Ковчег Времени, или Большой побег Рафала из Когда-то в Сейчас через Тогда — и обратно - Марцин Щигельский

Когда солнце наполовину прячется за крышами домов по ту сторону Вислы — мы уже готовы.

— Наверно, все, — говорит Эмек. — Можно отплывать.

— Тогда, — торжественно объявляет Лидка, — присядем на дорожку.

Мы садимся на песок, лицом к заходящему солнцу. С одной стороны, мне немного грустно покидать зоопарк. Я его хорошо знаю и чувствую себя здесь в безопасности. А с другой — жду не дождусь отплытия. Наш ковчег — не машина времени, но куда-нибудь нас да приведет, к чему-то новому и неизведанному. Я никогда не плавал на кораблях и хотя понимаю, что путешествие может быть опасным, но радость от приключения сильнее, чем страх.

— Хватит, — говорит Эмек и встает, мы следуем его примеру.

Янтарь пристально смотрит, как Лидка входит в ковчег, а мы с Эмеком выбиваем деревянные клинья из-под пеньков, на которых стоит наш корабль.

— Ну, — говорю я шакалу, — или пан, или пропал. Ты заходишь или нет?

Янтарь снова наклоняет голову, не отрывая от меня глаз. Потом оглядывается, смотрит в сторону зоопарка. Думает.

— Ждать больше нечего, — добавляю я. — Либо ты плывешь с нами, либо остаешься один на растерзание морлокам.

Шакал снова смотрит на меня.

— Ничего из этого… — начинает Эмек, но тут Янтарь принимает решение, ловко прыгает в люк и исчезает в ковчеге.

Лидка испускает короткий вопль ужаса, а потом говорит извиняющимся тоном (ее голос звучит так, будто она сидит в бочке):

— Я испугалась. Он прыгнул мне на спину.

— А сейчас что делает? — спрашиваю я.

— Осматривается.

Я нагибаюсь и заглядываю в люк. Янтарь внимательно обнюхивает ящик с провиантом, поворачивает голову в мою сторону, будто хочет сказать: «И правда, колбаса. Не надул меня, значит». Затем подходит к клетке Микси, запрыгивает на скамейку и садится, высунув розовый язык, точно как собака.

— Этого я не предусмотрел, — говорит Эмек.

— Чего? — спрашиваю я, высовываясь из люка.

— Ковчег слишком тяжелый. — Он показывает на пеньки, которые даже без клиньев-подпорок остаются неподвижно стоять на песке. — Они должны были покатиться.

— И что теперь?

— Придется толкать. — Эмек задумчиво почесывает голову. — Надеюсь, что справимся, иначе надо будет все выгружать обратно.

Мы упираемся спиной в корму и изо всех сил нажимаем на ковчег, стараясь не повредить лопасти. Несколько секунд ковчег стоит неподвижно. Я стискиваю зубы, зарываюсь ногами в песок и толкаю так сильно, что перед глазами встает красная пелена. Вдруг наш корабль, издав громкий чмокающий звук, срывается с пеньков и сдвигается на несколько сантиметров.

— Это смола, — тихо говорит Эмек. — Он приклеился. Теперь пойдет быстрее.

Мы продолжаем нажимать, ковчег ползет, сантиметр за сантиметром. Его нос погружается в воду, становится немного легче, но корабль все еще сопротивляется. Я чувствую, как в ботинки заливается вода.

— Почему он не плывет? — спрашиваю я, сопя от натуги.

— Потому что здесь слишком мелко, — поясняет Эмек. — Он сидит на дне. Но я там все почистил, там один гладкий песок, ничего с ковчегом не случится. Надо просто дотолкать его до дерева, сразу за выходом из бухты начинается глубина. Поэтому я и устроил верфь именно здесь. Внутри сухо?

— Сухо! — отзывается Лидка. — Но я немножко боюсь!

Эмек молча закатывает глаза, мотает головой, смотрит на меня с улыбкой, как бы говоря «ну… ты понимаешь». Мы уже на середине бухты, вода доходит мне до колен. Ковчег движется совсем легко, хотя между поверхностью воды и краем бортов остается добрых полметра.

— Слушай, — пыхтит Эмек, — я залезу наверх и буду грести шестом, потому что он начал поворачивать.

— Кто?

— Кто-кто, ковчег! Надо его направить к выходу. Сможешь сам толкать?

— Конечно, — киваю я.

Эмек влезает на борт, отвязывает одну из жердей и садится верхом на бутафорское «бревно», прикрывающее трюм. Упирается жердью в дно бухты; я чувствую, что ковчег сворачивает.

— Еще немного, — пыхтит Эмек.

Через минуту нос ковчега прячется в ветвях дерева, скрывающего выход из бухты. Вода мне уже по пояс, она ужасно холодная, но я не обращаю внимания.

Внезапно Эмек застывает и вынимает жердь из воды.

— Что такое? — спрашиваю я. — Почему ты не гребешь?

— Тихо! Слышишь?

Я оглядываюсь и прислушиваюсь. Действительно, какие-то звуки… До этого я был так занят ковчегом, что не замечал ничего другого, но теперь ясно слышу треск ломающихся ветвей. Вдруг где-то совсем близко раздается лай. По нему можно догадаться, что это не маленькая собачка, а овчарка — вроде тех, что водили на поводках морлоки в Квартале!

— Скорей! — подгоняет Эмек, снова упираясь шестом в дно и отталкиваясь что есть сил.

Я толкаю так, что чувствую, как на лбу выступают жилы. Ковчег углубляется в заросли, ветки чиркают по бортам, Эмека уже не видно среди них. Еще несколько метров! Корабль становится все легче, вода доходит мне до середины живота… Мокрые штаны мешают идти. Еще немножко…

И вдруг мощный взрыв сотрясает заросли, со всех сторон сыплются кусочки железа и жести. Кажется, будто я оглох.

Эмек что-то кричит мне, но я слышу только звон в ушах. Оглядываюсь через плечо и вижу, как через разбитую баррикаду на пляже один за другим перескакивают морлоки в касках и с карабинами в руках.

Глава 7

Я поворачиваюсь спиной к морлокам и нечеловеческим усилием даю ковчегу такой толчок, что он весь исчезает в ветвях дерева. Откуда они взялись? Как они нас нашли? Неужели это я их привел? Нет, быть того не может… Но ведь казалось же мне, что следом кто-то идет… Почему я не повел себя осторожнее? Внезапно что-то со свистом пролетает мимо меня, из воды взметнулся маленький фонтанчик — гром долетает до меня с опозданием. Стреляют! Вода ледяной хваткой сжимает мне грудь, ковчег уже плывет сам. Мокрые листья свисающих над водой веток падают мне на голову. Судорожно цепляюсь за лопасти, ноги отрываются от дна. Я плыву! Морлоки продолжают стрелять, вокруг меня поднимаются фонтанчики, падают обломки веточек, поломанных пулями. Надо только добраться до люка сбоку ковчега, Эмек затащит меня внутрь. Пытаюсь дрыгать ногами в воде, но мокрые ботинки тяжелые, как два куска свинца.

Внезапно становится светлей — мы выплываем из-под дерева! Вокруг меня пустое медово-золотистое пространство реки. Оранжевое небо окрашивает воду в золотой цвет.

— Держи! — кричит Эмек, протягивая мне конец жерди.

Я хватаюсь за нее, но она ужасно скользкая. Я боюсь отпустить лопасти, за которые держусь второй рукой. Вдруг ковчег поворачивает, попадает в течение. Лопасти резко вырываются у меня из пальцев. Я ухожу под воду. Широко открываю