц открыл ящик стола. Там в беспорядке валялась пара стаканчиков, засаленная колода карт, песня сумасшедшего сторожа и гравюра на дереве с изображением его самоубийства. Взяв оттуда стаканчики и текст песни, Шварц позвал Джека.

– Клянусь, – сказал он, наполняя стаканы, – что ты не пробовал такого вина. Пей давай!

Джек с отвращением отвернулся.

– Помнишь, что ты говорил в прошлый раз о вине? – с упреком припомнил он. – Что оно согреет мне сердце и придаст силы. А что в результате? Я не мог держаться на ногах. Ничего не понимал и был такой сонный, что Джозефу пришлось отвести меня в комнату и уложить в постель. Ненавижу твое вино! Оно лжец – много обещает и ничего не дает. У меня и без него ум за разум заходит. Никакого больше вина!

– Ты не прав! – сказал Шварц и, опустошив стакан, причмокнул губами. – В тот раз ты совершил большую ошибку – мало выпил. Вот тебе еще шанс, сынок. Отказываешься? Попробую тебя убедить. – Шварц приобнял Джека, подкрепляя свои слова действием. – А это что у тебя? – И он вытащил из кармана Джека флакон. – Фу, это лекарство!

Джек с радостным криком выхватил у него флакон.

– Вот то, что мне надо! Я совсем