Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Напряжение проявлялось и в других чертах лица: в длинных морщинах, тянувшихся от скул почти до самого подбородка, в морщинках в уголках глаз и в единственной расщелине посередине брови. Глазницы почернели от усталости.

Она гадала, какое выражение у него было, когда он был открыт, как звучал его голос и женат ли он. На его пальце не было обручального кольца, и когда его сестра позвонила из Лондона, чтобы поговорить…

В разговоре с доктором Айзексоном она не упоминала ни партнёра, ни родственников. В одном она была уверена. Мистер Харланд был важен. Дважды этим утром из кабинета Генерального секретаря звонила женщина, чтобы спросить о его состоянии. Ей было поручено передать его беспокойство и сообщить, когда врач разрешит поговорить с ним. Все хотели с ним поговорить – и телевидение, и следователи, а Генеральный секретарь даже угрожал навестить его в больнице. Люди понимали, что побег этого человека был чем-то необычным. Вот почему кадр из телефильма был облетел все газеты и почему его до сих пор крутили в новостях. Она мысленно видела его стоящим там, слегка расставив ноги, с поднятыми в стороны руками в почти религиозном жесте.

Она подошла к окну и раздвинула шторы, чтобы взглянуть вниз, на ослепительный снежный свет. Четыре или пять новостных групп всё ещё ждали на солнце, чтобы услышать о её пациенте. Затем она вернулась к кровати и бросила на него последний взгляд, прежде чем выйти из комнаты. Он ещё немного поспит.

Поздним утром третьего дня после катастрофы Харланд проснулся от подноса с завтраком. Он чувствовал себя бодрым, но при этом испытывал странное головокружение. В течение последних сорока восьми часов, в урывках бодрствования, он с трудом пытался осмыслить события, которые привели его на больничную койку.

Он сонно посмотрел репортаж по телевизору и получил более или менее все, что ему было нужно –

Цифры потерь, шокирующая реакция в штаб-квартире ООН, приблизительные обстоятельства крушения и слегка пугающий факт, что его подобрал вертолёт с телевизионной съёмочной группой, снимавшей спасательную операцию. Потребовалось несколько секунд, чтобы он узнал эту нелепую, паникующую фигуру, жестикулирующую как маньяк на берегу. Он нажал на кнопку пульта и почти сразу же уснул.

Теперь он был голоден и с удовольствием принялся за яичницу и поджаренный бублик, возвращаясь мыслями к катастрофе. Многого он не понимал, в первую очередь, как их с Грисволдом выбросило из фюзеляжа, и они приземлились так далеко от линии падения обломков. Он вспомнил, как нашёл тело Алана Грисволда, услышал телефонный звонок в темноте и потом поговорил с Салли Грисволд. Он помнил её по тем временам, когда Грисволды объезжали посольства Восточной Европы. Он мог…

Представьте её сейчас: невысокая, жизнерадостная натуральная блондинка со Среднего Запада, которая никогда ничего не воспринимала всерьёз, особенно работу мужа в качестве резидента ЦРУ. Она была глотком свежего воздуха в обычно сдержанных сборищах шпионов и сотрудников посольства. У Грисволдов тогда было двое маленьких сыновей. Теперь они учились в колледже. Грисволд говорил о них в самолёте. Они приехали домой на рождественские каникулы, и он собирался провести с ними десять дней.

Дверь открылась, и вошла женщина, которая накануне представилась сестрой Рафаэль, а за ней врач, который быстро осмотрел его и заявил, что удовлетворен выздоровлением Харланда.

«Что нам нужно знать о вашей истории болезни?» — спросил он. «У вас была одна или две операции — аппендэктомия и… э-э?» Он указал на пах Харланда, чуть ниже его живота.

«Это было давно».

«И это то, о чем я думаю?»

«Да, но я чист уже лет двенадцать, а то и больше».

«Значит, диагноз поставили рано?»

«Да», — сказал он решительно. Ему не особо хотелось обсуждать это в присутствии медсестры.

«А эти шрамы на запястьях и груди? Ничего, что должно меня обеспокоить?»

'Нет.'

«Чем они были вызваны?»

«Несчастный случай», — сказал Харланд с обескураживающим видом.

Айзексон кивнул, и в его глазах промелькнуло сомнение. Он рассказал, как температура его тела упала ниже отметки в восемьдесят восемь градусов, и что он был на грани смерти в течение часа после того, как его привезли. Во вторник вечером его согрели в инкубаторе. Первую ночь он провёл на слегка подогретом влажном кислороде. Теперь ему оставалось только сосредоточиться на восстановлении сил с помощью отдыха и высококалорийной пищи. Он предупредил, что последствия неизбежны. Он будет чувствовать слабость какое-то время, а мышцы будут болеть ещё несколько дней. Также могут возникнуть проблемы с отсроченным шоком. Если в ближайшие недели он почувствует себя необычно подавленным или вялым, ему следует обратиться к специалисту. Важно, чтобы он не пытался справиться с этим опытом самостоятельно, а обсудил это со специалистом. Харланд кивнул.

послушно, хотя эта мысль казалась ему абсурдной. Он разговаривал лишь однажды в жизни – с пожилой женщиной в Северном Лондоне. Ему было исключительно трудно точно описать последствия пыток.

Айзексон заметил выражение его лица. «Как бы вы отнеслись к разговору со следователями, расследовавшими авиакатастрофу? Я имею в виду, о фактах катастрофы – о том, что вы помните о путешествии на самолёте? Они очень хотят с вами поговорить».

Харланд согласился, и после ещё одной беглой проверки Айзексон ушёл. Спустя полчаса медсестра с большой церемонией провела в кабинет двух мужчин. Они представились как Мюррей Кларк из Национального совета по безопасности на транспорте и специальный агент Фрэнк Оллинс из ФБР.

Харланд спустил ноги с кровати и показал медсестре, что хочет, чтобы халат повесили возле двери.

«Вас это устраивает, мистер Харланд?» — спросил Мюррей Кларк. «Мы можем сделать это позже».

«Всё хорошо», — сказал он. «Жаль, что я не побрился и не умылся до вашего прихода». Он кивнул медсестре, которая ушла, почти с сожалением. Он встал и посмотрел на них. Кларк был невысоким, немного полноватым и выглядел так, будто его только что вытащили из университетской лаборатории. Агенту Оллинсу было лет тридцать пять, он был одет в строгий синий костюм и белую рубашку. У него был пристальный взгляд, и он казался более целеустремлённым, чем Кларк. Оба были в тяжёлых анораках, а их ботинки были испачканы грязью.

Они сели по обе стороны маленького столика у изножья его кровати.

«Почему вы этим занимаетесь?» — спросил Харланд агента Оллинс. «Это же точно не уголовное расследование».

«Пока рано говорить о сути этого дела», — спокойно ответил Оллинс. «Мы надеемся, что вы сможете помочь. На борту находилось много важных персон, и нам нужно проработать все аспекты.