Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

— Он даже давал Илийке читать листовку. Это многие на заводе знают.

— Да, да, папа мне рассказывал, — важно кивнул головой Думитриу, припоминая, что отец действительно что-то такое рассказывал, не ему, конечно, а матери. — Значит, мастер? — повторил он.

— Только ты никому не говори, — еще раз предупредил Михай.

— Ну, а теперь расскажи, — обратился к Иордану Илийка, — как ты решился полезть сюда? Ведь ты трус, я тебя знаю.

Думитриу замялся.

— Если я выслежу кого-нибудь, мне повышение дадут и новую форму…

Нет, это уже слишком! Михай больше не мог терпеть болтовню новоиспеченного сыщика:

— Убирайся вон!

— Правильно, отпустим его, — поддержал приятеля Илийка, — а потом пойдем в школу, расскажем все об этом «храбреце»: и как он кричал, и как все выболтал…

— Не надо! Не ходите, не говорите никому! — взмолился Иордан.

Мальчикам только это и надо было.

— Все от тебя зависит, — строго сказал Илийка. — Если ты первый про это скажешь, мы, конечно, тоже не будем молчать.

— Я расскажу? Вы меня еще не знаете…

— То-то и оно, что знаем. Да, может, ты хочешь посмотреть на нож, которым тебя чуть не зарезали?

С этими словами Михай вытащил из кармана отвертку. Думитриу нахмурился, поняв, что ребята просто смеялись над ним.

— Ну, пошел отсюда! — Не удержавшись, Михай дал Иордану пинка.

Думитриу, не оглядываясь, бросился к выходу, проворно вылез наружу.

— Ты спрашивал, кто кочан капусты, — напомнил товарищу Илийка. — Я не успел тебе ответить… Так кочан капусты — это ты. Верно?

— Да, — вздохнув, согласился Михай.

— Хорошо еще, что он опоздал со своей слежкой. Теперь ты видишь, как мы должны быть осторожны? Даже в нашем подземелье могут быть уши, да еще такие большие.

— Эх, жаль, — огорчился Михай. — Нельзя нам больше сюда приходить.

Илийка взял гравюру и, спрятав ее на груди, вышел.

С сожалением покидал он свое подземелье, где остался кусочек детства с его мечтами, радостями, тревогами.

Что произошло в роще

Густой, сладкий запах шел ог земли. После угольной пыли и жары котельной Илийка никак не мог надышаться.

Опушка рощи усеяна цветами: синими васильками, сиреневыми бессмертниками. Пламенели крупные головки мака на тонких шейках. Высоко выбросила свой клейко-пушистый стебель коварная белена, а рядом маленьким озерцем голубеют незабудки. Илийка находил, что даже ярко-желтая «куриная слепота» здесь выглядит неплохо…

Волк притаился за кустиком кашки, подстерегая жаворонка. Щепок усердно делал стойку, и когда приподнимал переднюю лапу, она вздрагивала от нетерпения. Он старался тихо подкрасться к своей жертве, но жаворонок, почуяв врага, вспорхнул. Взвизгнув от досады, Волк подпрыгнул и с громким лаем пустился за ним. На место щенок возвратился посрамленный. Опустив одно ухо и заискивающе поглядывая на хозяина, растянулся у его ног. Но на соседний куст охорашиваясь уселся щегол. Волк пополз на животе. И снова повторилась та же история.

Устав гоняться за птицами, щенок принялся за бабочек.

— Глупый пес! — позвал его Илийка. — Ты же их все равно не будешь есть…

Щенок обернулся на зов, восторженно тявкнул, и от избытка чувств повалился и стал кататься по траве. Белая шерсть его покрылась пыльцой цветов, на ухе зеленело большое пятно.

Лежа под деревом на опушке, Илийка наблюдал за пыльной дорогой, что вилась впереди. По ней ползла каруца, волы, опустив головы, едва передвигались. Мальчик перевел взгляд на тропинку между кустами терновника. Изредка по ней проходили празднично одетые рабочие и говорили одно и то же:

— Хороший день сегодня! Далеко ли до речки?

— Берите вправо. Там скажут, — отвечал он.

Илийка принялся собирать цветы. Больше других ему нравились бессмертники: они могут очень долго лежать и не вянут. Набрав букет, мальчик уселся на прежнем месте под деревом.

— И ты тут, мальчуган? — услышал он знакомый голос и, повернувшись, увидел старика Ротару. На праздничной белой рубахе лежала серебристая густая борода. Старик был в новой кушме и держался как-то особенно прямо.

— Ага, — улыбнулся Илийка.

— Собачонка у тебя хорошая.

Ротару кивнул на щенка, который, положив морду на лапы, умильно смотрел то на мальчика, то на старика.

— Это мой Волк, умная собака, — не без гордости сказал Илийка.

— Да, собаки-умные, хорошие животные. Помню — ходил по деревням слепой старик, и был у него песик. Умный… Так вот, старик держит за веревку, а песик ведет в одно село, в другое… вроде за поводыря был. Упал старик в овраг, а дело было весной — вода по оврагам шла большая-стал тонуть. Песик за ним — схватил зубами за ворот и тащит к берегу. Не бросил в беде хозяина. Утонул бы, а не бросил…..

— И выплыл старик? — спросил Илийка.

— Люди прибежали, спасли. Долго потом болел ои да и умер. А песик тосковал, бедняга… Прямо, как человек, тосковал… Ии к кому в дом ие шел, так и остался на кладбище, где лежал его хозяин…

— Волчонок мой, — погладил своего любимца Илийка. Ему хотелось верить, что и его Волк вырастет и станет таким же преданным другом.

— Заболтался я с тобой, — проговорил Ротару, — надо идти.

Илийка молчал. Если старик идет в рошу, то он должен сказать условные слова. А если не скажет? Ну, что ж, он, Илийка, не имеет права ничего говорить даже… даже старику Ротару. Но тот, видно, догадался, о чем думал мальчик, и, лукаво блеснув из-под седых бровей зеленоватыми глазами, сказал:

— Хороший день сегодня. Далеко ли до речки?

Илийка радостно улыбнулся и ответил:

— Берите вправо. Там скажут.

— Слушаюсь, мальчуган, — старик потрепал Илийку по смуглой щеке.

Там, у речки, сидит Митря и сообщает, куда идти дальше.

Рабочие собирались в роще на первомайский митинг. Посторонние не должны были туда попасть. Если Илийка заметит чужих, он должен трижды крикнуть «Волк», чтобы услышал Митря, а тот предупредит остальных.

Хотелось хоть краем уха послушать, о чем говорят на митинге. Может быть, там и Петря?

Но Илийка не смел и подумать о том, чтобы уйти со своего поста.

Надо только внимательно смотреть вокруг.

Роща тихо шумела за спиной, и, казалось, это доносятся приглушенные голоса рабочих.

Вдруг мальчик насторожился: вдали показалось двое мужчин. Они шли по обочине дороги, мирно беседуя. Если на митинг, то не мешало бы поторопиться. Очевидно, они идут в село. Нет, сворачивают к роще. Значит, на митинг. Один из них одет в поношенный серый костюм, на другом топорщится новая рубаха из грубого полотна. Серый остался стоять в стороне, другой подошел к Илийке. Мальчик никогда раньше его не видел.

— Далеко ли до