Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Харланд, пошатываясь, поднялся и оперся о стол. Затем он нащупал в нагрудном кармане кассету и диск. Они исчезли. «У меня были наличные», — сказал он.

«Несколько сотен долларов — их уже забрали».

«Они забрали твой кошелек?»

«Наличные были у меня в кармане. Мой бумажник был в пальто, вон там, у двери. Можете проверить?»

Пока один из охранников подошёл проверить пальто, Харланд осмотрел свой стол. Копия счёта за отель всё ещё лежала там, а взгляд на факс показал, что документы Салли Грисвальд прибыли целыми и невредимыми.

Значит, тот, кто на него напал, был просто заинтересован в диске и пленке.

Он вспомнил о копии, которую Эрик Грисвальд оставил себе, и подумал, не грозит ли Грисвальдам какая-нибудь опасность. Однако он был уверен, что в тот день за ним не следили до долины Гудзона, потому что перед тем, как покинуть Пенн-стейшн, он принял обычные меры предосторожности, связанные с химчисткой, в том числе громко попросил билет до Трентона, штат Нью-Джерси. Кроме того, он был абсолютно уверен, что на его остановке больше никто не выходил. Поэтому на тот момент он решил, что с Салли и её мальчиками всё в порядке.

«Сэр, кошелек здесь, в вашем пальто», — сказал охранник.

Он взял счёт за гостиницу и пошёл за факсом Салли, игнорируя мольбы охранников. Убедившись, что все тридцать две страницы на месте, он сел в кресло Марики и попросил стакан воды.

В больнице его пытались оставить на ночь под наблюдением, но Харланд был крайне враждебен к молодому врачу и в конце концов просто ушёл домой. На следующий день он чувствовал себя настолько хорошо, насколько можно было ожидать, с синяком на затылке, который, по словам фельдшера, был размером и цветом с небольшой баклажан. Он не сомневался, что его собирались убить, и это его очень напугало.

Но с другой стороны, это его заинтриговало и воодушевило. Старые силы начали выходить наружу.

Он вышел из квартиры в восемь, собрав вещи на неделю, и взял такси до здания ООН. Прибыв, он обнаружил, что его кабинет прибран, а на окне установлены новые замки. Марика была рядом и одарила его пламенным приветствием, которое сопровождалось долгими объятиями. Харланд так и не привык к американским объятиям и не знал, когда нужно отпускать. В конце концов, его отпустили с её внушительной груди, и он смог позвонить.

Она ничего не сказала о полоске пластыря на затылке, возможно, потому, что предположила, что это результат аварии.

Первый звонок был сделан Саре Хеземаннс, помощнице Грисволда в Гааге, которая сразу же настояла на том, чтобы она проверила его полномочия у Салли Грисволд.

Через пять минут она перезвонила ему и выслушала, как он объяснил, что его интересует последнее расследование Алана Грисвальда.

«Это был случай с французским контактом».

«Извините, я не могу вам помочь», — осторожно сказала она. «Всё это конфиденциально».

«Но вам известна личность этого француза, и вы знали, что он был в самолете с Грисвальдом?»

Она ничего не сказала.

«Правильно ли я понимаю, что его зовут Люк Безье?»

Ответа по-прежнему нет.

«Не знаете ли вы, была ли у него семья во Франции, кому-то, кому я мог бы позвонить и спросить, в чем дело?»

«Я ничего о нём не знаю. Он появился у мистера Грисвальда совершенно неожиданно.

Просто позвонил и попросил о встрече. Я был первым, с кем он разговаривал, поэтому я и знаю его имя. Мистер Грисвальд потом очень мало об этом говорил, и это всё, что я могу вам рассказать.

«Вас просили не говорить об этом?»

«Послушайте, мистер Харланд, вы должны понимать, что большая часть нашей работы строго секретна. Мне не разрешено обсуждать текущие расследования с посторонними». Она говорила очень тихо. Харланд догадался, что кто-то зашёл в её кабинет.

«Я задам вам несколько вопросов, а вы ответите «да» или «нет», хорошо?»

'Да.'

«Связано ли это дело с убийствами на северо-востоке Боснии в 1995 году? Это то, что он расследовал?»

«Да… и… также нет».

«Вы пытались связаться с родственниками месье Безье во Франции?»

'Нет.'

«Значит, вы не знаете, сообщили ли им?»

'Нет.'

«Кто-нибудь из Трибунала по военным преступлениям обсуждал смерть господина Грисвальда и господина Безье?»

'Да.'

«Кто, главный прокурор? Главные следователи?»

«Да… да».

«Они подозревали, что самолет подвергся саботажу?»

«Нет, я так не думаю».

«У меня есть несколько документов, которые ваш офис отправил Алану Грисволду домой на прошлой неделе. Салли Грисволд дала мне их. Похоже, это расшифровки допросов за 1995 и 1996 годы. Имеют ли они отношение к последнему делу, которое расследовал Алан Грисволд?»

'Может быть.'

Харланд помнил кропотливый подход Грисвальда к любой проблеме, сбор всех возможных сведений.

«Собирался ли он читать их в надежде найти что-то, что могло остаться незамеченным в прошлом?»

«Да», — сказала она. Он слышал, как она рада, что его догадка верна, и понимал, что она действительно хочет с ним поговорить.

«Может быть, мне лучше внимательно прочитать эти документы, а потом позвонить вам позже?»

«Да, это хорошая идея».

«Как-нибудь вечером по вашему усмотрению, скажем, в восемь часов сегодня или завтра?»

«Да», — сказала она и резко повесила трубку.

Харланд взглянул на номер, по которому Безье звонил из Вашингтона, и задумался, стоит ли набирать его сейчас или подождать, пока он снова поговорит с Сарой Хеземаннс. С некоторой неохотой он решил, что лучше не вмешиваться.

Следующей его заботой был диск. Кража, очевидно, была серьёзной, но он не хотел тревожить Салли Грисвальд, поэтому, позвонив, просто сказал ей, что диск и кассета были украдены ночью из его офиса. Он ни словом не обмолвился о нападении. Тем не менее, её беспокоило то, что Эрик сделал копию, и она сказала, что чувствует угрозу от присутствия записи у себя дома. Харланд предложил отправить запись вложением на его адрес электронной почты или отправить её по почте Харриет. Он дал ей оба адреса, отклонив несколько дополнительных запросов о краже.

Следующий час или около того он просидел, запершись в своём кабинете, размышляя и строя небольшие схемы. Они напоминали электрические схемы, где каждый компонент был связан с другим. Там, где Харланд сомневался, а это случалось часто, он проводил пунктирную линию, чтобы обозначить предположительный или недоказанный характер связи. Он проводил много времени у окна, разглядывая оттенки синего вдали Лонг-Айленда. Время от времени он возвращался к столу, чтобы добавить несколько линий или ещё