Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Кто такой Карим Хан?»

«Друг».

«Что было на нем написано?»

«По сути, каждый из них рассказывал мне о пути моего друга Карима из Пакистана на Запад. Первый был из Пакистана, затем был один из Мешхеда, города в Иране, ещё один из Тегерана, один из Диярбакыра в Турции, а последний приехал из Албании».

«Но почему фотографии здания? Оно действительно выглядит странно. Есть ли в этом какой-то смысл?»

«Нет, я просто храню стопку карточек с изображением здания. Я храню их с тех пор, как впервые посетил Нью-Йорк в восьмидесятых. А когда Карим уехал в Афганистан, я отдал их ему с написанным на них адресом, потому что знал: хотя я, возможно, и перееду в другую квартиру, я никогда не перееду со своей практикой».

«Знает ли ФБР, что ваш друг был в Афганистане?»

«Возможно. У них есть списки таких вещей. Я уверен».

«Вы хотите сказать, что он воевал на стороне Талибана?»

«Да, но он использовал псевдоним. Он уже имел его до того, как ушёл».

«Вы должны ожидать подобных неприятностей. По сути, его можно считать весьма вероятным врагом государства».

«Нет», — решительно ответил Лоз. Он улыбнулся Харланду, коротко поставив точку в вопросе. Он повернулся и заказал для них обоих…

Икра, блины и говядина Коби со шпинатом. «Вино будете? Я не пью».

Харланд покачал головой.

«Хорошо, я рад слышать, что ты даёшь своей системе отдохнуть», — он помолчал.

«А что если я скажу вам, что меня сегодня вечером арестуют?»

«Я был бы очень удивлен, если бы вас об этом предупредили заранее».

«Это чувство. Давление в последние дни растёт. Меня нельзя арестовать, и я не могу согласиться на заключение под стражу. Мне нужна ваша помощь, чтобы избежать этого».

«Расскажите мне о своей подруге», — сказал Харланд, заметив, что почти каждая женщина в ресторане либо помахала Лозу рукой, либо украдкой покосилась в его сторону.

«Нас обоих отправили в Вестминстерскую школу в Лондоне, чтобы получить квалификацию для поступления в английский колледж. Карим был из богатой семьи в Лахоре – очень старый, очень чопорный. Я выросла в Ливане, хотя мой отец был иранцем, а у моей матери были друзские корни. Мы были чужаками в английской государственной школе, поэтому вполне естественно, что мы подружились, несмотря на то, что были непохожи друг на друга практически во всём. Он был более эксцентричным, более общительным, более смелым и, пожалуй, более весёлым. Думаю, мы полагались на сильные стороны друг друга».

«Расскажите мне об этих открытках».

Лоз вынул из кармана пять открыток и разложил их в порядке прибытия. Харланд внимательно изучил изображения и перевернул их. На каждой было короткое послание, написанное чётким почерком. Первая гласила: «Приветствую тебя, мой старый друг. Я в Пакистане и надеюсь скоро оказаться в Лондоне. Мне может понадобиться твоя помощь. У меня хорошие новости. Я возвращаюсь, чтобы завершить своё медицинское образование, как ты всегда и советовал».

Следующие два были менее оптимистичными и содержали лишь информацию о том, где находится Хан в Иране. В открытке из Турции говорилось, сколько у него украли денег.

У него всё ещё оставались 400 долларов, которые дала ему мать, и он надеялся использовать их, чтобы добраться до Лондона. Но возникли неопределённые проблемы с визой и паспортом.

Харланд перечитал их ещё раз. «Они кажутся достаточно безобидными, — наконец сказал он. — Но в наши дни разведслужбы, вероятно, будут присматриваться к ним, выискивая коды и скрытые сообщения».

Лоз не слушал. «Кариму нужна моя помощь», — сказал он, глядя мимо Харланда на толпу посетителей и посетителей. «За последней открыткой из Албании следовало это письмо. Полагаю, они его тоже прочитали, но никаких следов вскрытия конверта не было». Он вытащил из куртки лист линованной бумаги. Письмо было подписано неким господином Скендером. В нём рассказывалось об аресте и заключении Карима Хана, а также о его переводе в центр государственной безопасности в Тиране. В письме упоминалось, что Хан попал в новости местного телевидения в связи с резней в Македонии.

«Мне кое-что известно об этом инциденте, — сказал Харланд. — Албанское меньшинство в Македонии обратилось в ООН с просьбой провести расследование».

Лоз повернулся к нему: «Я попросил друга просмотреть балканские новостные сайты.

— очевидно, что эти люди были убиты. Они приехали из Турции. Карим, должно быть, путешествовал вместе с ними».

«Тогда почему его не убили?»

«Потому что он знает, что делать в таких ситуациях». Он достал распечатку страницы из греческой газеты и указал на фотографию оборванного мужчины, казавшегося карликом между двумя полицейскими. «Это Карим, хотя его едва можно узнать. Видно, что он очень худой и ранен». На его лице отразилось беспокойство, и он потянулся за бутылкой воды. Никто из них почти не съел первое блюдо, и, осушив стакан, он отодвинул тарелку и помахал официанту.

«Я перевел подпись под фотографией», — он протянул Харланду лист белой карточки.

ТЕРРОРИСТ ПОПАЛ В СЕТИ ПОСЛЕ ПЕРЕСТРЕЛКИ В МАКЕДОНИИ.

Джасур аль-Джахез, сбежавший от македонских сил безопасности в ходе ожесточённой перестрелки, оказался палестинским террористом, разыскиваемым в связи с беспорядками израильскими властями, а также Сирией, Египтом и Ливаном. Предположительно, Джасур аль-Джахез, также известный как «Электрик», умер естественной смертью полтора года назад и с тех пор о нём ничего не слышно. Израиль, Сирия и Египет добиваются его экстрадиции.

Лоз забрал карточку обратно. «Это Карим, но по непонятным мне причинам они считают его Джасуром. Джасур убил очень много людей».

По-видимому, в начале девяностых он расстался с ХАМАС и сформировал группу, которая убивала умеренных священнослужителей и политиков по всему Ближнему Востоку.

«Я слышал о нём, — сказал Харланд. — У твоего друга будут большие проблемы, если они примут его за Джасура».

«Теперь вы понимаете, почему меня нельзя арестовать», — сказал он, легко положив свою руку на руку Харланда. «Я должен помочь ему».

Передавалось ли что-то через прикосновение, Харланд сказать не мог, но он осознавал, что часть его очень легко поддалась давлению рук Лоза, и что-то заставило его попытаться сопротивляться. «Что ты можешь сделать?»

«Не знаю, но надо попробовать. Думаю, нам пора идти. На вашем столе лежит письмо от Генерального секретаря. Он написал его перед отъездом и просил меня сообщить, когда письмо вам передадут. В этом письме вы найдёте его инструкции».

«Знает ли он о Хане?»

«Отчасти да, но он ушел до того, как я узнал