Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Их выводили небольшими группами, выстраивали вдоль плоской каменной стены и расстреливали. Некоторые молили о пощаде, но большинство были настолько потрясены, что не могли говорить, и встречали смерть с тяжёлой, опустошённой покорностью.

Кровь буквально отхлынула от их лиц, и они застыли, словно смерть вошла в них раньше пуль. Томаш не мог поверить своим глазам, тому, как небрежно солдаты их расстреливали. Олег помогал с особым, безмолвным ликованием, стоя рядом с молодым сербским офицером, стреляющим из пистолета. Томаш начал отступать. Руки у него были свободны, он мог бежать, и он думал, что Олег остановит их. Но когда он обходил грузовик, из кузова выскочил мужчина средних лет, получив удар прикладом винтовки, и он упал на камни. Он получил рану в лоб, и Томаш инстинктивно бросился ему на помощь, поднял с дороги и осмотрел рану. Растерянность в глазах мужчины была такой, какой Томаш никогда не забудет. Мужчина не мог совместить этот простой акт человеческой заботы с тем, что, как он знал, происходило в пятидесяти метрах от него.

Сербы увидели возможность поразвлечься. Они представили мужчине, что его спас Томаш, и позволили ему встать на другой стороне дороги, чтобы его могли отвезти обратно в деревню. Он стоял, охваченный горем, когда убивали его друзей и родственников. В конце бойни сербский офицер, мужчина лет тридцати с небольшим, с узкими глазами и…

в дурном настроении, подошел, вытащил пистолет и отдал его Томасу.

Затем он приставил пистолет к виску Томаша и приказал ему убить мужчину. Томаш отказался. Олег подошёл и залаял на него.

«Не думай, что я тебя спасу. Либо он, либо ты. Если ты его не убьёшь, вас обоих расстреляют».

Он рассмеялся, словно пошутил, и Томаш нажал на курок. Оставалось только одно. Простой расчёт: одна смерть против двух.

Прошло несколько дней, прежде чем он смог ясно мыслить, но, оправившись от шока, он решился на два действия: в конце концов признаться в своём преступлении перед теми властями, которые будут им заниматься, и выступить свидетелем резни и участия в ней Олега Кочалина. Именно поэтому он поддерживал связь с Олегом после возвращения из Боснии и поддерживал фантазию о том, что Югославия была для него всего лишь охотничьей вылазкой – возможностью для двух мужчин сблизиться. Кочалин испытывал его, лукаво намекая на события, чтобы посмотреть на его реакцию. Томаш многозначительно улыбнулся, словно всё это было лишь выходкой. За месяцы и годы этого отвратительного притворства он получил всё, что ему было нужно.

У него были доказательства стремительного расширения деятельности Олега и огромного количества людей, развращенных им. Он понял, что человек, которого он знал всю жизнь, был не личностью, а воплощением зла. Это было мелодраматично, но по-другому это не описать.

В комнате повисла гнетущая тишина. Все прочитали заявление.

Харланд кашлянул, подошёл к нему, положил руку на незабинтованное плечо и сказал: «У вас не было другого выбора. Это не ваше преступление, а его. Любой суд мира согласился бы с этим. Главное, что заявление очень полезно и прекрасно написано – молодец». Он нежно сжал его и улыбнулся.

Его мать и Харриет присоединились к поздравлениям. Он не дал себя обмануть; он всё ещё знал, что виновен.

«Томас теперь в Интернете», — радостно сказала Харриет. «Этот человек приходил сегодня утром, чтобы всё исправить. У него есть адрес электронной почты, который он может открыть сам».

«В таком случае вам понадобится мой адрес», — сказал Харланд. «Внести его в ваш список контактов?»

Томас моргнул.

Стуча по клавиатуре, он сказал: «Я писал отчёт, чтобы рекомендовать начать расследование произошедшего. Мне нужно место резни. Кукува вам о чём-нибудь говорит? Это деревня в сербской части Боснии с мусульманским населением».

Два моргания.

«В любом случае, это было маловероятно. Есть ли у вас чёткое представление о том, где вы были в тот день?»

Два моргания.

«Я так и думал. Но, возможно, мы сможем сделать это по-другому. Сегодня утром я получил несколько карт из Стэнфорда и нарисовал их, чтобы мы могли использовать их вместе».

Он отошел от компьютера и порылся в пластиковом пакете.

«Но сначала, — сказал он, — мне нужно обсудить с вами фотографию. Вы готовы?»

Мгновение.

Он показал видео. Томаш увидел его впервые за несколько месяцев.

«На каком-то этапе нам потребуется включить это в ваше заявление, а затем нотариально заверить оба документа. Это значит, что сюда придет адвокат и попросит вас поклясться, что ваше заявление является правдой и что фотография была сделана в момент описываемых вами событий». Он сделал паузу, повернул экран компьютера так, чтобы тот оказался в нескольких футах от лица Томаша, и приложил фотографию к экрану.

«Мне показалось, что на фотографии есть пара подсказок, которые могут нам помочь. Например, мы знаем, что мужчина с камерой был направлен примерно на север, судя по времени съёмки и теням на земле. Это означает, что бойня произошла примерно в сорока километрах к югу от этого горного хребта, может быть, чуть дальше. Я не уверен».

Если мы сможем определить эти горы на карте, мы сможем начать прокладывать коридор, в котором должно находиться это место. Харланд пригнулся, а затем снова вынырнул. «Итак, вот карта, которую я подготовил». Он сложил её и прислонил к экрану. Его мать подошла и встала рядом с Харландом. Он подумал, что они выглядят вместе естественно.

Он увидел, что Харланд нарисовал сетку над восточной Боснией. Она простиралась от реки Дрина на востоке до Сараева на западе и от Фочи на западе.

на юге до Тузлы на севере. Вертикальная шкала была пронумерована от одного до двадцати, а горизонтальная — буквами от А до О.

Харланд достал карандаш и водил им по карте, останавливаясь на каждой линии и обращаясь к Томасу за реакцией. Это не сработало. Рука Харланда мешала, и Томасу нужно было больше времени, чтобы обдумать, куда они направляются. Проблема была в том, что они постоянно петляли в такт сербским войскам.

«Он не видит карту», — сказала его мать с хорошо знакомым ему нетерпением. «Почему бы тебе не дать ему посмотреть, а потом не назвать цифры и буквы?»

Харланд кивнул.

Томаш начал вспоминать. Они переправились через реку Дрину и направились на север, в Вышеград, где разбили лагерь в первую ночь. После этого они шли в том же направлении. Затем Олег на два дня ушёл, оставив его с