Ковчег Времени, или Большой побег Рафала из Когда-то в Сейчас через Тогда — и обратно - Марцин Щигельский

— Ты был такой маленький… — В глазах Лидки блестят слезы.

— Только не раскисай.

Мы смотрим, как дети подходят к киоску. Потом пропадают из вида.

— Куда они пошли?

— Сели поесть.

— Не вижу! Я выгляну немножко.

— Погоди! — Я хватаю ее за плечо, но уже поздно.

Лидка выходит из-за киоска, я — за ней. Маленький худой мальчик, которым был я, таращится на нас круглыми от изумления глазами. Мы тут же прячемся обратно.

— Он нас увидел, — в панике шепчет Лидка.

— Я знаю, — успокаиваю я ее. — Так и должно быть. Сейчас они пойдут смотреть на фламинго, а потом выйдут из зоопарка. Надо подождать за воротами.

— Но зачем? — допытывается она.

— Затем, что потом я попаду под машину. Я же рассказывал. Потеряю сознание, а потом мы отнесем меня… то есть этого мальчика… к машине времени и отправим его в зоопарк, на семьдесят лет назад.

— Но зачем тебе вообще попадать под машину? — не унимается Лидка. — Не проще ли подойти и предостеречь тебя?

— Нет, — вздыхаю я и качаю головой. — Потому что этого не было. Мы не можем изменить прошлое.

— Но ты же мне рассказывал, что потерял сознание и очнулся только в погребе, — раздраженно говорит Лидка. — В этом нет никакого смысла! Даже если мы отправим тебя, то есть его, в прошлое — что будет потом? Кто о тебе позаботится, когда машина вернется в вольер зебр?

— Это же очевидно. Тот, кто построил машину, а сейчас наверняка бегает по пустой поляне, рвет на себе волосы и жалеет, что не заблокировал рычаги машины, когда приземлился в зоопарке. А потом вы найдете меня.

— Но как же… Путешественник? Ой… — Лидка кивает головой. — Ну да…

— Именно, — с улыбкой говорю я. — Путешественник. Я тебе рассказывал, как встретил его через несколько лет после войны и?..

— Миллион раз, — перебивает Лидка. — Но ты потом расскажи мне еще раз. Ой, они уходят… То есть Рафал и Ася… Ты и Ася отходите от столика!

— Нам пора, — выпрямляюсь я, и в спине что-то покалывает. — Староват я уже, наверно, для всего этого.

— Ты? — Лидка улыбается мне, и тогда ее морщинки исчезают, и я вижу лицо девочки, которая семьдесят лет назад играла со мной во дворе дома на Хлодной. — Да никогда в жизни!

Я улыбаюсь ей в ответ, легонько целую в щеку, и мы идем к выходу из зоопарка. Я немного нервничаю, потому что в самом ближайшем будущем нас ожидает задание, от которого зависит мое очень давнее прошлое.

Конец

Послесловие, или Что хотела знать первая читательница книги

— А что произошло на самом деле? — немного подумав, спрашивает Каська, когда мы заканчиваем читать книгу и я уже собираюсь положить ее на полку. — Ведь путешествия во времени — это сказка!

— И да, и нет, — улыбаюсь я. — Одно такое путешествие ты сама совершила и увидела кусочек прошлого. Обычная книга может стать машиной времени.

— А Квартал? Он и правда был в Варшаве?

— Да. Он назывался «гетто» и занимал большую часть Средместья и Воли — от нынешнего Дворца культуры и науки почти до торгового центра «Аркадия».

— Такой огромный! — удивленно восклицает Каська.

— Большой, и все же там было недостаточно места для всех, кого туда отправили. Там жило почти полмиллиона людей. То есть столько, сколько сейчас живет, например, в Гданьске. А Гданьск по площади такой большой, что его можно поделить на восемьдесят семь частей, каждая из которых по величине будет как варшавское гетто.

— То есть в Квартале было ужасно тесно?

— Да. В каждой квартире жило по нескольку семей.

— Но почему они там жили? Разве они не могли переехать в другое место?

— Нет. Гетто было своего рода тюрьмой, в которой немцы заперли людей во время Второй мировой войны. Они построили такие кварталы во многих городах — в нескольких оккупированных ими странах. Всего существовало больше тысячи гетто, но варшавское было самым большим. Тем, кто попал в гетто, запрещалось выходить.

— Почему?

— Потому что немцы хотели завоевать весь мир и уничтожить народы, которые они считали хуже себя. Первым делом они решили уничтожить еврейский народ. В гетто запирали именно евреев.

— Но фамилия Рафала — Гживинский, а это ведь польская фамилия.

— У еврейского народа много веков не было собственного государства, евреи жили в разных странах и нередко брали себе такие же фамилии, как и у местных жителей.

— То есть они не были поляками?

— Большинство местных евреев имели польское гражданство, говорили по-польски, часто кто-то из их семьи был поляком. То есть они были поляками еврейского происхождения. Но в гетто жили и евреи из других стран, которых немцы привезли с оккупированных ими территорий.

— Ну хорошо, — размышляет Каська. — Но когда Рафал вернулся в Квартал летом, там почти никого не было. Почему?

— Потому что в тысяча девятьсот сорок втором году немцы начали в полной мере осуществлять свой план уничтожения еврейского народа. Но об этом ты, наверно, больше узнаешь в школе на уроках истории.

— То есть все, кого отправили в гетто, погибли? — спрашивает Каська, которая не любит уклончивых ответов.

— Большинство — да. Но части людей удалось спастись. Многих детей из гетто, таких, как Рафал, приютили у себя польские семьи, которые выдавали их за своих родственников. Часть детей попала в польские детские дома, там сделали фальшивые документы о поступлении новых подопечных. А некоторые нашли себе убежища за стенами Квартала; им пришлось самим о себе заботиться.

— Как те мальчики, что продавали папиросы на площади Трех Крестов?

— Да. Эта группа детей существовала на самом деле, а их историю описал Юзеф Земян в книге «Папиросники с площади Трех Крестов».

— А зоопарк? Почему там не было зверей?

— Когда началась война и немцы стали бомбить Варшаву, в зоопарк тоже попадали бомбы. Помещения были частично разрушены, но директору, Яну Жабинскому, и его жене Антонине удалось спасти большинство животных. После того как Варшава капитулировала и гитлеровские войска заняли город, немцы забрали зверей и увезли их в свои зоопарки. Варшавский зоопарк опустел, но Ян и Антонина Жабинские продолжали заботиться о нем, делали все, чтобы его территория оставалась в целости и сохранности, пока не закончится война. Для этого они решили устроить там огороды и питомники свиней и лисиц, чтобы немцы не построили на этой территории ничего нового, не вырубили деревья и окончательно не разрушили оставшиеся вольеры. Зоопарк был огромный, с множеством