Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

замечательный момент, потому что знал, что ты запомнишь его на всю жизнь. Я тогда тебе не сказал, что видел Бобби Харланда по телевизору. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я видел его в последний раз, но он почти не изменился. Я сразу его узнал. Бобби был в Праге. Не могу передать, как я этому обрадовался. Я думал, мы обязательно его найдём. Как можно с ума сойти? Но я был прав – он был в Праге. Но к тому времени, как мы приехали, он уже был арестован. Потом Олег его разыскал. Не знаю, как он его нашёл. Олег всегда знал, кто он такой и что ты дочь Бобби. Он был безумно ревнив – помнишь, каким он мог быть? Он очень сильно обидел Бобби в то время. Вот почему я должен был заподозрить, что что-то произойдёт, когда ты поехала с ним в Белград».

Как бы ему хотелось её остановить. Она торопила события. Он хотел узнать, что Олег сделал с Харландом. Это было важно…

Разве она не видела, что это закономерность? Как Харланду удалось сбежать? Что с ним случилось потом? Знала ли она тогда, что сделал Олег?

Почему же она не нашла его тогда, если так чертовски хотела увидеть его снова? Завтра он задаст ей несколько вопросов на экране и попросит не торопиться и подумать о том, что ему хотелось бы узнать.

«Бобби говорит, что всё это время ты использовал свои знания об Олеге, чтобы отомстить ему. Это правда?»

Он моргнул.

«И что вы опубликовали его фотографии, чтобы помочь Трибуналу по военным преступлениям?»

Одно моргновение.

Она одарила его быстрой ироничной улыбкой. Казалось, она собиралась что-то сказать ему, но он вдруг снова почувствовал себя опустошённым. Он подумал, что оборудование вокруг него – комок плоти посреди ритмичного движения машин. Он не мог за ними угнаться. Он закрыл глаза и погрузился в сон, гораздо быстрее обычного.

Пришла медсестра и сказала Харланду, что Ева сидит с Томасом, пока он спит. Он зашёл один раз, чтобы дать ей чашку кофе и сэндвич. Она поблагодарила его, но не подняла глаз. Он ушёл, потому что почувствовал, что ей хочется побыть с Томасом наедине. Единственное, что ему показалось, – это то, что Томас стал бледнее и немного похудел.

Он провёл большую часть вечера в одиночестве в зале ожидания. Харриет пошла за чистой одеждой, ноутбуком, телефоном, протоколами допросов в Трибунале по военным преступлениям и копиями двух закодированных изображений. Всё это ему понадобится, чтобы начать работу над отчётом позже вечером.

Около 22:00 в коридоре появились Смит-Кэнон и Ева.

Она выглядела измученной и нервно улыбнулась Харланду, возможно, стесняясь показать ему свое горе.

Почувствовав, что ему следует воспользоваться случаем, пока есть возможность, Смит-Кэнон вернулся с ужина, чтобы поговорить с ними. Он отвёл их в свой кабинет, достал стаканы и налил каждому по слабому виски с содовой.

Харланд поблагодарил его за всё, что он сделал, особенно за то, что он сохранил в тайне личность Томаса. По его словам, это дало им драгоценное время.

Последовала пауза. Харланд знал, что Смит-Кэнон размышляет, как связаться с Евой.

«Ваш сын — очень находчивый молодой человек. Я никогда не видела, чтобы кто-то так быстро осваивал эту технологию «мозг-компьютер». Должно быть, у него исключительная способность к сосредоточению, а также, полагаю, невероятная умственная гибкость. Верно, миссис Рат?» Она кивнула.

Харланд был благодарен ему за то, что он говорил о качествах Томаса в настоящем, а не в прошлом.

«Я рад, что вы здесь, потому что нам действительно нужно обсудить некоторые сложные вопросы. К сожалению, мы не можем оставить их, потому что такой пациент, как Томаш, может очень быстро погибнуть от инфекции». Он сделал паузу и отпил виски. «Пару дней назад я объяснил ему точную ситуацию. Ему было тяжело выносить эту информацию в одиночку, когда в комнате были только я и миссис Бози, но я знал, что он, вероятно, уже пришёл к довольно точному выводу о своих перспективах. Я рассказал ему о рисках инфекции, главным образом дыхательной и мочевыделительной систем. Первая гораздо опаснее, и я чувствовал необходимость выяснить его мнение о сердечно-лёгочной реанимации в случае развития угрожающей жизни инфекции. Если пациент не желает реанимации – того, что мы называем СЛР – нам важно знать об этом заранее. Ваше мнение тоже имеет значение, и я могу дать вам столько советов, сколько потребуется. Но дело в том, что Томаш выразил свои пожелания совершенно чётко. Сегодня утром он написал, что не хочет реанимации. У меня есть копия его письма». Он протянул Еве лист бумаги. Она взглянула на него и передала Харланду.

Там была всего одна строчка: «Я хочу естественной смерти, а не неестественной жизни».

Томас Рат.

«Конечно, — продолжил Смит-Кэнон, — он может пересмотреть свою точку зрения. Он может менять своё мнение хоть каждый день, если захочет — меня, по сути, устраивает любое время».

В конце концов, это его жизнь. Тем не менее, я подумал, что вам стоит узнать его мнение, потому что вы, вероятно, захотите обсудить его между собой и обсудить с ним.

Ева посмотрела на свои руки. «Доктор, ему больно?»

«Да, он испытывает довольно сильный дискомфорт. Он страдает от спазмов, и они очень болезненны. Катетеры и трахеотомические трубки тоже неприятны, и есть множество мелких жалоб, которые делают его жизнь невыносимой. Голова, похоже, зажила очень хорошо, но, по-моему, он страдает от довольно сильных головных болей. Конечно, кое-что может улучшиться по мере заживления мозговой ткани. Мы заметили, что реакция его век значительно улучшилась, и у него стало больше боковых движений глаз, чем после выхода из комы. Но я должен подчеркнуть, что, по моему мнению, шансы на его восстановление…

существенные движения действительно очень тонкие». Он остановился и наморщил подбородок.

«Мне очень жаль, миссис Рат. Мне очень жаль говорить вам всё это. Мне также очень, очень жаль, что это случилось с таким умным молодым человеком, как ваш сын». Харланд видел, что Ева тронута его заботой.

«Итак, — он допил остатки виски, — мы, без сомнения, скоро ещё поговорим. А пока вы можете приходить и уходить, когда вам вздумается».

Когда они приблизились к Сенчури-Хаусу, Ева повернулась к нему на заднем сиденье и тихо сказала: «Бобби, что бы ты ни хотел, я это сделаю —

Что угодно». Сказав это, она несколько секунд смотрела ему в глаза. Он понял. Теперь они были