Маракуда - Владимир Шеменев

class="p1">— Разожги огонь в очаге и дай мне посох. Мне надо побыть одному. — Жрец взял протянутую трость и оперся на неё. — Маракуда пусть побудет здесь, а ты отнеси сосуд с углями на башню и возвращайся сюда. — Кикрикури постоял, покачиваясь, и пошел, сутулясь и путаясь ногами в длинном парчовом плаще, расшитом узорами, с которых давно осыпалась позолота.

Кикрикури разговаривает со Всевышним

Маракуда присел рядом с Пват, которая монотонно ломала веточки для костра.

— Как ты думаешь, что он там увидел? — мальчик взял с земли несколько хворостинок и, переломив пополам, бросил их в очаг.

— Судя по выражению его лица, я думаю, ничего хорошего.

Пват высекла огнивом искры и раздула огонь. Дождавшись, когда появятся первые угольки, она стала перекладывать их в бронзовый ритуальный сосуд с дырочками по кругу.

— Пошли, — девочка кивнула Маракуде.

— Но он сказал мне сидеть здесь.

— Если бы я делала всё, что он говорит, я бы никогда не встретила тебя.

— Он не хотел, чтобы ты приходила в нашу деревню?

— Да.

— Но почему?

— Я не знаю, — Пват машинально пожала плечами. — Может, он что-то знает такое, чего не знаем мы. — Девочка подняла сосуд, держа его перед собой за витиеватые ручки. — Пошли, послушаем, как он будет говорить с богами.

Маракуда поднялся и поплелся следом, размышляя по поводу всего услышанного.

Дети подошли к пирамиде Солнца — невысокой, метров двадцать, но достаточной, чтобы её было видно из любой точки города. Город располагался полукругом и шел по склону холма, а храм стоял в самом низу, на берегу озера.

Пват и Маракуда поднялись по нагретым за день ступенькам, увитым плющом, лианами и диким виноградом, и вошли под тяжелые своды храма, оказавшись в нижнем зале.

В полумраке в центре зала лежал мраморный камень, испещренный сотней мелких полосок в виде симметричных линий, которые сливалась в единый орнамент. Это был малый алтарь богов, а прочерченные бороздки не чем иным, как желобками, по которым стекала кровь избранных — тех, кому уготовано судьбой быть хранителями храма, исполинами с каменными сердцами.

Но, увы, с тех пор как построили город, никто не восходил на священный алтарь. Ни одна капля крови не пролилась здесь, и ни один ручеек не пробежал по магическому лабиринту, превращая плоть в камень.

Нижний зал по форме напоминал усеченную пирамиду. Его величественные своды, покрытые разноцветной мозаикой, поднимались вверх. На высоте пяти метров зиял проем, к которому вела лестница. Где-то там жили своей жизнью каменные ягуары, охраняя вход на крышу, с которой жрецы возносили молитвы к Богу Солнца.

Пват и Маракуда поднялись по лестнице и вышли на площадку. Кикрикури стоял спиной к ним с поднятыми к небу руками. Пват крадучись подошла к дедушке, поставила возле его ног сосуд с углями и так же тихо вернулась к Маракуде.

— О великий Камушини! — взывал хранитель. Широкие рукава жреческого плаща сползли до локтей, обнажив тонкие высохшие руки, покрытые сеткой вен.

В небе громыхнуло.

Ветер рванул одежды жреца и метнулся к углям, раздувая пламя. — Я слышу плач детей, стоны матерей, вижу кровь, текущую по моей земле. Чем прогневали мы тебя, что посылаешь нам испытания? — Кикрикури неторопливо развязал мешочек, взял горсть порошка и кинул в огонь. Зеленоватое языки взметнулось, поднявшись выше человеческого роста. Старик скрестил руки на груди и склонил голову. — Я знаю, что небо безмолвно и природа следует своим скрытым путем без слов, но я верю, что, когда я попрошу искренне, небо откликнется и ответит мне.

Солнце исчезло за набежавшими тучами.

В наступающей темноте далеко за горами сверкнула молния. В джунглях согнулись и загудели деревья, а над лесом взметнулись стаи птиц. Свист и вой ветра усилились, по озеру пошла рябь, нагоняя волны. На той стороне, в лагере охотников за сокровищами, словно по мановению волшебной палочки, одновременно погасли все костры. Вслед за этим раздались вопли ужаса и беспорядочная стрельба.

Мощный порыв ветра, который запросто мог сбросить человека в озеро, метнулся к Кикрикури и ударил его в грудь. Жрец стоял словно каменная скала. Его седые волосы развевались на ветру, на лице играла улыбка, а в глазах появился блеск — странный блеск с бирюзовым оттенком.

— Я знал, что ты услышишь меня и придешь!

Темнота над горами заклубилась, превращаясь в человеческое лицо.

— Что тебе надо, старик?

— Ответы на мои вопросы.

— Спрашивай — и услышишь.

— Ты можешь видеть то, чего не вижу я. Ты можешь знать то, чего я не знаю. Ты можешь чувствовать то, чего я не чувствую. Открой перед нами истину и покажи, что нас ждет!

— Смотри и внемли.

Сотни молний над горизонтом раскрыли перед ним картину погибающего мира. Посреди озера вдруг появился огнедышащий вулкан. Потоки лавы, выпаривая воду, заполнили чашу озера раскаленным металлом и потекли вниз, в долину, сжигая всё на своем пути. За потоками лавы из недр земли поднялись огненные демоны, взмахнули крыльями, с которых капал огонь, и с истошным криком ринулись во все стороны. Там, где они пролетали, вспыхивали пожары и пробуждались вулканы.

Небо было затянуто желтоватой гарью, перемешанной с падающим пеплом.

— Всё пришло в движение, и ничего не изменить. — Лицо, сотканное из воздуха, висело над городом, разговаривая со жрецом. — Пришельцы осушат озеро и откроют врата в преисподнюю. Выйдет огненный демон, который поглотит твой мир. Останови их — и жизнь вернется в твой сад, а я напою его влагой и жизненной силой.

— Спасибо тебе, Всевышний, что открыл мне глаза. — Кикрикури еще раз вознес руки к небу, и рукава снова соскользнули до самых локтей. — Прошу тебя только об одном: не оставляй нас в беде нашей.

— Никто не спасет вас, кроме вас самих. Мальчик пришел с юга, а девочка с севера, злой рок разъединит их, но они соединятся в одно начало и исполнят пророчество. Не противься и всё, что увидишь, прими как должное. Пустота — это конец; пустота — это начало. Кто-то должен принести жертву. Он последний в роду Ягуара, а значит, последний король муисков, а она его жена. Их путь лежит по одной тропе, рука об руку и в одном направлении. Его сила велика, и он может разбудить горы. Но капля крови, упавшая на алтарь, превратит его в камень. Это проклятие их рода.

Лицо исчезло, резкий порыв ветра задул ритуальный светильник, пламя потухло, и только тоненькая струйка дыма кружилась вокруг всё ещё мерцающих углей.

— «Мальчик пришел с юга, а девочка с севера… Они исполнят пророчество…