Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

— Вы сами до этого не могли додуматься? — глыбой навис над кем-то вопрос, стал физически ощутимым даже для Харитона, а что уж там говорить о неудачнике, который не смог додуматься до чего-то такого, что Харитон и представить себе не мог…

Харитон, рассматривая комнату, наткнулся взглядом на большой лист ватмана и, хотя не вчитался в слова, пояснявшие чертеж, догадался, что это план завода, которым руководит дядя Вадим. План умещался на одном листе, правда большом, но столько всего было изображено на нем, что Харитон понял — завод огромный, вовсе не такой, каким он его себе представлял, увидев вчера со взгорка и узнав по ряду стройных заводских труб.

Как непонятно начался для Харитона разговор за столом, так и закончился. До чего договорились присутствующие, какие решения приняли, осталось для него неведомым. Под конец Вадим Андреевич твердым голосом произнес, что к середине дня ждет какой-то фронтальной информации. Что это означало, Харитон не понял.

Все быстро разошлись, остался только Петр Артемьевич, в чем-то оправдывавшийся. Дядя Вадим хмурился. Заглянула секретарша, сказала, что с ним хотят поговорить. Дядя ответил, что его нет, что он уже на территории.

О Харитоне Вадим Андреевич чуть не забыл. Уже из приемной вернулся, позвал. Развернутый журнал так и остался на столе, а Харитон, предвидя, что сейчас попадет в необычный мир, о котором можно говорить лишь на непонятном языке, только что услышанном им, со страхом и возрастающим любопытством пошел за дядей.

У подъезда их ждала знакомая машина. Шофер собирался открыть дверцу. Вадим Андреевич сказал ему что-то, и тот сразу уселся за руль, неслышно тронул, поехал плавно, а Харитон с Вадимом Андреевичем пошли пешком. Спустя минуту остановились у проходной. Вошли и очутились перед вахтером, одетым в форму, какой Харитон еще никогда не видел, и про себя парнишка отметил, что поставлен вахтер тут для того, чтобы на завод пропускать только тех, кого нужно.

Харитон ждал, что вахтер расплывется перед директором в улыбке, приветливо уступит дорогу, но тот с суровым, непроницаемым лицом протянул руку, и Вадим Андреевич подал ему красную книжечку. Скользнув по ней взглядом, вахтер смягчился, пропустил к турникету:

— Пожалуйста, товарищ директор.

— Со мной, — сказал Вадим Андреевич, взяв Харитона за плечи.

Вахтер улыбнулся парнишке, будто желая узнать, кем же приходится он директору, но ничего не спросил, из-за чего и утратил уважение Харитона.

Шагая рядом с дядей по территории завода, Харитон придирчиво рассматривал вереницу приземистых, уже отмеченных временем кирпичных и железобетонных коробок без окон и думал: сколько же тут работает людей, если вахтеры даже директора в глаза не знают, без красной книжечки не пропускают?

На дворе безлюдно, лишь пробежит кто-нибудь то тут, то там. Было слышно, как приглушенно шипело и хлюпало за стенами. И Харитону почудилось, что они не на заводе, что настоящий завод, о котором говорили непонятными словами и фразами за столом у директора, еще впереди, за этими зданиями. Но тогда какой же это завод, где ему конец и где начало?

Вадим Андреевич был погружен в свои мысли, навеянные совещанием, глядел под ноги, хмурился и, казалось, забыл, что рядом с ним племянник. Только попав на заводскую территорию, вспомнил о Харитоне, вопросительно взглянул на него, скупо улыбнулся:

— Бывал, Харитон, на заводах?

— Не-ет…

— Ну вот, я тебе кое-что покажу. Не все сразу, потому что времени нет, а заводик у нас не из маленьких…

И это «заводик» как бы сразу открыло Харитону глаза на то, что попал он на «заводик» первой величины. Вспомнил слышанные где-то слова: большое вблизи не видится.

— Завод наш большой, — рассказывал дядя. — Если смотреть с одного края — другого не увидишь.

У Харитона от удивления чуть волосы на голове не зашевелились. Ого! Без конца-краю завод! Сколько же Боровых и Бузинных на такой территории уместится!

— А людей на заводе много работает?

— Да сколько ж?.. — будто столкнувшись с каким-то препятствием, прищурил глаза директор и спросил: — А как ты думаешь?

— Ну, может, человек пятьсот, а то и больше…

В глазах директора отразилась целая гамма чувств, но по ним Харитон никак не мог определить, преувеличил он цифру или не дотянул.

— Ты думаешь, если я директор, то точно знаю, сколько нас здесь трудится? Все, кто живет в Новотуржанске, работают либо у нас на заводе, либо на наш завод. Других у нас почти нет. Поживешь немного, и тебя наш красавец захватит в свою орбиту, и если полюбишь по-настоящему дело, то уж и сам не захочешь с этой орбиты сходить. Понял, дружище?

Они завернули за угол, хотя до конца ряда строений не дошли. Видно было, как куда-то вдаль потянулась высокая каменная стена, отгораживавшая заводские корпуса от внешнего мира. И, обернувшись, не увидел Харитон конца этой стены. Они вышли на широкий проход, пересекавший заводскую площадь. Где-то там, вдалеке, виднелся ряд знакомых труб. И Харитон, не удержавшись, спросил:

— Вон те трубы другого завода?

— Наши. Они чуть в стороне от цехов.

Харитон с удивлением и даже со страхом посмотрел на дядю:

— А как вы… как вы все это знаете? Ведь это такая махина!

Вадим Андреевич не сразу сообразил, чему удивляется племянник, а поняв, тепло улыбнулся и пояснил:

— Как? Обыкновенно. Ты в своем огороде во всем разбирался? Знал, где огурцы, а где капуста? Где пчелы и на каком дереве какой сорт яблок? Знал ведь?

— Знал… чего же! Так то огород.

— У каждого свой огород. Мой огород — вот этот гигант.

Харитон любил шутки, любил людей, которые ценят шутки и умеют шутить. Но он видел, что шутка дяди Вадима особенная, в ней заложен глубокий смысл. В самом деле, подумал он, такие гиганты заводы существуют не сами по себе. Их создали люди, знавшие что создают, поэтому и есть на свете мастера, для которых нет тайн в самом сложном. И Вадим Андреевич из этих людей. Он долго и хорошо учился, вот досконально и овладел тайной «своего огорода». И захотелось Харитону познать хоть какую-то часть того, что, как свои пять пальцев, знает дядя Вадим. Подумал и тут же забыл об этой заманчивой мысли — на него неожиданно налетел такой непостижимый шквал, что он только мотал головой, испуганно озирался, пытался рассмотреть и все равно не мог ничего понять.

Завод-богатырь, едва только они вошли в цех, дохнул на Харитона настоящей жизнью. Он вздыхал, чихал, кашлял, сердился, бушевал, а люди, казавшиеся маленькими, суетливыми, переговаривались,